Невнимательный жених (Заложница) - Картленд Барбара (онлайн книга без TXT) 📗
— На обратном пути?.. — эхом отозвались слова.
На этот вопрос — достаточно серьезный — ответить в настоящий момент было невозможно.
Несмотря на то что последние две недели все внимание Люсинды было поглощено туалетами и заботами, связанными с ее новым положением в обществе, до нее доходили слухи о том, что Наполеон Бонапарт планирует вторгнуться в Англию. Одни говорили, что около тысячи французских кораблей в Кале и Булони стоят в ожидании попутного ветра, чтобы направиться в Дувр. Другие — что все это болтовня, что Бонапарт намеренно распространяет ложные слухи для устрашения англичан, которых он хотел вынудить оттянуть часть флота со Средиземного моря. Трудно было понять, что же тут правда.
Люсинда слышала, что вдоль побережья были сложены костры, и солдаты несли непрерывную службу, всегда готовые подать сигнал при первом появлении французов.
Затея лорда Меридана спасти во Франции женщину, находящуюся в самом центре боевых действий, была безумной. Но Люсинде было известно, что спорить бесполезно. Она еще не очень хорошо знала своего мужа, но была уверена в одном: он был достаточно независимым, чтобы принимать решения и не менять их в дальнейшем, кто бы ни пытался его отговорить. Да и кто бы осмелился?
Она уже встречалась с сэром Энтони Хоуксли, приятным воспитанным молодым человеком, страстно любившим приключения. Участие в афере лорда Меридана было для него настоящим подарком. То же можно было сказать и про лорда Куртнея, еще более беспечного, чем его приятель сэр Энтони. Они оба были настоящими денди, но при этом не считали возможным проводить все свое время у портных или за столами для игры в фаро. Они охотились, стреляли, выставляли своих лошадей на скачках и были достаточно искусны, чтобы решиться вызвать на дуэль не понравившегося им человека и предложить ему драться на кулаках, а не стреляться.
Действительно, вздыхала Люсинда, только такие люди могут быть друзьями лорда Меридана — люди, которые, в отличие от слоняющихся по Сент-Джеймскому дворцу изнеженных франтов, будут в случае опасности вести себя по-мужски. Можно было только восхищаться отважившейся перебраться через канал четверкой храбрецов и любить одного из них до такой степени, что сердце замирало при мысли о нем.
Но отвагой не победить вооруженных солдат, охраняющих побережье, а напускная храбрость исчезнет, как только они ступят на французский берег.
— Это сумасшествие… — отстукивали по дороге лошадиные копыта…
— Но я люблю его… — казалось, отвечали колеса двуколки, выбрасывая гравий и тучи пыли.
Люсинда обернулась и взглянула на убегавшую вдаль дорогу. Интересно, подумала она, не видно ли двух всадников или коляски?
— Какая лошадь у его светлости? — спросила она Кингсклера.
— Его любимый жеребец, миледи. Его зовут Черный Мальчик, но он не так черен, как эти две красавицы с белыми щетками на ногах. У милорда замечательный конь, но его будет немного задерживать полковник Холстед. Он скачет на единственной подходящей для Черного Мальчика лошади — это гнедой жеребец Вулкан. Полагаю, ваша светлость знает Вулкана?
— Я знаю их обоих, — ответила Люсинда, вспомнив, сколько часов она провела в конюшне в свои первые дни в Лондоне, когда ей было так одиноко на Беркли-Сквер, что облегчение она испытывала только в окружении лошадей.
— Нам нужно ехать быстрее! — закричала она, охваченная внезапным ужасом.
— Так и сделаем, миледи, не извольте беспокоиться, — спокойно ответил Кингсклер.
— Сколько времени у нас в запасе? — спросила Люсинда.
— Достаточно, миледи, — ответил Кингсклер. — Когда конюхи уже приготовили Черного Мальчика, я осмотрел лошадь и сказал им, что подпруга плохая, и им пришлось заново его седлать.
— А подпруга действительно была плохая? — поинтересовалась Люсинда.
Если бы глаза Кингсклера не были устремлены на дорогу, Люсинда заметила бы, как один глаз хитро подмигнул.
— Ну знаете, миледи, возможно нож у меня в руке соскочил, — чувствовалось, что Кингсклер колеблется.
Люсинда рассмеялась:
— Какой вы бессовестный, Кингсклер! Вы расставляете препятствия на пути его светлости!
— Это у нас препятствия, миледи, — ответил Кингсклер. — Эти два чемодана вашей светлости на закорках. Я чувствую, как они тянут нас назад. Может, мы оставим их у моего брата в «Собаке и Утке»?
— Ни в коем случае, Кингсклер, — сказала Люсинда. — У меня должны быть с собой платья. Вы же не хотите, чтобы я краснела перед дамами во Франции?
— Во Франции? Так вот куда вы направляетесь, миледи, — изумленно произнес Кингсклер.
— Да, именно туда, — ответила Люсинда. — Его светлость тоже едет во Францию спасать… своего друга. — Поколебавшись, она продолжила:
— Если с нами что-нибудь случится — ну, если мы вдруг не вернемся, — прошу вас, Кингсклер, отправьте моих лошадей к Нату и попросите его присмотреть за ними.
— Хорошо, миледи, я все сделаю, — ответил Кингсклер, — но вы вернетесь. Его светлости всегда сопутствует удача.
При этих словах у Люсинды полегчало на душе.
Конечно, у Себастьяна все получится, Кингсклер прав, он преуспевает во всех своих делах — в игре, скачках, охоте. Нет такого дела, которое бы ему не удавалось.
Ее гордость за него сменилась отчаянием. Разве может она представлять интерес для такого человека? Как она могла надеяться завоевать его любовь?
Тут ей пришли на ум слова Красавчика Браммеля:
«Не робейте!»
«Я завоюю его любовь!» — подумала Люсинда и, взглянув на Кингсклера, крикнула:
— Быстрее, Кингсклер, быстрее! Мы должны быть там раньше их!
До Меридана они доехали всего за два с половиной часа. Это была маленькая деревушка в трех милях от главной дороги. Рядом располагались зеленые пастбища, а вдали до самого горизонта простирались девственные леса.
Лошади, блестящие от пота и с клочьями пены на губах, стремительно внесли коляску на двор станции «Собака и Утка».
— Конюха сюда! Быстро!
Столь зычный голос Кингсклера мог разбудить мертвого. Через пару минут из конюшни выбежали, потирая на ходу заспанные глаза, два человека.
— Замените лошадей! И поторопитесь! — приказал Кингсклер. — Пойду-ка я посмотрю, что у вас есть в конюшне — мне не нужен ваш хлам!
— Кто тут смеет говорить, что я держу хлам? — послышался сердитый голос от двери гостиницы. — О, это ты, кузен! — воскликнул мужчина совершенно другим тоном. — Мне следовало бы помнить, что никто, кроме тебя, не устроит такой переполох в такую рань!
— Мне нужны твои лучшие лошади, Барт! — воскликнул Кингсклер и обошел коляску, чтобы помочь Люсинде сойти.
Она вбежала в гостиницу и увидела, что по лестнице спускается хозяйка. Женщина была одета в красный фланелевый халат и несла в руке свечу. Всего несколько минут ушло у Люсинды, чтобы смыть с себя дорожную пыль, а на столе уже ждала чашка горячего шоколада, заботливо приготовленного хозяйкой.
Крики конюхов «Тпру!», «Стоять!», «Сдай назад!», впрягавших новых лошадей, доносились до Люсинды. Едва она успела допить шоколад, как вошел Кингсклер и объявил:
— Все готово, миледи!
Она выбежала во двор и, не дождавшись помощи, поднялась в коляску.
Новые лошади не шли ни в какое сравнение со старыми, однако они были сильные и отдохнувшие и немедленно взяли в галоп.
Кингсклер не стал возвращаться по старой дороге. Он направил лошадей по узкому проселку, ведущему на юг, и Люсинда догадалась, что таким образом они выйдут на главную дорогу намного ближе к побережью.
Проехав полмили, Кингсклер вытянул влево руку:
— Вот Меридан-Холл, миледи.
Люсинда повернула голову.
За кирпичной стеной она увидела парк, который заканчивался исключительной красоты особняком, расположенным на фоне леса. В бледном свете луны серые камни, из которых был сложен дом, казались серебряными, а окна сверкали подобно драгоценным украшениям. Перед домом был виден огромный пруд, окруженный ожерельем террас.
Больше ничего она рассмотреть не успела. Они пронеслись мимо железных ворот, и дом исчез из виду.
