Память любви - Смолл Бертрис (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
Может, это Господь благословил их за благочестие и веру?
Впервые за время их супружеской жизни в нем загорелась надежда.
Глава 8
Ронуин практиковалась с сэром Фулком под большим тентом, скрываясь от палящих лучей. Проходившие мимо принимали ее за рыцаря, поскольку длинные волосы валлийки прятались под шлемом. Из-за жары приходилось делать частые перерывы на отдых и умываться прохладной водой. Именно в один из таких перерывов в лагере поднялась тревога.
— Скорее, леди, я отведу вас в шатер, — пробормотал сэр Фулк.
— Нет, — отказалась Ронуин. — Это единственная возможность встретиться с язычниками лицом к лицу, особенно теперь, когда французы попросили мира.
— Но мы начнем битву за Иерусалим, когда доберемся до Акры, госпожа. Вы еще покажете себя, — возразил сэр Фулк.
— Фи, какие глупости! Ни в чем нельзя быть уверенным!
Никто из нас пока не напоил меч вражеской кровью. Вперед!
На коня, Фулк! На коня!
И она помчалась к загону, где были стреножены лошади.
Фулк заколебался, зная, что ему следовало бы вернуться в шатер и все рассказать де Боло, но схватка закончится раньше, чем он успеет вскочить на своего жеребца. Мусульмане нападали на крестоносцев по несколько раз в день, но никогда не ввязывались в серьезное сражение. Решив, что Ронуин права, Фулк кинулся следом. Несправедливо, что ей достанутся все лавры!
Тем временем оруженосец уже успел оседлать обоих коней. Всадники, лавируя между шатрами, помчались туда, откуда доносились крики и звон стали. Сэр Фулк вынужден был признать, что Ронуин совершенно не испытывает страха. Она ворвалась в самую гущу битвы с яростным боевым кличем, рубя мечом налево и направо. Душу ее охватил неописуемый восторг. Никогда прежде не испытывала она такой безмерной радости. Глаза застилала красная дымка, и, хотя Ронуин понимала, что нужно вести себя осторожнее, она все же ничуть не страшилась. Ее воинское умение поможет одолеть противника. Она почти слышала голос Ота, направляющего каждое ее движение, словно он был рядом. Враги расступались перед Ронуин, ей хотелось смеяться от невероятного душевного подъема. Англичане и французы, словно заразившись ее свирепостью, разили нападавших, и враги неожиданно ощутили в противниках непобедимый дух. Впервые обычная стычка переросла в серьезный бой. До Ронуин доносилось пение Фулка, имевшего обыкновение во время драки что-то мурлыкать себе под нос.
Ее меч вонзился во что-то мягкое, и она увидела ошеломленное лицо мавра, медленно валившегося под копыта Харда. Язычники издали дикий вой. Очевидно, они вновь шли в атаку.
Ронуин не могла опомниться. Это не шутка! Она убила человека! Кровавая реальность потрясла ее, а крики раненых и умирающих зазвенели в ушах. Она на миг опустила руку, и тут же обнаружила, что окружена смуглыми чернобородыми людьми. Инстинкт выживания взял верх, и она попыталась прорубить себе дорогу. Сэр Фулк с боевым кличем рвался ей на помощь.
Ронуин не поняла, как случилось, что их отрезали от основной группы крестоносцев. Враги явно старались оттеснить их подальше. Кто-то вырвал поводья из ее руки.
Всадники пустились прочь, уводя коня Ронуин. Сэр Фулк кинулся в погоню. Меч у нее не отобрали, но и пустить его в ход она не могла. Ронуин думала вырвать поводья, но ее взяли в такое тесное кольцо, что о побеге не могло быть и речи.
Ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Сгустилась тьма, но Ронуин заметила, что они скачут по песку к видневшимся вдали горам. Наконец враги остановились и вырвали у нее меч. Сэра Фулка тоже стащили с коня и обезоружили.
— Садитесь, — грубо приказал предводитель, указывая на большие булыжники.
— Ничего не отвечай, — прошептал сэр Фулк.
Ронуин кивнула, понимая, что похитители понятия не имеют о том, что она женщина. Им протянули круглую плоскую лепешку и небольшую чашу с затхлой водой на двоих.
Поев и кое-что припрятав на потом, Фулк приказал:
— Ложись спать. Я посторожу.
Ронуин послушно закрыла глаза, хотя сон, разумеется, не шел. Нужно как можно скорее сбежать. Но как пробраться через вражеский лагерь? Что скажет Эдвард? Должно быть, он пришел в бешенство, и считает ее виновной во всем. Повезет, если ее немедленно не отправят в Англию! Ах, нужно было слушаться Фулка и уйти в шатер при первых звуках тревоги.
Что сделают язычники, когда узнают, что она женщина?!
При одной мысли об этом Ронуин задрожала, ощутив, как слезы обожгли веки. Но плакать нельзя! Если она поддастся страхам, то не сумеет рассуждать здраво, а ей необходимо составить план побега. Сэр Фулк — доблестный боец, но неважный тактик.
Тут она незаметно для себя задремала. Неизвестно, сколько она спала, — ее разбудил Фулк.
— Мы отправляемся в путь, — бросил он.
— Но еще совсем темно, — прошептала Ронуин.
— Взошла луна, и, кроме того, прохладнее путешествовать ночами. Один из мусульман говорит по-норманнски.
Садись в седло, пока кто-нибудь из них не подошел ближе.
— Мы должны сбежать! — с отчаянием воскликнула Ронуин.
— Как? — уныло возразил рыцарь.
Ронуин уселась на лошадь. Ее запястья, все еще скрытые перчатками, примотали к луке седла. Посмотрев в сторону сэра Фулка, она заметила, что и его тоже связали.
Они ехали всю ночь, остановившись, только когда солнце поднялось достаточно высоко. Пленникам снова выделили лепешку и немного воды и велели спрятаться в тени скалы, защищавшей от палящего жара. Под горой расстилалась равнина и виднелся берег моря, но Карфаген остался далеко позади.
— Что с нами будет? — прошептала Ронуин.
— Тот, кто понимает наш язык, утверждает, что за рыцарей часто запрашивают выкуп. Они поражены нашим воинским искусством и везут к своему повелителю в надежде обратить нас в мусульманство и уговорить сражаться на их стороне. Они считают тебя великим воином и собираются запросить целое состояние. Вряд ли кто-то способен собрать столько денег.
— Иисусе! — тихо пробормотала Ронуин, не смея спросить, как все повернется, если враги проведают, что она женщина.
Сэр Фулк понял, о чем она думает, но чем он мог утешить несчастную? Знай он сам, что с ними будет, предпочел бы убить Ронуин собственными руками, только бы не позволить ей закончить свои дни в гареме какого-нибудь эмира, куда ее, разумеется, и упрячут. Он слышал, что светловолосые женщины высоко ценятся у язычников.
