Жемчужина императора - Бенцони Жюльетта (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Как и рассчитывал археолог, Мартина он застал за работой: журналист, сидя перед высокой, словно аналой, конторкой, на которой стояла пишущая машинка, окруженный клубами дыма, безостановочно вылетавшими из его трубки, стряпал одну из тех скандальных статей, секрет изготовления которых был ему известен лучше всех. Время от времени он отрывался от работы, чтобы глотнуть пива прямо из горлышка бутылки, стоявшей рядом среди вороха бумаг. Затерявшиеся в обширном помещении, подобно отдалённым островкам, два собрата репортера по перу вроде бы составляли ему компанию, вот только один спал, положив ноги на стол, а второй, судя по его взгляду, охваченный экстазом, сочинял стихи...
На шумное появление Адальбера – поскольку, едва машина остановилась, он буквально ворвался в здание, приказав шоферу подождать, – Мартин ответил возмущенным взглядом:
– Мне надо закончить важную работу, и я не желаю, чтобы меня беспокоили!
– То, с чем я к вам пришел, еще важнее. Так что бросайте все и пошли со мной!
– Куда это?
Отпустив рукав журналиста, за который он поначалу ухватился, Адальбер устремил сверкающий голубой взгляд в не менее голубые, но обиженные глаза Мартина:
– Вам по-прежнему хочется встретиться с Наполеоном VI?
Глаза Уолкера тотчас обрели прежнюю живость:
– А с чего вы взяли, что это возможно?
– А с того, что просто знаю, где он сейчас. Да идемте же! У меня внизу машина; объясню по дороге.
– Куда мы едем-то?
– В сторону Трокадеро! Эй, потише!.. – крикнул он, потому что молодой человек, вскочив со стула, подхватил каскетку и уже несся к двери.
Обернувшись с порога, Мартин сурово ответил:
– Пошевеливайтесь! По-моему, вы очень спешили!
Пока они доехали до улицы Греза, Адальбер, для начала убедившись в том, что собеседнику известно все происшедшее во дворце магараджи; успел рассказать ему о том, как они с Морозини провели вечер, о появлении рубиновых браслетов и, наконец, о телефонном звонке перепуганной Тани и о том, что за ним последовало. Разумеется, ему пришлось кое-что рассказать и об отношениях Альдо с прекрасной черкешенкой.
– Ваш друг до такой степени ею дорожит? – спросил журналист. – Потому что нельзя не заметить, что от всего этого за километр тянет ловушкой, и он очень рискует.
– А если бы вы услышали, как совершенно чужая вам женщина кричит и умоляет вас помочь ей, вы повесили бы трубку и спокойно улеглись в постель? – проворчал Адальбер.
– Нет, – со смехом признал Мартин, – но для меня опасность была бы не так велика. Я – всего-навсего жалкий репортеришка, а никак не эксперт по историческим драгоценностям, плюс коллекционер, плюс князь и плюс чертовски привлекательный парень! Иными словами, я не обладаю всеми теми достоинствами, которые могут навлечь на человека множество неприятностей!..
– Да, плюсов набралось много, и насчет неприятностей я с вами согласен, тут вы правы.
– Значит, русский Наполеон на самом деле оказался испанцем? Интересно! Во всяком случае, кое-кому удалось вовремя из этой истории выпутаться – малышке Ван Кипперт! Я совершенно уверен в том, что, как только она вышла бы за него замуж, с ней сразу произошел бы какой-нибудь несчастный случай... Мне кажется, мы подъезжаем...
Такси и в самом деле остановилось перед домом Тани. Если не считать газовых рожков, все еще светившихся в этот самый темный предутренний час, все огни были погашены, и кругом царило безмолвие.
– На удивление спокойное местечко! – заметил Мартин, не двигаясь с места.
– А вы чего ждали? – проворчал Видаль-Пеликорн. – По-вашему, человек, который занимается такими делами, распахнет настежь окна, зажжет полный свет и начнет крутить граммофон?
– Нет, вы совершенно правы. Идем!
– А мне что делать? – поинтересовался шофер. – Вы хотите, чтобы я опять вас ждал?
– Да, я предпочел бы, чтобы вы подождали, – ответил Адальбер.
– А я предпочел бы этого не делать. Моя ночная смена закончилась, и я собираюсь вернуться к себе в Леваллуа-Перре! Так что если вы не против, давайте расплачивайтесь!
Ничего другого им не оставалось. Адальбер расплатился с водителем, а Мартин тем временем вцепился в звонок, а потом вступил в переговоры с консьержкой, требуя открыть дверь.
– Я врач! – выкрикнул он. – Мадам Абросимова здесь живет?
– Третий этаж направо! – ответил сонный голос. – И постарайтесь не так вопить, не то перебудите мне весь дом.
– Постараюсь.
Из-за сверкающей медью двери квартиры графини тоже не доносилось ни звука. Адальбер позвонил раз, другой, потом снова и снова, но никто не откликался.
– Может, верная служанка все еще празднует русскую Пасху? – проворчал он. – Но мне как-то тревожно оттого, что никто не отвечает. Надо бы выяснить, что произошло с графиней и, само собой, с Морозини!
Продолжая говорить, он взглядом примеривался к двери, определяя ее прочность. Как и все двери в богатых кварталах, она была сделана на совесть, высадить такую нелегко. Но он не успел со всех сторон обдумать эту проблему: Мартин, запустив руку в один из своих обширных карманов, вытащил оттуда ножик со множеством лезвий и принялся трудиться над замком. Адальбер, достаточно искушенный в деле открывания чужих дверей, как истинный знаток, залюбовался точными и мягкими движениями молодого человека. Всего за несколько минут тот добился желаемого результата, и они смогли проникнуть в прихожую, где сразу нашарили на правой стене выключатель. В двух бра из фальшивого хрусталя, висевших по обе стороны большого зеркала, возвышавшегося над позолоченным деревянным столиком с выгнутыми ножками, вспыхнул свет.
Упершись руками в бока, Мартин оглядывался кругом.
– До странности тихое местечко, если учесть, что совсем недавно здесь разыгралась драма! – заметил он.
– Кроме того, у меня такое впечатление, что здесь нет ни души! – откликнулся Адальбер, который, нахмурившись, уже шагнул в гостиную.
Когда он зажег свет, его взору представилась удручающе банальная реальность: ни малейших следов беспорядка. Даже ваза с ирисами на легком круглом одноногом столике была на месте, и ни капли воды из нее не вылилось. Часы на камине мирно и невозмутимо отсчитывали секунды.
– Или ваш парень – попросту дух, – сказал присоединившийся к нему Мартин, – или тут потрудился домовой. Вы вполне уверены, что здесь что-то вообще произошло?
– Я уверен только в том, что слышал по телефону, и уверен в месте – этом самом! – куда зазвали Морозини. Что вы хотите, чтобы я вам сказал еще? Давайте осмотрим остальные комнаты!
– Глянем, не валяется ли в ванной труп, не торчит ли из плиты обгоревшая нога или не валяется ли на столе в луже крови огромный нож?
– Вы слишком молоды для того, чтобы знать Ландрю, – буркнул Адальбер, – не то я подумал бы, что это одно из ваших главных увлечений. Надо же, какое воображение!
– В моем ремесле без этого не обойтись!.. О, идите скорее сюда! Смотрите!
Открывая двери одну за другой, журналист добрался до спальни, где даже не пришлось зажигать свет, потому что у изголовья горела лампочка под розовым шелковым абажуром, и в этом мягком освещении их взглядам явилась графиня Абросимова. Раскинувшись на белых шелковых простынях в нескромной кружевной сорочке, рассылав свои роскошные черные волосы, Таня крепко спала, и поза ее была до того грациозной, что Мартин невольно выругался сквозь зубы:
– Черт возьми! До чего хороша куколка!.. Похоже, я славно придумал, назвавшись доктором! Выслушивать и выстукивать такую пациентку – одно удовольствие! Эй, а вы что там делаете?
– Вы же видите: я ее бужу! Этой хорошенькой куколке, как вы изволили ее назвать, есть о чем нам порассказать!.. Вернее, я пробую ее разбудить...
В самом деле, для начала он осторожно положил руку на плечо молодой женщины, но, не добившись никакого результата, принялся довольно грубо ее трясти.
– Ничего не получается! – констатировал он, отпуская Таню, которая при этом безвольно откинулась вновь на шелковые подушки. – Она, должно быть, приняла снотворное...
