Нищета. Часть первая - Гетрэ Жан (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
— Интересы нашей Валери.
«Она любит мою дочь, — подумала г-жа Руссеран. — Ей хотелось воспитать Валери по-своему, и мои муж содействовал ее замыслам. Быть может в этом секрет тех многозначительных взглядов, которыми они обменивались. А вдруг я ошибалась? Да, я наверняка ошибалась… Но тогда я несправедлива к ней. Она стремится принести пользу моему ребенку, и если даже заблуждается на этот счет, то у нее, безусловно, добрые намерения…»
— Да, — продолжала гувернантка, — нам следовало предварительно договориться, как воспитывать Валери.
— Возможно.
— Мои педагогические принципы отличаются от ваших. В этом моя вина, не так ли?
— Может быть.
— Тогда простите меня за то, что я действовала по-своему, то есть иначе, чем вы, понимала долг, налагаемый богатством. Стремясь воспитывать Валери в полном соответствии с огромным состоянием, ожидающим ее в будущем, я не учла, что у вас были более скромные виды. Я виновата, что во всем следовала пожеланиям господина Руссерана…. Его намерения более честолюбивы и, очевидно, расходятся с вашими.
Агата смутилась. Она понимала, что Бланш хочет снискать ее расположение, оправдаться и сохранить место; вот почему, несмотря на доводы рассудка, говорившие в пользу гувернантки, г-жа Руссеран чувствовала к ней не только жалость, но и инстинктивное недоверие.
Дело еще поправимо, — продолжала м-ль де Мериа. — Вы мне разрешили остаться на два месяца; за это время я постараюсь завоевать ваше доверие и буду поступать так, как вы пожелаете.
— Значит, в угоду мне вы готовы отказаться от своих принципов?
— О нет, сударыня, точно так же, как и вы никогда не откажетесь от своих. Но средства не имеют значения, лишь бы была достигнута наша цель.
— Какая цель?
— Чтобы Валери была счастлива и прекрасна душой. Мне некого любить, и я так искренне к ней привязалась, что при одной мысли о разлуке чувствую щемящую боль в сердце… Такова участь всех приживалок. Мы готовы посвятить приютившей нас семье всю жизнь, но становимся жертвами первой же семейной бури; шквал вырывает нас из ее лона, больно ранит и уносит прочь…
Эта эффектная фраза возымела свое действие.
— Хорошо! — сказала г-жа Руссеран. — Так и быть! Сделайте попытку!
И она вышла из гостиной.
Оставшись одна, гувернантка вскочила и несколько раз нетерпеливо топнула по ковру.
— Дура! Дура! — прошептала она, грозя кулаком вслед удалявшейся хозяйке. — Лучше бы тебе наступить на хвост гремучей змее, чем оскорблять одну из де Мериа, вынужденную завидовать твоему положению в обществе!
Бланш снова села и рассмеялась, обнажая два ряда острых мелких зубов.
— Ха-ха-ха! Вот потеха! Я, я должна была просить прощения у этой выскочки! Бедняжка, она, в самом деле, собиралась выставить меня за дверь! Ха-ха-ха! Нет, не она меня выгонит из этого дома, а я ее… если только с нею не случится кое-чего похуже!
Вбежала Валери. Она принесла письмо, запечатанное красной восковой печатью с оттиском герба де Мериа: три дрозда на черном поле.
Бланш с нетерпением сломала печать. Письмо было от ее брата, Гектора де Мериа, того самого, которого мы видели к комнате Олимпии и из-за которого Анжела провела такую ужасную ночь. Этот шалопай доставлял немало хлопот сестре, мечтавшей женить его на наследнице Руссеранов.
Гувернантка прошла вместе с Валери в классную комнату, задала урок, а сама, подойдя к окну, внимательно прочла полученное послание. Вот оно:
Нет худа без добра, гласит поговорка. Нам представляется случай проверить ее справедливость.
Твой медведь, случайно встретившись с нашим престарелым кузеном Сен-Сиргом, напомнил ему, что ты прозябаешь у этих людишек и губишь свои таланты и молодость.
Это пробудило в нем чувство солидарности, некогда объединявшее всех аристократов. Чувство это, как ты догадываешься, проснулось не само собою: известные тебе лица постарались замутить воду в том источнике, откуда пьет этот старый баран, так что ты можешь теперь половить в ней рыбку.
Итак, кузен здесь. Надо отметить следующие обстоятельства: во-первых, он живет вдвоем со слугой; во-вторых, он решил уничтожить свое последнее завещание; и, в-третьих, он ищет наследника, способного осуществить его планы. Досадно, что я больше посещал церкви, чем политические клубы, а то бы я ему пригодился. Но нельзя же все предусмотреть! К счастью, есть еще ты, моя голубка, чистая от всяких подозрений, по крайней мере в глазах профанов. По мнению г-жи де Вильсор, достаточно тебе плясать под дудку старикана, и все будет в порядке.
Для этого ты должна знать историю жизни одной нашей родственницы, прекрасной маркизы де Б. История эта — ключ к нелюдимому характеру старого кузена. Она описана в романе под названием „Ошибка“, который был напечатан в Париже, но не увидел света, так как г-н Сен-Сирг скупил весь тираж, дабы уничтожить книгу прежде, чем она поступит в продажу. Автор ее — бывший учитель, порядочный прохвост. Уволенный после переворота 51-го года, он переменил в Париже множество профессий. Думаю, что этого бродягу найти нетрудно. У него должна храниться рукопись книги. Наши друзья постараются ее заполучить. Им стоит рискнуть, чтобы иметь в руках лишний козырь: ведь выигрыш равен двадцати миллионам! Двадцати миллионам!!!
Я пишу эти слова, сестра, с почтительным страхом; в них заключены весь блеск, все почести, вся роскошь, на какие вправе претендовать наш род. Двадцать миллионов, дающих миллион годового дохода, — вот что необходимо, чтобы де Мериа вновь заняли свое место в высшем обществе.
Итак, за дело, моя Бланшетта! Довольно гоняться за мелкой дичью, не стоящей пороха, который ты на нее тратишь. Я нашел добычу, более достойную твоих острых зубок. Наши друзья подымут зверя, и тебе выпадет честь стрелять первой. Охота будет происходить в отеле „Клермон“, на улице Сены, ежедневно с восьми часов утра. Условлено, что половина добычи перейдет в собственность наших друзей, однако мы пожизненно будем пользоваться доходом с нее.
Целую твои бархатные лапки.
Гувернантка переписала адрес отеля в свой молитвенник, затем медленно скомкала письмо и бросила его в камин. Вспыхнув, оно быстро сгорело; от него остались только черные хлопья; несколько мгновений они покружились над горящими угольями и исчезли.
Мадемуазель де Мериа была бледна и, судя по тому, как учащенно вздымалась ее грудь, сильно взволнована. Ей хотелось побыть одной. Тяжело дыша, она ушла к себе в комнату и, заперев дверь, бросилась в кресло. Ломая пальцы, Бланш шептала:
— Двадцать миллионов! Двадцать миллионов и независимость! Муж — герцог, ведь в этой республике сколько угодно герцогов! Собственный замок, и никаких Руссеранов, никаких вонючих кожевенных заводов! Фи, разве я могла бы выносить этот запах? К счастью, я ничем себя не скомпрометировала… Мимолетные обнадеживающие взгляды, несколько беглых рукопожатий, — их можно понимать как угодно… Такая женщина, как я, обладает неистощимым богатством: богатство это — запас посулов для глупцов. Его можно щедро расточать, не становясь от этого беднее, не теряя ни полушки. Двадцать миллионов! Двадцать миллионов! Какое сокровище! Но оно еще мне не принадлежит. Оно в руках упрямого старого маньяка, живой загадки для всех его врагов, для всех церковников, которые его ненавидят. Госпожа де Вильсор особа серьезная, а наши друзья всемогущи. Значит, успех возможен, иначе они не стали бы зря тратить ни свое, ни мое время. Без сомнения, трудности велики, быть может непреодолимы, в то время как деньги Руссерана — здесь, у меня под рукой, я могу получить их, когда захочу… с помощью двойного брака. Правда, есть препятствие в ее лице, но провидение послушно нашим друзьям. Цель оправдывает средства. К тому же я не буду замешана… Это не мое дело.
