Бессердечный - Бэлоу Мэри (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
– Все, что я смогла дать Джорджу, был мертвый младенец, – почти прошептала Генриетта. – Если бы я только знала...
– Мне очень жаль, Генриетта. Это, конечно, тяжелое испытание для тебя.
– Если бы я только знала, – повторила она. – Я не могла выйти за тебя, Люк, хоть ты и просил меня даже после всего, что случилось. Если бы ребенок остался жив, это был бы его сын и все знали бы об этом. А я была бы твоей женой. Нет, это невозможно перенести, и ты должен был понимать это. Неужели ты ненавидел меня все эти годы? – Ее голос дрожал.
Люк помнил, как подстраивал встречи наедине с ней у водопада. Как пытался поцеловать ее, а она отворачивала голову. Он помнил ее рассказ о том, как она прогуливалась одна, а Джордж присоединился к ней. Как он дождался, когда они оказались в уединенном месте и обнял ее, пытаясь склонить к большему. Как он становился все более настойчивым после ее отказа и, наконец, взял ее силой. Как она обнаружила, что беременна, и объявила об этом Джорджу. И как решила рассказать обо всем Люку, не видя другого выхода, кроме как выйти за Джорджа.
Он помнил, как она, рыдая, упала в его объятия, и он рыдал вместе с ней. Он помнил, как умолял ее выйти за него, несмотря ни на что. Он был не способен думать о чем-либо, кроме того, что теряет ее, теряет свою любовь и смысл своей жизни. Тогда он даже не думал о Джордже...
Никогда в жизни он не желал больше испытать такую боль. И потратил годы, ожесточая сердце, чтобы сделать его недоступным боли.
– Ты напрасно так думаешь, Генриетта, – сказал Люк. – Во Франции я жил совсем другуй жизнью. И вернулся другим человеком. Вернулся с женой. Все, что случилось, кажется мне другой жизнью. Мне очень жаль, если ты страдала больше, чем я, моя дорогая.
– Я страдала каждый день, пока он был жив, и каждый день после того, как он умер. – Она говорила так тихо, что он едва мог разобрать слова.
Люк услышал, как она всхлипнула, но не поднял глаз. Он боялся посмотреть, плачет она или нет. Он знал, что сделает, если увидит ее плачущей. Что сделал бы любой мужчина. Но он не доверял себе. Он не мог себе позволить обнять ее. Люк хотел, чтобы их дом был близко: им еще оставалась миля пути.
– Я рада, что ты женился, прежде чем вернуться, – произнесла она наконец. – Взял в жены такую женщину, как Анна. Она стоит тебя, ты сделал хороший выбор, хотя и женился на ней из-за меня. Ведь это так?
Так? Было ли это главной причиной? Люк надеялся, что не только это.
– Я женился, потому что пришло время и я встретил женщину, с которой захотел связать свою жизнь, – сказал он.
Люк вспомнил бал у леди Диддеринг и то, как она флиртовала с ним и очаровывала его. Да, отчасти это было правдой.. Ему вдруг отчаянно захотелось поверить, что он женился на Анне ради нее самой. Так ведь и было, с горечью напомнил он себе. Он позволил себе влюбиться в нее – ненадолго.
– Прости меня, – сказала Генриетта. – Прости, что могла предположить что-то другое. Кто стал бы сомневаться, что любой мужчина влюбится в Анну и женится на ней в течение недели. Я рада, что ты любишь ее. Если бы это оказалось не так, нам было бы опасно оставаться наедине. Нам не следовало бы быть вместе сейчас. Жаль, что я не знала, что ты сегодня уедешь из дома. Я бы не позволила себе читать здесь одной. Ты не должен был останавливаться, когда увидел меня, Люк. Тебе следовало проехать дальше.
Но он знал. Она подстроила эту встречу. Неужели даже Генриетте нельзя доверять?
– Ты моя невестка, Генриетта, – твердо сказал Люк. – Все, что случилось, случилось давным-давно с двумя детьми, которых больше не существует.
Но они существовали. Где-то глубоко внутри него, несмотря на то, что прошли долгие годы, все еще жил тот мальчик, которым он был когда-то. И где-то там была Генриетта и Джордж.
«Да, – сказал он себе. – Это правда. Это должно быть правдой».
– О Господи, – прошептала Генриеттта и вскинула руку, чтобы задорно помахать гулявшим в саду. – Клянусь, я больше никогда не буду гулять с твоим мужем, Анна, – весело закричала она. – Он всю дорогу расписывал мне, как он тебя любит, от самой изгороди, где мы встретились. Он даже не сделал мне комплимент о моей новой шляпке.
Наклонясь над перилами, отделявшими террасу от лужайки, Анна пристально взглянула на Люка, прежде чем улыбнуться Генриетте.
– Тогда это сделаю я, – рассмеялась она. – Тебе очень идет шляпка, Генриетта.
Люк поддался порыву. Он перегнулся через перила, обхватил жену за талию и поднял на руки, несмотря на ее протесты. Она снова рассмеялась, когда он поставил ее на землю рядом с собой.
– Через несколько месяцев вы уже не сможете сделать это так легко, ваша светлость, – сказала она, но вдруг вспыхнула и прикусила губу.
– О! Анна, – воскликнула Генриетта, прижав руки к груди. – Значит ли это то, что я думаю?
Люк заметил, что Эмили наклонилась и нюхает цветы, но Дорис слушала их с интересом.
– Анна носит ребенка, – сказал он, протягивая жене руку и радуясь тому, что она рядом. Он почувствовал облегчение, увидев ее, дотронувшись до нее и оттого, что может во всеуслышание заявить о том, что они навеки связаны друг с другом. Его сознание цеплялось за настоящее, отвергая прошлое.
Генриетта уже обнимала и целовала Анну, и Дорис присоединилась к ним. Они смеялись и говорили все разом. Люк скорчил гримасу и встретился глазами с Эмили. Она с недоумением смотрела на происходящее. Он пожал плечами и поднял брови, и она улыбнулась ему.
– Это будет мальчик, – говорила Генриетта. – Я знаю, Анна. Это должен быть сын. Как я счастлива за тебя – и за Люка, конечно, хоть он и не похвалил мою шляпку. Может быть, я даже прощу его. – Она засмеялась. – Я пойду в дом с Дорис и Эмили. Я знаю, когда собираются трое – это уже толпа.
Он смотрел, как она уходит, и чувствовал себя почему-то подавленным. В какие-то мгновения он снова хотел ее. О, не физическим, но ностальгическим желанием. Он хотел, чтобы они снова стали детьми. Да, он не напрасно боялся возвращения домой – он хотел изменить мир.
Анна взяла Люка под руку, и они медленно пошли в направлении конюшни.
– Я сожалею, – сказала она. – Это было твоим правом объявить об этом. Уверена, ты предпочел бы сделать это более официально.
– Мое право? Мне кажется, мадам, что моя роль – ничто по сравнению с вашей. Значит, я не смогу поднять вас через несколько месяцев? Это вызов?
Анна рассмеялась, и ее смех был полон счастья и солнечного света.
Он вдруг понял, что ему не хочется идти в гостиную к чаю. Он хотел бы сделать это наедине с женой. Даже необязательно было бы заниматься с ней любовью, хотя идея была несомненно привлекательной, но просто побыть с ней вдвоем, чтобы смотреть только на нее, разговаривать только с ней, слышать только ее голос.
Люк вздрогнул, осознав, насколько он зависит от ее спокойного, солнечного характера. Особенно здесь, в Бадене. Он не был уверен, что даже сейчас не сбежал бы обратно в Париж, если бы не Анна.
А почему он не должен зависеть от нее? Она его жена. С брачной ночи она не дала ему повода не доверять ей. А что касается ее прошлого и тайны, которую она не пожелала открыть ему, – разве у него самого не было таких тайн?
– И сколько месяцев должно пройти, прежде чем моя сила подвергнется испытанию, мадам? – спросил он.
– Прежде чем я стану толстой и уродливой? – Она снова рассмеялась. – Надеюсь, еще месяца два. Еще не прошло двух месяцев.
– Толстая и какая? – Люк грозно нахмурил брови. – Уродливая, Анна? С моим ребенком? Для кого уродливая, интересно?
Ему нравилось дразнить ее. Заставлять ее смеяться. Он знал, как это сделать, и она тоже знала. Давно прошли те времена, когда он хватался за шпагу всякий раз, как только мужчина пытался посмеяться над ним, или становился холодным и надменным, если это была женщина.
– Я просто напрашиваюсь на комплимент, – парировала она. – Раз уж вы пожалели его для Генриетты – как это некрасиво, ваша светлость, – то, может быть, приберегли для меня? Так я буду уродливой?
