Мистер Невозможный - Чейз Лоретта (читать полную версию книги .txt) 📗
После того как Лина вернулась к своей хозяйке и верной смерти, судя по доносившимся звукам, Руперт провел несколько часов, проклиная себя за то, что снова пал жертвой женских слез.
Он был идиотом. Нет, еще хуже, он был простаком!
Женщины плакали охотно и часто. Взрослому мужчине следовало сохранять хладнокровие, когда они это делали. Если бы он оставался рассудительным, миссис Пембрук не оказалась бы в опасности, и даже не просто в опасности, а под угрозой заразиться какой-то отвратительной чужеземной болезнью.
Они находились за пределами цивилизации и всего, что хотя бы отдаленно напоминало медицинскую помощь.
Все, что она имела при себе, — это ее медицинский ящичек, содержимое которого таяло из-за несчастных случаев среди команды. Она кому-то вылечила ушибленную ногу, кому-то распухший палец, и еще у кого-то был солнечный удар. Руперт не имел представления, знает ли она, как лечить эту лихорадку. Если она заболеет, он не будет знать, что ему делать.
От захода солнца и до того, как на небе не исчезли последние проблески света и звезды не выстроились в знакомые созвездия, Руперт ходил по палубе, огрызался, когда к нему обращались, и упорно отмахивался от Тома, пытавшегося заманить его в носовую каюту, где его ждал ужин. Когда он услышал за спиной шаги, то подумал, что это опять Том пришел надоедать ему.
— Нет, я не хочу никакого ужина, — сказал Руперт. — Нет, неужели не ясно? Я думал, ты научился этому английскому слову. Видимо, я ошибся. Как по-египетски «нет»? Может быть, «бокра»? Не сегодня.
— Нет — это «ла», — услышал он насмешливый женский голос. — Вежливый отказ был бы «ла шокран».
Руперт мгновенно повернулся, и его сердце чуть не выскочило из груди. Ему удалось не протянуть руки и не заключить ее в объятия, но он не сумел скрыть расплывшуюся по его лицу идиотскую улыбку. И все это от звука ее голоса.
Но в ее голосе звучало радостное удовлетворение. Естественно, Руперт почувствовал облегчение. Ребенок не мер. Должно быть, есть надежда, иначе бы в ее голосе он слышал разочарование и печаль.
— Ребенок? — спросил он. — С ним все в порядке?
— Удивительно, но это она, — ответила Дафна. — Девочки здесь не очень ценятся, и обычно они не заслуживают особого внимания. Но матери Сабы она очень дорога. Знаете, ее имя означает «утро». Мы смогли напоить ее, кажется, это помогло. Мы ее выкупали в прохладной оде, и она прекрасно перенесла это, совсем не так, как ее мать, пришедшая в ужас. Затем я попробовала отвар перуанской коры. Кажется, жар спадает. И даже довольно быстро.
Руперт облегченно выдохнул, он даже не чувствовал, что слушал ее не дыша.
— Я очень рад, — сказал он.
— Вы даже не представляете, как рада я.
Но он мог бы поспорить, что ее радость несравнима с его радостью.
— У меня нет опыта лечения детей, — продолжала она. — Хотя я и ухаживала за своими родителями и Верджилом и нахваталась кое-каких знаний. Совсем немного, но эти люди не знают и этого. Компресс, ванна, припарка, самые простые средства — для них чудеса и колдовство. Боже мой, в каком мире мы живем! — У нее дрогнул голос.
— У вас был длинный и тяжелый день, — поторопился сказать Руперт. — Пойдемте в каюту, и вы поможете мне съесть ужин, о котором так беспокоится Том. — И добавил: — Доктор Пембрук.
Она засмеялась, но в ее голосе он слышал усталость.
— Пойдемте, я умираю с голода, — сказал он и совершенно инстинктивно, словно пытаясь защитить ее, обнял за плечи и повел в каюту.
Они приятно и тихо ужинали вместе, и Руперт уже потянулся за третьей порцией сдобного хлеба, когда раздался крик Лины.
Глава 13
Все сразу выбежали в коридор: Дафна, мистер Карсингтон с куском хлеба в руке, Нафиза, мать девочки, прижимавшая ребенка к груди, и Лина, захлопнувшая за собой дверь в каюту Дафны.
Она прекратила поток вопросов мрачным заявлением:
— Мангуста.
— И это все? — спросил мистер Карсингтон. Он пробрался сквозь толпу женщин и взялся за ручку двери. — Я подумал, кто-то хочет перерезать тебе горло.
— Он показал мне зубы, — объяснила Лина. Мистер Карсингтон открыл дверь и улыбнулся.
— Боже, это детеныш. Во всяком случае, не взрослая особь. — Улыбка исчезла с его лица. — Но у него, или это она? Думаю, все же это она.
— А что это у нее? — спросила Дафна. Она протиснулась между Нафизой с ребенком и Линой и на цыпочках заглянула за плечо мистера Карсингтона. — О, это рубашка Майлса!
У зверька в зубах был обрывок рукава. Он злобно смотрел на стоящих в дверях людей.
— Они полезны для борьбы с крысами, — сказал Карсингтон, — и змеями. Она могла бы пригодиться, миссис Пембрук, когда вы разрушаете храмы и пирамиды. — Говоря это, он повернулся, и его темные как ночь глаза встретились с ее глазами. Его губы были совсем рядом, дразнящая улыбка таилась в уголках рта. Дафне захотелось завладеть этой улыбкой. Ей была нужна эта улыбка, тайная шутка, часть его жизнеутверждающей натуры.
Она отступила и приказала себе успокоиться.
— У нас есть две кошки, — сказала Дафна.
— Но они не убивают ядовитых змей, — возразил Карсингтон. — Вспомните, вы любите заглядывать в места, где привыкли спать раздражительные змеи.
— Не уверена, что коты ей обрадуются. Кроме того, на может оказаться дикой или бешеной. Не представляю, почему разумной мангусте хочется съесть грязную рубашку. Вокруг как будто нет недостатка крыс.
— Да, это очень интересно, — сказал мистер Карсингтон. — Такие интересные вещи происходят рядом с вами.
Выражение его лица изменилось. Он выглядел… озадаченным? Растерянным? Но конечно, он не мог быть растерянным. Вчерашние неприличные объятия, должно быть, помутили ее рассудок. Однако странное выражение на его лице быстро исчезло, и он снова посмотрел на мангусту.
— Вы, вероятно, хотите, чтобы я отобрал у нее рубашку?
Зверек, не выпуская лоскута из зубов, наблюдал за ними. Шерсть у него на спине поднялась дыбом.
— По-моему, этого не стоит делать, — сказала Дафна. — Она готова драться за нее.
К этому времени Лина рассказала о сложившейся ситуации Нафизе. Молодая женщина подошла ближе и попросила разрешения посмотреть.
Дафна и Карсингтон пропустили ее вперед. Нафиза заглянула в каюту. Ребенок потянулся и что-то пролепетал.
— Я думаю, это мангуста моего соседа, — сказала Нафиза. — Она ручная, но последнее время стала причинять беспокойство. Однажды ночью застаю ее около моих кур, отгоняю палкой. Тут приходит хозяин и сердится на меня. Говорит, я покалечила ей ногу. Теперь она хромает, говорит он, и не годится для охоты на змей, потому что не такая быстрая. А я думаю, это он ударил ее. Она пришла украсть мои яйца, потому что это легче, чем убивать змей. Но мой муж умер, и у меня нет никого, кто бы защитил меня от этого человека. Вот он и такой храбрый. Посмотрите, не хромая ли она, — посоветовала Нафиза. — Он опустил ее на землю, чтобы показать мне, а она от него убежала. Я видела ее больную лапу, и мне стало жалко ее. Потом я вышла поискать ее, но увидела призрак и испугалась. Посмотрите, не хромая ли она, — повторила женщина.
Краткость речей невысоко ценилась в Египте. Дафна смогла сократить всю историю до нескольких английских фраз. Когда она закончила, Руперт присел и, протянув кусочек пирога, позвал зверька:
— Иди сюда, моя дорогая. Не хочешь ли немножко сладкого в обмен на эту грязную старую рубашку?
Мангуста, не шевелясь, смотрела на лакомство.
— Она египтянка, — сказала Дафна и присела рядом с ним. — Та ала хенех, — ласково позвала она. — Иди сюда.
Мангуста взглянула на нее и принюхалась.
— Та ала хенех, — повторила Дафна.
Мангуста сделала несколько шагов, волоча за собой рубашку. Затем остановилась, показала им зубы и села на рубашку. Эти несколько шагов показали, что она осторожно ступает на левую переднюю лапу.
— Вот так ходит Алистер, — заметил Руперт.
— Ваш брат! Тот, которого ранило под Ватерлоо. Он кивнул.
