Список рождественских желаний (ЛП) - Мецгер Барбара (полная версия книги TXT) 📗
Или рецепты оказались неправильными, или ингредиенты указаны неверно, или, возможно, пропорции просто не подходили такой крошечной, миниатюрной мисс, но состояние леди Саманты ухудшилось. Теперь в ее желудке не держалась никакая еда, и девочка едва могла поднять голову от подушки. Врач покачал головой и приказал пустить ей кровь. Один взгляд на пиявок — и леди Саманта начала кричать, призывая не кого-нибудь, а своего отца. Затем она упала в обморок. Доктор продолжал приходить еще пять дней, в течение которых дочь графа безвольно лежала на кровати, становясь все бледнее, тоньше и слабее.
Рождество приближается, Господи Боже, а ребенок умирает. Мисс Масгроув с ложечки влила очередную дозу только что приготовленного варева в горло своей подопечной, а затем наблюдала, как коричневая жидкость вытекает изо рта леди Саманты. Гувернантка устранила беспорядок влажным полотенцем, испытывая сожаление, что все это неприятное положение нельзя устранить так же легко.
Мисс Масгроув, нахмурившись, разгладила юбки черного платья из бомбазина. Теперь ей никогда не удастся открыть ту собственную школу, где ее ученики не будут перерастать ее обучение — или ее дисциплину. Боже, она устала от поиска новой должности, от того, что ее отправляют на пустынную территорию между помещением для слуг и комнатами членов семьи. Неужели она просит слишком много — немного безопасности, чуточку независимости? Теперь она даже не получит рекомендацию от графа или его свояченицы, только не после того, как позволила их девочке умереть в этом Богом забытом месте с его несведущим доктором.
Руки гувернантки задрожали, когда она подумала, что они могут даже обвинить ее. Граф — влиятельный человек. Он может сослать ее в Ботани-Бей
[2]
. Но нет, она тщательно следовала инструкциям, по мере своих сил. И слуги могут рассказать ему, что она немедленно вызвала доктора. Это старый шарлатан виноват, что болезнь распространилась так быстро. Если бы Уикс начал лечить девочку, когда за ним послали в первый раз, то, возможно, мисс Масгроув не оказалась в такой сложной ситуации. Нет, они не смогут обвинить ее. Кроме того, все знают, что графа все равно не волнует, что произойдет с девчонкой. Она ведь не наследует его титул или что-то подобное. А мисс Масгроув это волновало. К ее ужасу, приближалось Рождество, а она могла оказаться без работы.Мисс Масгроув долго заламывала руки и, наконец, сделала то, для чего ее как раз и не нанимали: написала графу. Его свояченица Джейн был слишком слаба, а именно граф платил ей жалование. Пусть приедет и возьмет на себя ответственность, и пусть увидит, как хорошо гувернантка справилась с работой няньки, что определено достойно дополнительного вознаграждения.
Бретт наконец-то добрался до конца кучи корреспонденции, поклявшись поднять зарплату своему секретарю, если этот парень когда-нибудь вернется из отпуска. Последнее письмо было написано определенно женским, идеальным каллиграфическим почерком. Бретт поднес бумагу к носу, но запах невозможно было определить. Печать сзади тоже ни о чем не говорила — обычный красный домашний воск. Отправителем определенно не являлась леди Трент, потому что Шарлин едва могла прочесть оперную программку, не говоря уже о том, чтобы писать таким элегантным почерком.
Развернув листок, граф опустил глаза на подпись. Это имя он тоже не узнал. Он едва не бросил письмо на пол к остальной бесполезной чепухе, но имя «Саманта» бросилось ему в глаза. А именно «ваша дочь, Саманта». Бретт прочитал письмо, затем перечел его, выругался в адрес глупой женщины, отсутствующего секретаря, нерадивой свояченицы и своей покойной жены. Затем он велел приготовить экипаж. Нет, на лошади будет быстрее. Карета сможет последовать за ним с его багажом, с его собственным хирургом с Харли-стрит, с содержимым ближайшей аптеки. Пока он ждал, Бретт нацарапал записку своему поверенному, дав ему поручение навестить Шарлин с чеком и ожерельем. И нанять временного секретаря, чтобы справиться с остальной частью беспорядка.
Где-то посреди безумия отъезда, пока он переодевался, собирал деньги, пистолет и торопливо упакованную корзину с крышкой для путешествия, лорд Боутон наконец-то понял, что знает, что хотел бы получить на Рождество. Он хотел стать отцом.
3
— Что Мактавишу нужно на этот раз? — спросила Джерри у брата, когда увидела записку, которую тот держал. Только один человек из числа их знакомых писал таким отчетливым, размашистым почерком. Кроме того, она слишком часто видела такие письма за последние годы. Мистер Юан Мактавиш был индийским набобом, снимавшим Селден-Хаус. Богатого купца устраивало, что он живет в доме джентльмена. Но его не устаивала жизнь среди падающей черепицы, дымящих каминов или протекающих сточных труб. Сэра Юстаса часто вызывали в их старый дом, чтобы выслушать новости о самом последнем бедствии, и заново обсудить условия аренды Мактавиша в знак компенсации. Бог свидетель, Селдены не могли позволить себе ремонт или модернизацию, на которых настаивал Мактавиш. Джерри не могла не испытывать подозрений, что добившемуся всего собственными силами магнату нравилось иметь на побегушках титулованного джентльмена, даже если Стейси был всего лишь баронетом. — Что еще он хочет починить?
— Понятия не имею. Послание адресовано тебе, сестренка.
— Господи, что может мистер Мактавиш хотеть от меня?
— Может быть, он тоже хочет сделать тебе предложение, — поддразнил Стейси. — Подумай только, ты сможешь вернуться обратно в наш старый дом и жить как принцесса. Более выгодная сделка, чем сквайр и три его дьявольских отпрыска.
Мистер Мактавиш был невысок, лыс и нюхал табак. Он говорил громко и требовательно, и привык отдавать приказы. При этом по возрасту он годился Джерри в отцы.
— Не говори ерунды, — ответила Джерри брату, взяв у него письмо и разламывая печать сзади. — Не могу представить, что у этого человека на уме.
Что было на уме у практичного торговца, так это титул. Рождество приближалось, а он стал богатым совсем не потому, что ждал у моря погоды, нет, сэр. Кто знает, каких щеголей и кавалеров удастся собрать сквайру на этом его ежегодном балу? Мактавиш рассчитывал на то, что его маленькая девочка встретится с ними со всеми и выйдет замуж за самого титулованного их них. Если сквайр не сможет предложить никого лучше молодого сэра Юстаса, то, по крайней мере, его Джинджер попробует продержаться на плаву в водах общества. Мактавиш хотел вывозить ее в лондонский свет этой весной. Конечно же, не все двери будут открыты для дочери торговца, но их распахнется достаточно, ведь он выделил ей достаточно щедрое приданое. Проблема заключалась в том, что его маленькая Джинджер до сих пор проживала в изысканной школе для юных леди. У Мактавиша не было ни жены, ни постоянного дома, чтобы самому растить девчонку. Теперь, когда Джинджер находилась с ним дома, он осознал, что допустил один из редких просчетов. Джинджер была настолько очаровательная, что на нее можно было заглядеться, и хорошо образованна — для женщины. Стоимость ее гардероба могла бы обеспечить одеждой целые индийские деревни. Но нельзя было обойти тот факт, что его маленькая девочка не их тех, кто производит фурор. Она застенчивая, хрупкая девушка, которая не знает, как вести себя в обществе. Поэтому Мактавиш написал мисс Джеральдине Селден, одной из немногих леди, живущих по соседству, и единственной, которая давала уроки в деревне. Пианино и все прочее, припомнил Мактавиш. Она даже провела Сезон в Лондоне перед тем, как сыграл в ящик ее никчемный отец. Вне всякого сомнения, мисс Селден будет знать, как вдохнуть немного живости в маленькую кошечку.
— Он хочет, чтобы я стала кем-то вроде компаньонки для его дочери, которая наконец-то приехала домой из школы, — сообщила Джерри брату после того, как прочитала письмо. — И послушай вот это: он готов хорошо заплатить мне, просто за то, что я покажу ей, как держаться в обществе, представлю ее всем в округе и все в таком роде, чтобы она не чувствовала себя неловко.
