Леди Удача - Гэфни Патриция (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
– Я желаю тебе только добра, Кассандра, поверь мне, это правда. Я хочу видеть тебя счастливой, больше мне ничего не нужно.
– Я знаю, тетя Бесс.
Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы выслушивать, а уж тем более оспаривать столь явную галиматью.
– Не будь я уверена, что брак с Эдуардом Фрейном принесет тебе счастье, я не стала бы тебя уговаривать. Он завтра зайдет опять, я в этом не сомневаюсь, и тебе самой решать, какой ответ ты ему дашь. Но обещай мне хотя бы, что ты его выслушаешь.
– Да, конечно.
– И ты обдумаешь наш сегодняшний разговор?
– О чем же мне еще остается думать!
– Вот и умница.
Тетка торопливо обняла племянницу и чмокнула ее в лоб.
Поднимаясь наверх к себе в спальню, Кассандра вдруг подумала, что в этот вечер (если не считать такого пустяка, как пощечина) тетя Бесс выказала ей больше нежности, чем за все двенадцать лет, что племянница находилась под ее опекой. И чем ближе час окончательного расставания, тем она будет становиться добрее и терпимее. Только не надо тянуть время.
– Моя тетя уже встала, Клара?
– Да, мисс, и уже отправилась делать утренние визиты. А сэр Фредди все еще в постели, так что вы можете тихо и мирно попить тут чайку, никто вас не потревожит.
Кассандра довольно улыбнулась, оценив шутку по достоинству. Они с Кларой отлично ладили, ей очень нравилась эта маленькая служаночка (не в последнюю очередь, вероятно, потому, что умела доводить тетю Бесс до белого каления).
– Я жду посетителя, Клара. Возможно, он придет прямо с утра. Проведи его наверх, в малую гостиную.
– Да, мисс. Это, наверно, мистер Фрейн?
Густые брови Клары поднялись, а губки надулись в недовольной гримаске.
Кассандра тоже удивленно подняла брови.
– Полагаю, что да, хотя тебя это совершенно не касается. А теперь оставь меня и дай мне спокойно просмотреть газету.
Клара фыркнула и вышла из комнаты.
Отпивая мелкими глоточками горячий чай, Кассандра попыталась сосредоточиться на страницах «Дейли эдвертайзер». После еще одной ночи, проведенной без сна, в висках стучала тупая боль. В комнате, несмотря на разгар лета, было холодно. И все-таки она ни за что не променяла бы это сырое и хмурое английское утро на весь теплый парижский июнь. Годы, проведенные во Франции, всегда представлялись ей изгнанием, но теперь они были позади: Кассандра вернулась домой.
Детство в Суррее (всего шесть лет, пока еще была жива ее мать) запомнилось маленькой Касс как счастливейшее время ее жизни. Позднее, когда ее постоянным спутником стало одиночество, когда она привыкла к мысли о том, что все ее бросили, и отказалась от бесплодных попыток понять, чем заслужила свою горькую долю, счастье все еще казалось ей возможным, но только при условии, что она вернется в Англию. И лишь одного она никак не могла ни предвидеть, ни даже вообразить: что возвращаться домой ей придется по случаю ареста, суда и публичной казни отца.
Она встала и, захватив чашку с чаем, подошла к окну. Горечь обиды от того, что перед смертью отец не захотел ее видеть и – сколько она ни умоляла его об этом в письмах – не позволил ей прийти к нему на свидание в Нью-гейт, все еще не покидала ее. Казалось, что, продержав дочь вдали от себя целых двенадцать лет, он изгоняет ее из своей жизни даже в эти последние недели.
Кассандра каждый день писала ему письма в тюрьму – многостраничные послания, полные любви и печали. Он ни разу не ответил. Гнев и обида, смешанные со страшными подозрениями, терзали ее душу, и так продолжалось день за днем, до бесконечности. И лишь в самый последний день от него пришла записка. У нее едва сердце не разорвалось при виде знакомых каракулей.
"Моя дорогая Кассандра!
Итак, мне не удалось сорвать банк, ставок больше нет, а на кону стояло все, и теперь приходится платить по счету сполна. Прости мне эту дурацкую манеру выражаться, девочка моя, но почему-то на ум приходят только карточные термины. Говорят, как жизнь прожил, так и умрешь. Я постараюсь прихватить с собой на эшафот то, что сорок четыре года считал бесшабашной смелостью, хотя многие назовут это дешевой бравадой. А что это такое на самом деле, теперь уже не имеет значения.
Мне жаль оставлять тебя на попечении Элизабет, но, увы, это далеко не единственное, о чем приходится сожалеть. Моя сестра – женщина тщеславная и эгоистичная, зато она хорошо знает свет, и это может пойти тебе на пользу, но не стоит слепо следовать ее советам. Постарайся найти свое счастье. Прости, что не оставляю тебе ничего, даже воспоминаний. Единственным утешением в эту минуту мне служит то, что я умираю за правое дело. Я искренне верил в революцию.
Хочу надеяться, что твои слова насчет присутствия при повешении были пустой угрозой. Прошу тебя, Касси, не приходи. Если бы я верил в бессмертие души, то пообещал бы тебе, что в один прекрасный день мы встретимся, но, к сожалению, я никогда в него не верил. Прощай, моя прекрасная дочурка".
– Бог ты мой, опять у нее глаза на мокром месте! Ну-ка живо вытрите слезы, мисс, ваш визитер ждет в гостиной. Ну будет, будет вам, не так уж все плохо.
Бросив взгляд на замызганный носовой платочек, который ей протягивала Клара, Кассандра невольно улыбнулась сквозь слезы.
– Спасибо, у меня есть свой, – всхлипнула она, вытирая глаза.
– Ишь какие мы важные! Между прочим, мисс Капризуля, это вовсе не мистер Фрейн. Какой-то старикан по имени Куинн.
– Куинн? – нахмурившись, переспросила Кассандра.
– Куинн. Говорит, есть разговор. Что-то насчет вашего отца. Может, подать чего к столу, мисс? Вина и печенья?
– Это было бы очень мило с твоей стороны, Клара. Но потом не задерживайся и не вздумай подслушивать у двери.
– Вот еще! – возмущенно фыркнула горничная и выплыла из комнаты.
Какой-то человек разглядывал портреты ее родителей в рамках, стоявшие на каминной полке.
– Мистер Куинн? – тихо спросила Кассандра.
Он выпрямился и повернулся к ней, чтобы поздороваться. Во время холодной и формальной процедуры приветствия они внимательно оглядели друг друга. Кассандра увидела перед собой высокого худого мужчину лет пятидесяти с прямыми черными волосами, зачесанными назад над высоким лбом. С виду он напоминал не то школьного учителя, не то священника. У него было лицо аскета или фанатика – изможденное, с горящими черными глазами, которые как будто видели все насквозь. Говорил он высоким жидким фальцетом, и огромный кадык на длинной тощей шее дергался вверх-вниз, как поплавок, при каждом слове.
Однако Кассандра не нашла в нем ничего глупого или достойного осмеяния: если он и был школьным учителем, то наверняка умел поддерживать в классе железную дисциплину.
– А вы моложе, чем я думал, – заявил он.
– Я…
– Хотя нет, не моложе. – Он поднял палец, словно проверяя, откуда дует ветер. – Свежее. Могу я присесть?
– Разумеется.
Девушка указала ему на диван, а сама заняла место в кресле с подголовником рядом с ним.
– Вы были другом моего отца, мистер Куинн? Не успел он открыть рот для ответа, как раздался стук в дверь, и вошла Клара.
– Нет ли у вас простого ячменного отвара? – спросил посетитель, отклоняя предложенный поднос.
– Боюсь, что нет.
– Вот как? Ну ничего, это не важно. – Он проводил взглядом уходящую горничную. – Нет, мисс Мерлин, я не был другом вашего отца. А у вас, оказывается, почти нет французского акцента. Странно. Сколько лет вы прожили в Париже?
– Двенадцать.
– Расскажите мне немного о себе. Кассандра растерялась.
– Не хочу показаться невежливой, мистер Куинн, но с какой стати я должна рассказывать вам о себе? Я вас совсем не знаю и понятия не имею о цели вашего визита.
Куинн уставился на нее своим странным пронизывающим взглядом. Кассандре показалось, что она его немного озадачила, что он в эту минуту пересматривает уже сложившееся мнение о ней. Сунув руку во внутренний карман сюртука, он вытащил сложенный листок бумаги.
