В Ночь Седьмой Луны - Холт Виктория (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Я заговорила с ней по-немецки, и она ворчливо ответила, что мне надо немедленно возвращаться в Даменштифт.
– Мы можем сообщить им, что я в безопасности, – попыталась я потянуть время. Я совсем не желала, чтобы приключение так быстро закончилось.
– Туман очень густой, – сказал Зигфрид. – Подождем немного и сразу же отправим ее домой. – Непонятно, почему женщина неодобрительно взглянула на него. Она повела меня по деревянной лестнице на второй этаж в комнату с большой белой кроватью и множеством шкафов. Открыв один из них, она извлекла оттуда синий бархатный халат, отделанный мехом. Он был восхитителен.
– Снимите свою мокрую блузу, – сказала Гарда, – и наденьте этот халат.
Я надела халат и, взглянув на себя в зеркало, поразилась происшедшей со мной перемене. Я никогда не видела такого удивительного синего бархата.
– Я могу, помыть руки и умыться? – спросила я. Она взглянула на меня почти со страхом и кивнула.
Чуть позже она вернулась с горячей водой.
– Спуститесь вниз, когда будете готовы.
Я услышала: часы пробили семь раз.
Семь часов! Что сейчас происходит в Даменштифте? При этой мысли мне стало дурно, но даже это беспокойство не поколебало то состояние дикого возбуждения, владевшее мною.
Я тщательно умылась; мои щеки горели, глаза блестели. Я распустила косы – в монастыре это не разрешалось, – и волосы упали мне на плечи, тяжелые, темные и прямые.
Я закуталась в халат и многое отдала бы за то, чтобы мои подруги из Даменштифта могли увидеть меня сейчас.
В дверь постучали, и вошла все та же женщина. Увидев меня, она раскрыла рот от изумления. Мне показалось, что она что-то хотела сказать, но воздержалась. Все было так таинственно, так увлекательно.
Она провела меня вниз в маленькую комнату, где был накрыт стол. На нем было вино, холодные цыплята, фрукты, сыр и большой поджаристый каравай хлеба.
Его глаза сверкнули от изумления при виде меня. Я была в восторге. Я знала, что халат очень шел мне, хотя такое одеяние украсило бы любую женщину. Ну и, конечно, мои распущенные волосы.
– Вам нравится мое превращение? – спросила я. Я всегда говорила без умолку, когда волновалась. – Мне кажется, – добавила я возбужденно, – теперь, без косичек и школьной блузки, я больше подхожу в спутники Зигфриду.
– Очень подходящая спутница, – согласился он. – Вы голодны?
– Просто умираю от голода.
– Тогда не будем тратить время.
Он подвел меня к стулу и очень учтиво придерживал его, пока я не села. Все это было так непривычно. Зигфрид наполнил мой бокал вином.
– В этот вечер я буду вашим слугой.
Вначале я не поняла, о чем речь, а потом спросила:
– А слуги?
– В подобных случаях они излишни.
– И вряд ли нужны. Мы прекрасно обойдемся без них.
– Это вино, – сказал Зигфрид, – из долины Мозеля.
– Нам не дают вина в Даменштифте, только воду.
– Какая умеренность!
– А что они бы сказали, увидев меня с распущенными волосами, я даже представить не могу.
– Значит, это запрещено у вас?
– Это считается грехом или чем-то вроде этого.
Он все еще стоял позади моего стула и вдруг взял мои волосы в руки и потянул их так, что моя голова запрокинулась назад, и я взглянула в его лицо. Он наклонился, и я застыла в ожидании, что же будет дальше.
– Вы какой-то странный, – сказала я. – Зачем вы потянули меня за волосы?
Он засмеялся и, выпустив мои волосы, сел на стул напротив меня.
– Думаю, монахини считают, что распущенные волосы вводят в искушение нестойких людей. И они вполне правы.
– Вы имеете в виду волосы?
Он кивнул.
– Вам не следует распускать их, если вы не вполне уверены в своих спутниках.
– Я не думала об этом.
– Конечно, нет. Мне кажется, вы несколько беспечны. Вы отстали от своих. Разве вы не знаете, что в лесу встречаются дикие кабаны и не менее дикие бароны. Первые могли бы лишить вас жизни, другие – чести. Скажите-ка мне: что для вас дороже?
– Монахини сказали бы, что честь дороже, конечно.
– Но мне интересно ваше мнение.
– Я затрудняюсь сказать, потому что никогда не теряла ни того, ни другого.
– Монахини, я полагаю, не лишались этого также, но все же имеют свою точку зрения.
– Но они намного старше меня. Не хотите ли вы сказать, что вы – один их этих диких баронов? Как можно! Вы Зигфрид. Никто с таким именем не станет лишать девушек их чести. Они спасают их от диких кабанов и, возможно, от диких баронов.
– Вы сами не очень уверены в этом. У вас есть на этот счет сомнения, правда?
– Да, немного. Но если бы их не было, не было бы и этого приключения. Если бы меня нашел другой человек, было бы довольно скучно.
– Вы уверены, что в Зигфриде вы не ошибаетесь?
– Если это действительно Зигфрид, то нет!
– Так вы сомневаетесь во мне?
– Я думаю, что вы совсем не такой, как кажетесь.
– В чем же?
– В этом надо разобраться. Он рассмеялся:
– Позвольте мне предложить вам немного мяса.
Он положил мне кусок мяса, и я стала есть его с чудесным горячим ржаным хлебом. На столе был также удивительно пряный маринад с кислой капустой, который мне ранее не приходилось пробовать. Это были не обычные листья белокачанной капусты и специи, а что-то необыкновенно вкусное.
Я с жадностью набросилась на эти яства, а он наблюдал за мной с удовольствием и радушием любезного хозяина.
– Вы действительно очень проголодались.
Я нахмурилась.
– Да, конечно. Вы что же считаете, что мысли о Даменштифте должны помешать моему аппетиту?
– Нет, что вы. Я рад, что вы можете жить одной минутой.
– По-вашему, я могу забыть о возвращении и о том, что меня ждет?
– Да, именно так. Так надо жить. Мы встретились в тумане, вы здесь, и мы можем поболтать, пока туман не рассеется. Давайте забудем об остальном.
– Я попытаюсь, – сказала я. – Признаться, мне очень неприятно думать обо веем этом шуме, каким меня встретят при возвращении.
– Ну что же, я прав. – Он поднял свой бокал. – За сегодняшний вечер! И черт с ним, с завтрашним днем.
Я выпила с ним. Вино согрело горло и я почувствовала, как краска заливает мое лицо.
– Хотя, – сказала я строго, – такую философию монахини не одобрят.
– Монахини – завтра. Сегодня вечером им нечего здесь делать.
– Я никак не могу забыть о бедной сестре Марии. Она получит нагоняй от матери-настоятельницы. Она наверняка скажет: «Вы не должны были брать эту Елену Трант, от нее всегда одни неприятности».
– Это правда? – спросил он.
– Как видите.
Он засмеялся.
– Да, вы отличаетесь от других, я уверен. Вы рассказывали мне, что здесь была ваша мать.
– О, это чудесная история, ставшая печальной. Они встретились в лесу, полюбили друг друга и жили счастливо после... пока она не умерла... Все были против этого супружества, но они выстояли, и все было очень хорошо. Но она умерла, и отец так одинок.
– У него есть вы, когда вы не в Даменштифте или не бродите по лесу в тумане.
Я сделала гримаску.
– Они всегда были прежде всего влюбленные, а потом уже родители. Влюбленным не нужны посторонние, даже их дети.
– Разговор становится немного печальным, – сказал он, – а сейчас время повеселиться.
– Повеселиться! Я заблудилась в лесу, монахини в панике, как сообщить об этом отцу...
– Вы вернетесь до того, как они сообщат эту весть.
– Но мы не можем веселиться, когда они так беспокоятся.
– Если мы не можем им помочь, мы должны веселиться. В этом и есть мудрость.
– Я думаю, вы очень мудры, Зигфрид.
– Ну что ж. Зигфрид, кажется, был умницей.
– Я в этом не совсем уверена. Если бы он был немного поумнее, с Брунгильдой все обстояло бы гораздо лучше.
– Я думаю, ваша мать рассказывала вам легенды наших лесов.
– Она рассказывала мне их, когда мы иногда оставались одни. Мне нравились рассказы о Торе и его молоте. Вы, наверное, знаете эту историю, когда Тор уснул, и один из великанов украл у него молот, и великаны пообещали его вернуть только если богиня Фрейя станет невестой принца великанов. Тогда Тор переоделся в богиню и, когда великаны положили молот ему на колени, схватил его, сбросил женское платье и убил их всех. А потом вернулся в страну богов со своим молотом.