Мимолетное прикосновение - Камерон Стелла (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Трудно объяснить. Скажем, я хочу обрести тихий и укромный уголок, где можно… гм… как бы получше выразиться, излечиться от весьма болезненного разочарования. Уголок, где никто не станет меня искать.
Латчетт снова откашлялся.
— Ясно. Могу ли спросить, не замешана ли в этом… кха-кха…разочаровании какая-нибудь дама?
— Можете, — отозвался Хаксли. — Но, надеюсь, как джентльмен, вы поймете меня, если я не стану отвечать на этот вопрос.
О да, — с глубокомысленным видом закивал Латчетт. — Ну разумеется, я все понимаю. Если не ошибаюсь, мы еще не обсуждали соответствующую… кха-кха… сумму?
А какую сумму вы посчитали бы приемлемой? — Всякий , раз, как Эдвард глядел на хозяина дома, от ненависти у него темнело в глазах. Руки так и чесались сжать это жирное горло и сжимать до тех пор, пока глаза Латчетта не вылезут из орбит. Находиться в двух шагах от врага и не давать себе воли — какая же это мука!
— Надо сказать, дальний дом просто находка. И расположен исключительно удачно.
Сразу видно, этот кровопийца почуял близкую наживу. Как будто у него и без того денег мало. Хаксли промолчал.
— Собственно говоря, мы в Трегоните не так уж гонимся за дополнительными источниками дохода…
Ну да — не гонятся, но уж если выпадет такая возможность, своего не упустят. Надо же иметь какие-то средства на удовлетворение страсти Латчетта к картам — еще одна пикантная деталь, которую выяснил Тревис.
— Тем не менее, — продолжал гнуть свое толстяк, — как опекуну мисс Гранвилл, а также попечителю всего имения и, разумеется, ее любящему сводному брату, мне надлежит заботиться о том, чтобы ее интересы были всегда должным образом соблюдены.
Надо понимать, ветхое и заношенное платьице и необходимость украдкой таскать еду в собственном доме также являлись результатом неуклонной заботы любящего сводного брата об интересах сестры.
— Разумеется, — пробормотал виконт и вдруг, не удержавшись, спросил: — А сколько лет мисс Гранвилл?
Латчетт, погрузившийся было в перечитывание письма Хаксли, так и дернулся.
— Скоро двадцать, — бросил он. — Милая, очень милая девочка, но — увы! — не блещет хорошими манерами и дарованиями, которые так ценятся в женщинах. Признаться, забота о ней — немалое испытание для меня. — Он вздернул подбородок. — Но каждый должен выполнять долг. Я от своего никогда не уклонялся.
Хаксли пригубил бренди, чтобы скрыть свое отвращение. — Похвально. Насколько я понимаю, сей долг лег на ваши плечи довольно неожиданно?
В самом деле. — Латчетт с рассеянным видом выглянул в окно. — Мой брат Уильям погиб на море два года назад. В битве, знаете ли. Это был настоящий удар. Страшная весть убила моего отчима. За отсутствием другого… кха… сына, мне не оставалось иного выбора, кроме как посвятить жизнь заботам о моей сводной сестре и ее наследстве.
Ее мать, видите ли, умерла при ее рождении, а моя бесценная матушка вышла замуж за Бродерика Гранвилла, когда Линдсей была совсем еще крошкой, и столкнулась с немалыми трудностями, воспитывая двух отпрысков моего отчима… хотя, разумеется, она никогда не жаловалась и не роптала. Я рад, что смог дать ей отдохнуть от этой ноши.
Хаксли отметил про себя, что Латчетт говорил как по писаному — должно быть, так часто повторял эту историю, что выучил ее наизусть.
И как сейчас здоровье вашей матушки?
О, сейчас моя бесценная матушка поживает настолько хорошо, насколько этого можно ожидать в ее положении. Она просто обожала моего отчима и много месяцев была безутешна. Теперь же, благодарение Господу, она чувствует себя великолепно. Отчим проявил по отношению к ней исключительную щедрость, она и по сей день живет здесь.
С каждой секундой виконту становилось все яснее, с чем ему предстоит столкнуться. Очевидно, вдова Бродерика Гранвилла по-прежнему оказывает огромное влияние на своего сына и на все поместье Трегонита.
— Похоже, вы замечательно со всем справляетесь. Так какое вознаграждение вы сочтете подходящей платой за дом?
Толстяк ничего не ответил. Он не отводил взгляда от окна. Поигрывая бокалом, Хаксли бесшумно зашагал по мягкому ковру вдоль книжных полок, притворившись, будто разглядывает кожаные переплеты, пока не оказался в двух шагах от своего собеседника.
Теперь он видел, что же отвлекло внимание Латчетта от темы, которая, похоже, была ему всего милее, — денег.
У подножия мраморных ступеней террасы стояла Линдсей Гранвилл, несмотря на холод не накинувшая ротонды. Она увлеченно беседовала о чем-то с другой девушкой, жгучей брюнеткой. Без сомнения, это Сара, решил Хаксли.
Мисс Гранвилл яростно жестикулировала, а ее подруга, в старомодном шерстяном платье для верховой езды, прижимала руки к раскрасневшимся щекам. Виконт резонно предположил, что речь идет о его персоне.
Латчетт буквально прилип к стеклу, и Хаксли заметил, что толстяк медленно провел языком по губам.
Бледное зимнее солнце, проглядывавшее сквозь низкие матовые облака, очерчивало четкий силуэт тонкой талии, округлых бедер и стройных ножек Линдсей, играло золотыми отсветами в белокурых локонах девушки. Виконт сжал зубы. Нельзя терять голову лишь оттого, что столь лакомый плод, сам просящийся в руки, скоро станет принадлежать ему. Он снова сосредоточился на Латчетте. В алчном взгляде, который толстяк устремил на сестру, можно было разглядеть что угодно, но только не братскую заботу.
Так назовите же вашу цену, — резко напомнил о себе Хаксли. Ему в голову вдруг закралась новая, тревожная мысль. Ведь, если разобраться, Латчетт всего лишь сводный брат Линдсей Гранвилл, они не связаны кровными узами. Как же он не подумал об этом раньше? Роджер Латчетт — сын второй жены Бродерика Гранвилла от ее первого брака, а значит, у него нет никаких законных препятствий для женитьбы на Линдсей. Стоило Эдварду вообразить себе эту картину, как ему вдруг сделалось мучительно больно на душе. Не бывать такому! Тем паче что у него имелось множество других, несравненно более веских причин позаботиться о том, чтобы ни за что не допустить подобного брака.
Итак, ваша цена? — настойчиво повторил он.
— К чему спешить, милорд? — Латчетт не шелохнулся. — Вселяйтесь в дом, устраивайтесь там, как вам будет угодно. Чувствуйте себя как дома.
Ему сейчас явно не до деловых разговоров.
Спасибо, — быстро проговорил Хаксли. — Тогда подпишем все необходимые бумаги позднее.
Какую бы цену ни запросил Латчетт, он заранее на все согласен.
Я переговорю со своим поверенным, — рассеянно отозвался толстяк.
Ваша сестра, похоже, весьма живая и энергичная девушка. — заметил Хаксли словно невзначай. Пора подготавливать почву, чтобы никто не удивился, с чего это вдруг он начинает искать руки Линдсей.
— Живая? Энергичная? — Вопрос явно задел Латчетта за живое. Резко отвернувшись от окна, он уставился на виконта. — Уверяю вас, милорд, вы ошибаетесь. Линдсей необычайно застенчивая и набожная молодая особа. Я ведь уже говорил вам, скоро двадцать, давно пора бы уж и о женихах подумать.
Хаксли старался сохранить на лице непринужденное выражение.
— Ну, не так уж и давно, сэр.
— Она наотрез отказалась выезжать в свет. — Латчетт потупился. — Вполне естественное решение для женщины, решившей посвятить свою жизнь Господу.
Лишь несколько секунд спустя Хаксли вновь обрел дар речи.
— Боюсь, я вас не понимаю.
— Все очень просто. Моя сводная сестра собирается уйти в монастырь. К сожалению, когда она сделает это, на меня ляжет тяжкий груз ответственности за судьбу поместья.
— Ну что. теперь веришь? — Линдсей втолкнула Сару Уинслоу в конюшню. — Вот. Вороной. Разве ты раньше видела такого чудесного коня?
Лицо Сары скрывала широкополая шляпка, однако черные локоны вздрагивали, словно девушка плакала.
— Ой, Сара, прости. Зря я так на тебя рассердилась. Не плачь, ну пожалуйста.
Сдавленный всхлип был ей ответом. Сара подняла голову, и на Линдсей глянули огромные сияющие черные глаза.
— Ужасно, — еле выговорила юная плутовка, задыхаясь от смеха. — Неподражаемо, бесподобно. Жаль, я не видела, как ты с ним говорила.
