Бегство от страсти - Картленд Барбара (книги онлайн полные версии txt) 📗

— Нет никого, monsieur, кем мы могли бы распоряжаться. До войны многие были рады служить в замке. Теперь они служат завоевателям.

Monsieur Пьер издал раздраженное восклицание.

— Тогда мне придется пойти самому. Я должен увидеть священника, доктора… — Он замолчал.

«И адвоката», — мысленно добавила Флер.

— Да, monsieur. — Мари терпеливо выжидала, безмолвная и недоброжелательная.

— Можете идти.

— Благодарю, monsieur.

— Это правда, — обратился он к.Флер, — что некого послать и нет никакого способа вызвать людей сюда?

— Очень сожалею, но это так, — холодно заметила Флер, — и естественно, у нас нет никакого транспорта.

— А машина?

— Немцы забрали ее больше года назад.

— Да, да, конечно. Они возместили мадам ее стоимость?

— Понятия не имею.

Флер отлично знала, что никакой компенсации графиня не получила. Ей как-то неопределенно дали понять, что, если она обратится с просьбой, ей выдадут ваучер, по которому она в свое время сможет получить сумму, равную стоимости машины. Графиня этим рекомендациям не последовала.

Флер твердо была намерена ни словом, ни делом не дать monsieur Пьеру воспользоваться чем-либо из имущества Люсьена.

— Что ж, придется отправиться самому — если гора не идет к Магомету! — с насильственным смехом выдавил Пьер. — Аи revoir . Я не задержусь. Обедаем вместе, я надеюсь?

— Какое время вас устроит, monsieur?

— В семь часов вам будет удобно?

— Прекрасно.

— Тогда до вечера, мадам.

Он бросил на нее взгляд победителя и вышел из комнаты с видом человека, полностью уверенного, что им восхищаются.

Флер застыла на месте. Она ждала, пока не закроется парадная дверь, пока не замрет хруст гравия под удаляющимися шагами, пока не наступит тишина. Тогда она бессильно опустилась на софу, прижимая руки к раскалывающейся от боли голове. Наконец Флер почувствовала, как напряжение в ней медленно ослабевает.

— Я должна подумать, — сказала она громко, — я должна подумать.

Что делать? Как избежать грозившей ей западни? Почему Мари назвала ее женой Люсьена? Это было безумием, но, с другой стороны, что еще она могла сказать? Он мог бы поинтересоваться ее документами, и тогда любая увертка, любая новая ложь вызвали бы у него еще большие подозрения.

Как она могла настолько потерять всякое соображение, чтобы не предвидеть все это, чтобы не скрыться раньше. Но Флер не могла оставить умирающую графиню. Она любила старуху, хотя боялась и не понимала ее, не могла понять женщину другой национальности, другого происхождения. Но графиня де Сарду была последнее, что связывало ее с Люсьеном, и она цеплялась за нее, счастливая уже одним только тем, что находится в его доме.

Она не могла уйти, не могла оставить все то, что так много для нее значило. Только теперь Флер поняла, насколько это было опасно.

Благодаря своему личному влиянию, той власти, которой графиня по традиции пользовалась в деревне в силу своего положения, она могла улаживать некоторые вопросы. Теперь ее место займет личность совершенно другого плана — monsieur Пьер.

Флер часто улыбалась, вспоминая, как по распоряжению графини в замок явился мэр. Как ни кичилась Франция демократизмом, в сельских уголках по-прежнему сохраняли свое влияние аристократы, занимая место на верхушке общественной пирамиды.

Графиня потребовала, чтобы он предстал перед ней, и этот маленький человечек, бакалейщик по роду занятий, с опаской переступил порог салона, где ожидала его мадам.

Флер видела, что у него на лбу выступил пот и, слушая мадам, он беспрестанно мял и вертел в руках свою шляпу.

— Господин мэр, варвары вновь вторглись в наше любимое отечество. Они снова попирают нашу землю, и кровь наших соотечественников вопиет о мести. Вы согласны, господин мэр?

— Да, мадам. Но пусть мадам простит меня, если я осмелюсь просить, чтобы она не говорила о таких вещах столь громко.

Графиня улыбнулась.

— Я стара, господин мэр, а умереть можно только однажды. Мой сын уже отдал свою жизнь за Францию, я была бы горда отдать свою во имя той же благородной цели.

— Я восхищен мужеством мадам.

Но Флер чувствовала, что думал он при этом о себе, о своей толстухе жене, которой, как говорили, он постоянно изменял, о своих шестерых детях, старший из которых был в плену в Германии.

— Мы понимаем друг друга, — продолжала графиня. — Мне нет нужды говорить больше. Однако, заговорив о политике, я забыла представить вас моей невестке: господин мэр — мадам Люсьен де Сарду.

На какое-то мгновение человечек удивился, но со свойственной его нации сообразительностью тут же все понял.

— Enchantd , мадам, позвольте мне приветствовать вас, — пробормотал он и замер в ожидании, понимая теперь, что от него требуется.

— С моей невесткой, — продолжала графиня, — произошел несчастный случай. Прошлой ночью в замке возник небольшой пожар. Ничего страшного, мы потушили его сами, но, к величайшему сожалению, carte d'identite мадам Люсьен де Сарду сгорел. Ничего не осталось, никто не подумал о том, чтобы записать номера.

— Я понял, мадам. Их можно заменить.

— Благодарю вас, господин мэр, это очень любезно с вашей стороны.

Графиня протянула руку, мэр склонился над ней. Аудиенция была закончена.

На следующее утро на велосипеде приехал второй сын мэра Фабиан. Он вручил Флер ее удостоверение личности с новой фамилией. Дата выдачи была немного смазана.

Только теперь до Флер дошло, какие ловушки расставила ей эта казавшаяся такой простой подделка. Больше всего она сожалела о том, что графиня все-таки заставила ее сжечь британский паспорт.

«Это опасно», — настаивала старая женщина, и, несмотря на все возражения Флер, пламя, на этот раз подлинное, с жадностью поглотило голубую обложку и страницу с подписью министра иностранных дел.

Как же права оказалась графиня! На следующий день пришли немцы. Графиня с Флер были в саду, откуда их вызвала Мари. На обычно невозмутимом лице служанки отражался страх.

— Мадам! Nom de Dieu! Простите, мадам, но в доме немцы.

Мари тяжело дышала, чепчик с оборками съехал на сторону, обнажив седину.

— Немцы?

— Да, мадам, они хотят говорить с вами.

— Благодарю, Мари. Держи себя в руках.

— Да, мадам.

— У тебя чепчик сбился, Мари.

— Простите, мадам.

Немцы обыскали замок. В поисках французских солдат они облазили каждый уголок, забрали свиней, цыплят и окорок, висевший на кухне. Они вылили бензин из бака стоявшей в гараже машины и сказали, что пришлют позже и за самой машиной.

Через несколько дней они вернулись и без всяких объяснений увели Луи, садовника.

Сначала никто не знал, находятся ли замок и деревня на оккупированной территории или нет. Обитатели замка не говорили об этом, но Флер догадывалась, о чем молилась графиня в маленькой часовне, убранной знаменами, взятыми в боях членами семьи де Сарду.

Наконец они узнали, что граница установлена и их замок оказался в двадцати милях от нее, в пределах оккупированной территории.

Флер резко поднялась и подошла к окну. Сад дышал покоем и тишиной.

Странно было думать, что по всей Европе царит террор, людей расстреливают или бросают в концентрационные лагеря, где их избивают до потери сознания или пытают, пока они не умрут или не потеряют рассудок.

Повсюду были страдания и страх, паника и скорбь, лишения и пытки.

«О боже, я боюсь!» — подумала Флер.

И в тот же миг она почувствовала, что так или иначе, тем или иным способом, но она должна бежать и ей это удастся.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Что-то происходило… Нечто ужасающее. Флер конвульсивно задергалась и попыталась закричать. Чья-то рука зажала ей рот. Флер охватил ужас, но тут она услышала голос Мари:

— Все в порядке, mademoiselle. Это Мари. Не бойтесь.

— Мари!

Флер обернулась. Сердце ее бешено колотилось, дыхание застывало на губах, все еще ощущавших прикосновение пальцев Мари.