Полночный вальс - Куин Джулия (бесплатные серии книг .txt) 📗
— Похоже, насмотревшись на твои муки, я передумаю выходить замуж, усмехнулась Белл.
Эмма ответила ей слабой улыбкой.
— В браке есть немало своих преимуществ. — Надеюсь, это правда.
— Я думала, ничего не случится, если на завтрак я выпью чаю и съем пару бисквитов, — со вздохом посетовала Эмма, — но я ошиблась.
— Глядя на тебя, трудно поверить, что ты ждешь ребенка, — попыталась подбодрить кузину Белл. — Ты ничуть не пополнела.
Эмма благодарно улыбнулась.
— Как любезно с твоей стороны напомнить мне об этом! Признаюсь, для меня это совершенно новые ощущения: они кажутся слишком странными, а иногда даже пугают.
— Ты волнуешься?
— Нет, не волнуюсь, просто… не знаю, как описать это чувство. Через три недели Софи должна родить, а мы собирались вскоре навестить ее. Надеюсь, мы поспеем как раз к родам. Софи заверила меня, что наше присутствие не будет ей в тягость. Наверное, я перестану волноваться, как только узнаю, что меня ожидает, — в голосе Эммы сквозила скорее надежда, нежели уверенность.
Опыт Белл в отношении родов исчерпывался наблюдениями в двенадцатилетнем возрасте за рождением выводка щенят, и тем не менее она не была уверена, что Эмма испытает облегчение, оказавшись свидетельницей родов Софи. Белл неловко улыбнулась кузине и, не зная, что сказать, ласково погладила ее по плечу.
Через несколько минут лицо Эммы приобрело привычный цвет, и она вздохнула.
— Вот и все. Теперь мне гораздо лучше. Удивительно, как быстро проходит тошнота! Только это и помогает ее выносить.
Горничная принесла утренний шоколад и булочки. Она поставила поднос на постель, и дамы расположились по обе стороны от него.
Белл смотрела, как Эмма боязливо отпивает глоток шоколада.
— Эмма, можно задать тебе вопрос?
— Конечно.
— И ты обещаешь ответить откровенно?
Эмма приподняла брови.
— Когда это я не была с тобой откровенна?
— Скажи, разве я уродлива?
У Эммы от неожиданности брызнул изо рта шоколад, но она вовремя успела схватить салфетку, чтобы не испачкать постель.
— Как ты сказала?
— Я хотела сказать, что большинство людей считают меня привлекательной.
— Да, — с расстановкой ответила Эмма. — Вот именно — причем не большинство, а все. И кому это ты не понравилась? — удивленно спросила Эмма.
— Вашему новому соседу. Джону Блэквуду.
— С чего ты взяла? Ведь ты беседовала с ним не более пяти минут.
— Конечно, но…
— За столь короткое время он просто не успел бы невзлюбить тебя.
— Не знаю… Пожалуй, именно так и случилось.
— А по-моему, ты ошибаешься.
Белл покачала головой, на ее лице появилось растерянное выражение.
— Вряд ли.
— Но даже если ты ему не понравилась — что в этом ужасного?
— Мне неприятна сама мысль, что я кому-то не нравлюсь. Может быть, я отъявленная эгоистка?
— Нет, но…
Белл распрямила плечи.
— С этим невозможно смириться.
Эмма подавила смешок.
— И что же ты собираешься делать?
— Я должна заставить его относиться ко мне иначе.
— Белл, неужели этот мужчина заинтересовал тебя?
— Нет, что ты, — слишком поспешно возразила Белл. — Я просто не могу понять, чем вызвала такую неприязнь.
— Ладно, вскоре тебе еще раз представится случай испытать на нем свои чары. Если уж все мужчины Лондона без ума от тебя — причем без малейших ухищрении с твоей стороны, — то поверь мне, этот Блэквуд не будет исключением.
— Когда, говоришь, он приглашен к ужину? — спросила Белл.
Несмотря на то что лорд Блэквуд не был рожден лордом, он происходил из аристократического, хотя и обедневшего семейства. Однако Джон имел несчастье стать седьмым ребенком в семье и занял положение, при котором напрасно было надеяться хотя бы на малую толику жизненных благ. Его родители, граф и графиня Уэстборо, вовсе не собирались пренебрегать своим младшим сыном, но в конце концов, помимо него, в семье выжило еще пятеро детей.
Старшим из них был Дамиан, и как наследника родители баловали его, как только могли себе позволить. Через год после рождения Дамиана на свет появился Себастьян, и, поскольку разница в возрасте между ними была невелика, второй сын смог разделить все прелести положения наследника титула и состояния. Граф и графиня были реалистами и понимали, что при существующем высоком уровне детской смертности у Себастьяна тоже имеются шансы стать восьмым графом Уэстборо. Затем одна за другой родились Джулианна, Кристина и Ариана, и, поскольку даже в самом нежном возрасте девочки обещали стать красавицами, им в семье уделялось особое внимание. Выгодный брак мог пополнить фамильный кошелек.
Несколько лет спустя родился мертвый мальчик. Эта утрата никого не обрадовала, но и не огорчила. Пятеро привлекательных и в меру умненьких детей считались настоящим богатством, и, по правде говоря, к очередному ребенку родители относились как к лишнему рту. Семейство Блэквудов по-прежнему обитало в великолепном старинном доме, но с каждым месяцем оплата счетов становилась все более тяжким испытанием. Разумеется, графу никогда не приходила в голову мысль о том, что на жизнь можно заработать.
А затем разразилась трагедия: граф погиб, его экипаж перевернулся во время грозы. В десятилетнем возрасте Дамиан оказался обладателем титула. Семейство не успело оплакать покойного, когда, ко всеобщему изумлению, леди Уэстборо обнаружила, что снова беременна. Весной 1787 года она произвела на свет своего последнего ребенка. Роды оказались изнурительными, леди так и не оправилась после них. Усталая и раздраженная, измученная тягостными раздумьями о плачевном состоянии финансов семьи, она мельком взглянула на своего седьмого ребенка, вздохнула и заявила:
— Пожалуй, этого мы назовем просто Джоном. Я слишком устала, чтобы придумать имя получше.
И после столь бесславного вступления в мир Джон оказался попросту забытым.
В семье к нему не проявляли внимания, и потому Джон больше времени проводил в обществе наставников, а не родственников. Его отослали в Итон и Оксфорд — не потому, что заботились о его образовании, а потому, что там учились все отпрыски знатных семейств, даже самые младшие, которые не имели отношения к продолжению рода и сохранению титула.
Однако в 1808 году, когда Джон заканчивал Оксфорд, его шансы добиться успеха в жизни возросли. Англия оказалась втянутой в политические и военные события на Пиренейском полуострове, и мужчины любого происхождения спешили воспользоваться случаем. Джон счел воинскую службу перспективным занятием и изложил эту мысль брату. Дамиан согласился с ним, увидев в этом достойный способ сбыть брата с рук, и заплатил за его офицерский патент.
Солдатская наука далась Джону без труда. Он был великолепным наездником, умело владел холодным и огнестрельным оружием. Он рисковал там, где риска можно было бы избежать, но среди ужасов войны ему постепенно становилось ясно: выжить в ней невозможно. И если по капризу судьбы он ухитрится сохранить плоть невредимой, то душе его повезет куда меньше. Прошло четыре года, и Джон по-прежнему удивлялся, что жив. Потом он был ранен в колено и на корабле доставлен в Англию — милую, зеленую, мирную Англию. Почему-то родина утратила для него реальность. Время шло, рана заживала, но, по правде говоря, у Джона почти не сохранилось воспоминаний о своем выздоровлении. Большую часть времени он пил, не в силах смириться с мыслью о том, что стал калекой.
Затем, к крайнему изумлению Джона, за доблесть ему был пожалован баронский титул — это явилось для него приятной неожиданностью, тем более что родственники всю жизнь безжалостно напоминали ему, что у него нет титула. Однако это событие перевернуло всю жизнь Джона. Он вдруг понял: теперь ему есть что передать своим потомкам. У него появилась цель, и он решил упорядочить свою жизнь.
Через четыре года после ранения Джон еще продолжал хромать, но по крайней мере на своей земле. Война кончилась для него несколько раньше, чем он ожидал, ему вернули сумму, уплаченную за патент, и он пустил ее в оборот. Осмотрительно сделанные вклады принесли ему огромную прибыль, и за пять лет у него скопилось достаточно денег, чтобы приобрести небольшое поместье.
