Надменная красавица - Бэлоу Мэри (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Сквозь пелену дождя маркиз увидел, как его безумный родственник развернул свой экипаж поперек дороги и погнал лошадей, именно погнал их, так, что экипаж, вильнув, пролетел мимо кареты.
Эрни умчался, оставаясь в полном неведении о разыгравшейся позади него драме.
Лорд Кенвуд натянул поводья и остановил своего коня, беспомощно глядя на происходящее.
Карета съехала в сторону, закачалась, развернулась и заскользила дальше. Лошади, копыта которых разъезжались в грязи, заржали и попятились. Прошло, вероятно, несколько секунд, прежде чем кучер с виртуозной ловкостью и не менее виртуозными и впечатляющими выражениями остановил карету и лошадей, все они остались целыми и невредимыми, но после его удачных действий оказалось, что карета уперлась в изгородь, а лошади развернулись в обратную сторону.
Из кареты доносились такие душераздирающие вопли, что маркиз — в такие критические минуты ему было не до размышлений — решил, что внутри, должно быть, находились не менее дюжины пострадавших девиц.
Эрни следует повесить, мрачно подумал маркиз и, спрыгнув с седла в грязную жижу, побежал к карете. Он распахнул дверцу прежде, чем последнее ругательство кучера утонуло в шуме дождя.
— Вы в полной безопасности, леди, — объявил маркиз, как будто их спасение от адских мучений было его личным делом.
Он увидел, что их только двое. Горничная с пышной грудью, которую можно было бы назвать хорошенькой, если бы она закрыла рот и поправила съехавший на брови чепчик. Какая жалость, что она имела несчастье родиться женщиной, неожиданно подумал маркиз. Армия лишилась отличного сержанта.
От резкого наклона кареты на горничную сбоку навалилась еще не пришедшая в себя леди. Она была молода и исключительно хороша собой. В своем теплом голубом пальто, белых нижних юбках и чулках она казалась поразительно хрупкой и женственной, особенно на фоне разгулявшейся снаружи непогоды.
Конечно, нижние юбки и чулки не предназначались для его заинтересованного взгляда. Как и пара тонких изящных лодыжек, открытых высоко поднявшимися юбками. И шляпа сидела криво, съехав набок так, что почти закрывала ее правый глаз, с другого бока из-под нее выбивались непокорные
блестящие белокурые локоны.
— О, — сказала она, поспешно отодвигаясь от горничной, и на мгновение застыла в нерешительности — восхитительное мгновение для маркиза, — не зная, что поправить в первую очередь: шляпку или юбки. Шляпку, наконец решила она.
— Возьми себя в руки, Бриджет. Этот джентльмен сказал, что мы в безопасности. Благодарю вас за заботу, сэр, но вы, случайно, не тот идиот, который только что обогнал нас таким ужасным образом?
— Нет, мэм. — Никакое чувство лояльности не могло заставить лорда Кенвуда высказаться в защиту своих спутников. Во всяком случае, в такой момент, когда леди так густо и так мило покраснела, в смущении оправляя юбки и осознав, насколько, к его великому удовольствию, она показала ему свои ноги. — Не представляю, кто мог быть так преступно безрассуден. Надеюсь, вы не пострадали?
— Нет, благодарю вас. — Она выпрямилась и сидела с чопорным видом, таким же холодным, как те дождевые капли, что катились по его шее. Горничная, сидевшая рядом с ней, замолчала и посадила чепчик на положенное ему место на макушке.
Увы, подумал маркиз, касаясь шляпы и изображая поклон, поскольку повода, чтобы сесть в карету и успокоить бившихся в истерике женщин в своих сильных и гостеприимных мужских объятиях, не нашлось. В истерике была только горничная, и одного слова хозяйки хватило для ее успокоения.
Встреча принесла одно разочарование. А казалось, открывала большие и романтичные возможности. Хотя, честно говоря, он не отличался романтизмом. Открывала такие… возможности, уточнил он свою мысль.
А те два идиота, вероятно, уже сушатся у камина, подумал он, садясь в седло, и поморщился, взглянув на свои сапоги. Экипаж уже отвозят в каретный сарай возле гостиницы. Они, бесспорно, даже не оглянулись, чтобы посмотреть, все ли в порядке позади.
Единственным утешением маркиза было предположение, что леди с восхитительными ножками вынуждена будет остановиться в той же гостинице. Попытка продолжить путь была бы самоубийством. Возможно, у него еще появится шанс. Если не солнце, то хотя бы удача должна улыбнуться ему.
Он сердито посмотрел на конюха, который выглянул из конюшни, явно не желая выйти наружу и замочить свою шапку. И через минуту маркиз с негодованием наблюдал, как этот самый конюх ведет его лошадь на расстоянии вытянутой руки, чтобы не запачкать свои штаны.
Какова же будет сама гостиница!
Несмотря на огромное облегчение, которое почувствовала Диана, когда карета остановилась перед гостиницей, ей очень не хотелось покидать ее. Она была огорчена, что не сможет продолжить путешествие в тот же день, ведь она отправилась в дорогу, взяв с собой так мало слуг, поскольку предполагала, что доберется до Ротерхэм-Холла за один день. Папа очень бы рассердился, увидев ее сейчас.
К тому же ее головная боль! Бессонная ночь, путешествие по английским дорогам, неожиданный ливень и беда, чуть было не случившаяся по вине джентльмена в экипаже, не могли облегчить ее. Деревенская гостиница была совсем не тем местом, где она хотела бы приклонить голову.
Она не видела, как тот джентльмен завернул в гостиницу. В окно она не смотрела. Но он, должно быть, уже там. Продолжать путь было бы безумием. Не встретит ли он ее там, когда она войдет? Она умрет от стыда. Помилуй Бог, он видел ее ноги так, как она не показывала их даже Тедди. А ее шляпа выглядела нелепо, если не хуже. Как она сможет взглянуть ему в лицо, не теряя чувства собственного достоинства? А он, невзирая на его грязную и мокрую одежду, был, несомненно, красив и знатен.
Конечно, и эти идиоты, эти слабоумные, эти ничтожества — она не находила достаточно сильных выражений для двух джентльменов, которые, укрывшись под своими пальто и шляпами, промчались мимо ее кареты, оставив позади себя почти катастрофу, — они, вероятно, тоже находятся в гостинице. Ей страшно хотелось высказать им все, что она о них думает, особенно о том, который держал в руках вожжи. Но она сомневалась, что головная боль позволит ей выразить свой гнев и воздать им по заслугам.
— Я бы встала на колени прямо здесь и прямо сейчас, — сказала Бриджет, однако, не делая этого, — и поблагодарила милосердного Господа за то, что привел нас сюда целыми и невредимыми. Я была уверена, мэм, что мы умерли. Вся моя жизнь промелькнула перед глазами; говорят, так бывает перед смертью. Очень странно, мэм, — двадцать пять лет, и все за одно мгновение. Я видела даже мою дорогую маму, которая умерла, когда мне было пять. Она протягивала ко мне руки, да, руки, и звала меня. И чудная улыбка была на ее лице, мэм.
Диана сжала пальцами виски. Но больше оттягивать неприятный момент было нельзя. Джимми открыл дверцу кареты, опустил подножку и мрачным голосом заявил, что он ни в коем случае не собирается рисковать головой ради еще какой-то полумили пути. Они останутся здесь, нравится ей это или нет.
Джимми постоянно пребывал в уверенности, что все готовы с ним спорить. Это делало его агрессивным.
— Рада это слышать, Джимми, — сказала она, вкладывая затянутую в перчатку руку в его огромную и надежную ладонь и осторожно ступая на покрытые грязью булыжники. Спеша укрыться от проливного дождя, она вошла в пивной зал гостиницы.
Она обрадовалась, увидев, что там, кроме толстого хозяина, никого не было. У нее возникло ощущение, что кто-то перенес ее сердце в ее голову, где оно бурно забилось.
Следующие полчаса оказались сущим кошмаром. Ее провели в комнату на втором этаже. Против этого она не возражала. Она почти не обратила внимания, и это ее нисколько не беспокоило, что гостиница была маленькой и весьма заурядной. Она не обратила также внимания на то, что Бриджет придирчиво осматривает постельное белье: не сырые ли простыни и нет ли клопов. Она почти не чувствовала, как Бриджет ее раздевает, расчесывает волосы и помогает умыться.
