Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина Александровна (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗

Женщина в окне тем временем сменила позу. Теперь она стояла, облокотившись о подоконник, и, кажется, что-то держала в руках. На счастье, луна в это мгновение скользнула из-за облаков, залив все пространство перед домом серебристо-матовым светом. Сердце князя и вовсе забилось, как парус под порывами штормового ветра. Ему стало жарко, будто горячий памперо [11] пронесся внезапно над его головой, заставив расстегнуть верхнюю пуговицу сюртука.

Князь с трудом перевел дух. Он не ожидал подобного эффекта. Незатейливая шутка обернулась настоящим потрясением для графини. И в этом он нисколько не сомневался. Шел третий час ночи, скоро рассвет, а графиня до сих пор не ложилась, а провела уже довольно много времени возле открытого окна. И все это время не выпускала из рук его скромный подарок. Возможно, и на озеро она смотрела по той же причине. Ведь за ним пряталось в лесах его Завидово...

И все ж, несмотря на искушение, князь мыслил достаточно трезво и попытался избавиться от столь самонадеянной оценки своего дневного поступка. Но в глубине души эта мысль продолжала согревать его. И он подумал, что не зря все-таки пробирался сегодняшней ночью сквозь лесную чащу, получал синяки и шишки и собрал на себя всю грязь, какую только можно было собрать на задворках имения графини.

И даже если не получится пробраться в ее комнату, он оставит розы на крыльце. Наташа догадается, она поймет... Впервые, пусть не вслух, но он назвал графиню по имени. И почувствовал вдруг нестерпимую нежность к этой женщине, не знавшей счастья в любви, одинокой и измученной житейскими неурядицами. Он многое бы сейчас отдал, многим бы пожертвовал, чтобы оказаться рядом с ней в ее спальне. И тогда бы уж он нашел, что сказать ей, как объяснить свои чувства. А может, слова бы не потребовались. Им вполне хватило бы рук и губ, чтобы ощутить себя счастливыми...

Григорий Панюшев был жестким и резким в суждениях человеком. В жизни ему приходилось много сражаться, чтобы отстоять свое право жить так, как ему того хотелось. Он никогда не считал себя склонным к сантиментам и презирал людей, готовых распустить слюни по любому поводу. Но сейчас он впал именно в такое состояние и нисколько им не тяготился. И того больше, с готовностью забыл бы на какое-то время о повседневных заботах, о скучных и жестоких реалиях мира и с радостью променял бы завоеванную свободу на счастье пребывать всю жизнь рядом с любимой женщиной...

Время тянулось медленно. Князь продрог до невозможности. И едва сдерживался, чтобы не чихнуть. Правда, беседка находилась довольно далеко от дома, но все-таки любой звук в тишине прозвучал бы столь же громко, как выстрел вражеской мортиры. Графиня пару раз отходила от окна, но тут же возвращалась, словно ждала кого-то. Это не позволяло Григорию прокрасться к крыльцу, чтобы оставить на нем цветы. Он уже подумывал, как достойно отступить, как вдруг услышал топот копыт. Кто-то скакал по направлению к усадьбе.

Холодный пот прошиб князя. Неужто он ошибся и у графини есть тайный поклонник, которого она ждет с явным нетерпением? Тогда понятно, почему она не расстается с букетом. Наверняка она приняла его за подарок своего возлюбленного. Но кто бы это мог быть?

Через пару минут князь получил ответ на свой вопрос. Всадник миновал ворота усадьбы и подъехал к окну.

Графиня сверху требовательно спросила:

– Ну что, Корнила? Получилось?

– Получилось, барыня, получилось! – сообщил радостно неизвестный князю Корнила, судя по голосу, мужик лет этак пятидесяти с гаком. – Копнули совсем маленько да камни отвалили, водица так и хлынула!

– Прекрасно! – обрадовалась графиня и приказала: – Приведи ко мне Зарницу, а я пока оденусь. Хочу сама посмотреть, что у вас получилось!

– Но, Наталья Кирилловна, темень же кругом и грязь, – произнес сконфуженно Корнила и почесал в затылке. – Сподручно ли вам...

– Сподручно, сподручно! – перебила его графиня. – Давай не мешкай! Чтобы через четверть часа Зарница была у крыльца.

Графиня скрылась в окне, тотчас в ее комнате вспыхнул свет, а Корнила, что-то бормоча себе под нос, направил своего коня в сторону конюшен.

Вскоре два всадника покинули пределы усадьбы. Князь Панюшев выждал пару минут, огляделся по сторонам, прислушался, затем подхватил букет и, пригнувшись, побежал по росной траве к дому, который почти затянуло предрассветным туманом, наползающим со стороны озера.

Глава 15

Уже совсем рассвело, когда графиня вернулась домой. Ей страшно хотелось спать. Ничто ее не волновало, даже успех задуманной операции против Караваева. Дело сделано. Тимша вернулась в прежнее русло, и то, что переживет при этом сосед, ей было безразлично, как и все остальное на свете. Единственная мысль сверлила ее мозг, как быстрее добраться до постели.

Конечно, графиня была молодой цветущей женщиной, но в последние дни спала совсем мало, неурядицы и волнения, ссоры и тревоги способны свалить с ног даже более сильного и выдержанного, чем она, человека. И казалось удивительным, что она добралась до усадьбы, не свалившись с лошади. Правда, поднимаясь по лестнице, Наталья уже ничего не видела перед собой, мечтая лишь о ванне и мягкой постели.

Перед отъездом графиня предупредила Глафиру, чтобы та держала на кухне котел с горячей водой, но девка могла и проспать, что с ней неоднократно случалось. Поэтому скрепя сердце Наталья разбудила Ксюшу и попросила ее об одолжении: проверить, как горничная справится с заданием. Правда, разговаривала она с сестрой сквозь зубы, все никак не могла простить ей слишком вольных высказываний в свой адрес, хотя в душе понимала, что та права. Она действительно влюбилась, только боялась в этом признаться даже самой себе.

И этот крошечный букет! Невзрачный по сравнению с теми, что заполняли комнаты «Антика», но как он всколыхнул ее душу! Как поразил ее сердце! Она не находила себе места весь оставшийся день и ночью опять не могла заснуть. Очень мало хорошего перепадало ей в этой жизни, слишком мало подарков она получала... И скромные незабудки, которые графиня выпустила из рук лишь для того, чтобы не вызывать любопытные взгляды домочадцев и слуг, напомнили ей об этом, лишив покоя и сна...

Она боялась даже в мыслях представить, кто мог оказаться тем неизвестным дарителем, который проделал фокус с цветами в тот момент, когда она купалась. Краска стыда заливала ее лицо всякий раз, когда она представляла, что он увидел при этом. Ведь она не подозревала, что за ней следят чужие глаза, поэтому вела себя крайне непосредственно и, как нарочно, не спешила одеться...

Господи, за что ей такие муки? За какие грехи? Она подозревала, что человек, подложивший ей букет, преследовал отнюдь не благие цели. Графиня закрыла на мгновение глаза и застонала, как от зубной боли. Мерзавец! Что он себе позволяет? Возможно, это изощренная насмешка, лишний повод поиздеваться над ней, над ее беспомощностью? Разум упорно наталкивал ее именно на эту мысль, но сердце отказывалось верить и говорило ей, что неизвестный злоумышленник на самом деле таковым не был, иначе нашел бы другой способ посмеяться над ней.

Душа ее металась, дурные предчувствия теснили грудь. Графиня верила и не верила, сомневалась и надеялась... И снова и снова отгоняла от себя мысли, что это дело рук князя. Хотя ни один местный остолоп не отважился бы приблизиться к ней ближе чем на полверсты и тем более решиться на подобную авантюру. Она еще раз быстро перебрала в памяти ближних и дальних соседей. И должна была окончательно признать: нет, таких смельчаков в округе не наблюдалось.

С трудом передвигая ноги, она миновала длинный коридор, ее спальня находилась почти в самом его конце, толкнула дверь и перешагнула через порог. Плотно задернутые шторы не пропускали свет. И все ж графиня поняла, что в спальне что-то неладно. Необыкновенно густой цветочный аромат окутал ее, как вуалью. Казалось, целый флакон духов вылили на ковер. Может, Глафира постаралась, успела промелькнуть мысль в ее усталой голове, прежде чем руки раздвинули шторы, пропуская в комнату ослепительно яркий свет. Над усадьбой, несмотря на вчерашний ливень, зачиналось чудесное утро. Но не это, а совсем другое событие потрясло графиню до самой глубины души. Вся ее так и не разобранная постель была усыпана розами.