Валлийская колдунья (Где обитает магия,Цветок страсти) - Бекнел Рексанна (читать полную версию книги TXT) 📗
Тем не менее Уинн понимала, что между ними зарождается какое-то чувство. Все началось с физического влечения, которое теперь обретало духовность. Иначе почему у нее теперь так дрожат руки?
Она бросила взгляд на Дрюса. Где он пропадал, когда она нуждалась в нем? Почему он не был рядом и не запретил Кливу Фицуэрину выбить ее из колеи?
Но Дрюс лечился от собственных недугов коркой хлеба и куском сыра. К тому же она сама только что приказала ему не вмешиваться в их с Кливом дела. Даже обозвала при этом всех их подлецами.
Приготовив чай и растворив два других порошка в холодной воде, Уинн наконец подняла глаза на Клива.
— Все готово. Выпей одну четверть из каждой чашки.
Генри подозрительно следил за Кливом, когда тот принял у нее две чашки. Ричард и Маркус тоже не сводили с него глаз, на их бледных лицах появилась надежда. Однако те, кто страдал не так сильно, наблюдали за происходящим с сомнением. Они подозрительно посматривали то на своего высокого сильного предводителя, то на маленькую таинственную валлийку. Казалось, только Дрюс и Баррис не сомневались в исходе дела.
И Клив тоже, признала она. Он выглядел совершенно спокойным, принимая из ее рук лекарство и прикоснувшись на секунду к ее пальцам. Затем он насмешливо улыбнулся ей и сделал по глотку из каждой посудины.
Однако попробовав второе снадобье, он весь скривился-
— Бог мой, женщина! Ты что, выбрала самые мерзкие из своих лекарств? По вкусу — настоящие помои!
Клив вытер рот тыльной стороной ладони и еще раз состроил гримасу. Затем рассмеялся и передал чашки Генри.
— Покажи свою храбрость, парень. Не дрожи перед этой девчонкой. От нее больше шума, чем вреда. Пей смелей, — велел он, улыбаясь Уинн.
Хотя Клив по-мужски отнесся к ее вызову, Уинн все же нахмурилась от такого легкомыслия. Пока Генри осторожно прихлебывал лекарство, она занялась своими травами, заворачивая их и укладывая обратно в кисет. Казалось, Клив победил ее одним махом. То, что началось как злой розыгрыш — редкая возможность обставить его, — каким-то непонятным образом обернулось против нее. Она имела глупость бросить ему вызов, а он на него ответил.
«А что, собственно, я рассчитывала выиграть?» — спросила Уинн у себя, пока Маркус и Ричард придвинулись поближе, чтобы попробовать ее лекарства.
Но еще более важным ей представлялся другой вопрос: а что она потеряла?
Глава 15
Весь день они оставались в лагере. Уинн четыре раза поила Ричарда, Генри и Маркуса своими омерзительными снадобьями к огромному их неудовольствию. Но тот факт, что с каждым разом они все более громогласно выражали свое недовольство, только доказывал ей, что им становится лучше.
Дети вовсю веселились — бегали, разведывали места, стреляли из лука, взбирались на деревья. Такой паузе в путешествии особенно радовался Артур, потому что Клив посвятил ребенку несколько часов своего времени. Они изучали различные формы камней, и скоро коллекция Артура уже не умещалась в мешочке для провизии, который был у него с собой. Они нашли пять различных типов птичьих гнезд, три из которых были пусты, а в остальных двух сидели голодные птенцы.
Воины, как англичане, так и валлийцы, заразились приподнятым настроением детей. Только Уинн держалась несколько в стороне, что было, однако, не так уж легко. Ведь ей приходилось заправлять постели с палатке. Готовить еду. Отмерять и смешивать лекарства. В перерывах она сидела на краю вала перед узким рвом и, не мигая, смотрела в сторону своей родины.
Она намеренно избегала Клива Фицуэрина, а он, к ее смущению и даже досаде, избегал ее. Что ж, это к лучшему, ворчала она, подперев голову руками и прищуриваясь, чтобы разглядеть на горизонте хоть какой-то признак Черной Горы. Уж с кем, с кем, а с Кливом она не хотела разговаривать.
Однако, по мере того как шло время и солнце все жарче припекало, Уинн поняла, что кривит душой. Она слегка наклонила голову так, чтобы можно было следить за ним, не выдавая себя. Клив и Дрюс вернулись с недолгой охоты и принесли трех кроликов и четырех белок. У них было хорошее настроение, когда они швырнули добычу воинам, чтобы те занялись ею. Особенно веселым выглядел Клив, он загорел дочерна, а его темные волосы растрепал ветер. Высокий и стройный, сильный и жизнерадостный. Он был без накидки, и его тонкая рубаха облепила влажное тело. Повезло той девушке, что ждет его в замке Керкстон, грустно подумала Уинн.
Когда Клив посмотрел прямо ей в глаза, она даже не попыталась отвести взгляд. Только когда он сказал что-то своим воинам, а потом направился к ней, она отвернулась и вновь устремила взгляд на Уэльс.
Она услышала его шаги, и ей почудилось, будто земли задрожала, когда он опустился на траву рядом с ней. Но она упрямо продолжала смотреть на западный горизонт и облака, на время закрывшие низкое солнце.
— Ох, — шумно вздохнул он с удовлетворением. — Денек сегодня выдался нелегкий, Уинн. — Он подождал ее ответа.
— Вот как? — она даже не взглянула в его сторону.
Последовала еще одна короткая пауза, и он снова заговорил, ничуть не смутившись от ее явного нежелания проявить какую-либо заинтересованность.
— Я никак не мог решить, почему у меня сегодня такое хорошее настроение. Сначала думал, что причиной тому возвращение домой. Но когда я охотился, то оказалось, что глаз у меня стал острее, а рука тверже. Тогда я понял, что это твоих рук дело.
— Я-то тут причем?
Она осмелилась бросить в его сторону короткий взгляд, о чем тут же пожалела. Зачем ему мучить ее своей веселой улыбкой и раскованностью? Почему он просто не оставит ее в покое? Она нахмурилась, глядя на причудливое облако, похожее на женщину, оседлавшую хвост дракона.
— Именно ты. Это горькое пойло, приготовленное тобой, оказалось даже лучше, чем ты предсказывала. Я весь день чувствую прилив сил, а больные поправляются прямо на глазах. Да, это твоих рук дело. Ты действительно не зря хвасталась, что хорошо лечишь, — закончил он с таким восхищением, что можно было усомниться в его искренности.
Уинн с подозрением посмотрела на него.
— От тебя больше хлопот, чем от самого трудного ребенка.
Он громко расхохотался, и она еще сильнее нахмурилась.
— Оставь меня в покое, Клив Фицуэрин. Мне не нужна твоя компания.
Он с трудом подавил смех.
— Ах, Уинн, не знаю, могу ли я что-нибудь сделать, чтобы заставить тебя улыбнуться?
— Я уже тебе сказала. Оставь меня в покое.
— Не думаю, что от этого ты улыбнешься, — ответил он. Затем, прежде чем она разгадала его намерение, он взял ее за руку. — Наверняка есть что-то другое.
— Нет ничего другого, — заверила Уинн, как только к ней вернулось самообладание. — Отпусти меня, — добавила она, пытаясь вырвать руку из его теплых и сильных пальцев.
— Быть может, тебе понравится прогулка вдоль вала. Мы могли бы полюбоваться закатом, — продолжил он, словно ничего не слышал. — Или прокатиться верхом. Здесь недалеко есть луг, куда в сумерках приходят олени, чтобы пощипать травку.
— Нет, я… я с тобой никуда не пойду, — запинаясь, проговорила Уинн, чувствуя, как сильно стучит сердце и по всему телу разливается тепло.
Клив наклонился совсем близко.
— Улыбнись мне, красавица Уинн. Подари свою улыбку. Ты так редко это делаешь, а ведь улыбка придает твоему лицу чудесное сияние.
Он произносил эти слова, как слова любви; мягко и соблазнительно, игриво и обманчиво. И зачем он это говорил ей?
— Я не могу… не могу улыбнуться тебе, — выдавила Уинн.
— Ты, наверное, просто не хочешь, — он сделал ударение на последнем слове. — Таких упрямых девчонок я еще не встречал. — Он замолчал и впился в нее темными глазами, в которых зажглись золотистые искорки. — А что если мне еще раз тебя поцеловать, чтобы вызвать улыбку на твоих губах?
— Нет! — выдохнула она, как будто все чувства, которые она старалась не допустить в свое сердце, нахлынули разом, сломав хрупкие барьеры.
