Спальня королевы - Бенцони Жюльетта (книги онлайн txt) 📗
– В доме служителя бога? Неужели вы полагаете, что она там будет в большей опасности, чем в церкви? Во дворце кардинала пребывают в основном священнослужители.
– В основном там толкутся гвардейцы, шпионы всех мастей и не слишком порядочные люди. Почему бы вам не послать туда мадемуазель де Лафайет? Она так часто пела для нас, и вы так любите ее голос, – язвительно напомнила Анна Австрийская.
– Может показаться, что вы сами любите его несколько меньше с некоторых пор, – парировал король. – Что бы там ни было, но кардинал требует не ее. Вы же знаете, как ему нравится все новое. Не могли бы вы доставить ему это удовольствие?
– С какой стати мне доставлять ему удовольствие, когда он только и ищет случая досадить мне?
В голосе королевы послышался гнев, испанский акцент стал заметнее. Вот-вот должен был разразиться скандал. И тут Мария де Отфор со своей обычной непринужденностью вмешалась в разговор:
– Если ваши величества позволят, может быть, я смогу предложить решение, которое устроит всех.
Взгляд Людовика XIII, такой суровый еще мгновение назад, смягчился, стоило ему взглянуть на ту, которую он когда-то любил:
– Говорите, сударыня.
– Ее величество королева права, когда говорит, что мадемуазель де Лиль слишком молода, чтобы отправиться к кардиналу в одиночестве. Поэтому все уладится, если я буду сопровождать ее.
Король рассмеялся, что для него было большой редкостью:
– Вот отважная воительница! Я, говоря откровенно, не могу представить человека, который осмелится напасть на мадемуазель де Отфор или на ее спутницу. Если такой вариант вас устраивает, мадам, я с удовольствием принимаю это предложение. И я готов добавить еще и одного моего гвардейца, юного Сен-Мара. Кардинал так любит этот прекрасный ландыш, что вырос при дворе...
Королева сложила оружие:
– В таком случае почему бы и нет? Но только в том случае, если сама мадемуазель де Лиль согласна. Что вы об этом думаете, котенок?
– Я полностью к услугам вашего величества, – ответила Сильви.
Инцидент был исчерпан. Король выразил свое удовлетворение, ущипнув малышку за щеку, а потом по обыкновению удалился с мадемуазель де Лафайет к окну.
Следующим вечером Сильви и Мария де Отфор в сопровождении Сен-Мара и пажа пешком отправились в кардинальский дворец.
Благородный, спокойных пропорций прямоугольник розоватого дворца возвышался посреди разноцветного ковра садов, обрамленных особняками, из которых Ришелье постепенно выживал владельцев, чтобы расширить свои клумбы и удлинить грабовые аллеи. Светлые камни, большие окна со сверкающими стеклами только что выстроенного дворца подчеркивали дряхлость Лувра и грязь его старых стен. Да еще совсем недавно снесли башни и куртины северного крыла, чтобы улучшить архитектурный ансамбль, подчеркнув изящество зданий, окружавших Квадратный двор. Но в результате с этой стороны видны были пока только развалины, груды камней и строительные леса.
Все это – новый дворец и постройки – находилось в ведении Жака Лемерсье, архитектора кардинала, который в течение десяти лет изнемогал под тяжестью непосильной задачи. Он начал второпях, взявшись прежде всего за кардинальский дворец, но одновременно с этим перестраивал Сорбонну, продолжал строительство монастыря Валь-де-Грас и возведение церкви Святого Роха. Теперь этот человек совершенно выбился из сил, но Ришелье мог быть доволен. Его дворец оказался настоящей удачей.
Сильви уже знала о роскоши этих мест. Два года назад она побывала здесь, когда Ришелье устроил праздник в честь открытия маленького театра в восточном крыле. В тот день давали балет на мифологическую тему. Выпускали птиц в честь дочери Гастона Орлеанского. Мария де Отфор, привычная ко всему, лишь отметила происшедшие перемены, а изумленная Сильви смотрела на все широко открытыми глазами. Этот дворец казался ей куда более подходящим для короля, чем Лувр! Не считая садовников, которых интересовал только приближающийся с каждым днем приход весны, вокруг суетилось множество домашних слуг в красных ливреях. А внутреннее убранство поражало поистине невероятным богатством. Все вещи были только самые лучшие, начиная от картин на стенах, принадлежащих кисти Рубенса, Перуджино, Тинторетто, Дюрера, Пуссена и других знаменитостей, и кончая коврами, сплошь затканными золотом и шелком. Не стоило забывать и о мраморе античных статуй, великолепных гобеленах, изображающих историю несчастной Лукреции, мебели с украшениями маркетри, бесчисленном количестве хрусталя, бирюзы, агатов, аметистов, сапфиров, жемчуга в оправе из золота или серебра, собранных в изящные медальоны на стенах, зеркалах, – всюду, где только можно их разместить. Настоящая пещера Али-Бабы даже для девушки, привыкшей к роскоши с детства. Ее потрясенный взгляд встретился с глазами Сен-Мара. Тот улыбнулся:
– У кардинала много должностей, аббатств и всего прочего. Это и составило его богатство. Красиво, не правда ли?
– Почти чересчур!
– Мне показалось, или я действительно услышал критику в вашем голосе? Право, ничто не слишком, когда речь идет о том, чтобы украсить жизнь... или человека!
Сам Сен-Мар являл собой отличный образец элегантности. И хотя в его бархатном костюме и сохранялось нечто военное, расшитая золотом и жемчугом перевязь наверняка обошлась ему в целое состояние. И кроме того, при каждом его движении вокруг распространялся приторный аромат духов.
В первой гостиной они встретила мадам де Комбале, которая в доме своего дяди выполняла обязанности хозяйки... или любовницы, по мнению некоторых. Тем не менее эта дама казалась подлинным воплощением респектабельности в своих роскошных вдовьих одеждах. Ее супруг скончался довольно давно, через несколько месяцев после свадьбы, но траур великолепно подчеркивал ее красоту.
Появление Марии де Отфор явно не наполнило ее сердце радостью, хотя Сен-Мара госпожа де Комбале наградила радушной улыбкой.
– Мадемуазель де Отфор, вы ведь не родственница мадемуазель де Лиль, насколько мне известно? В таком случае почему вы ее сопровождаете, когда я здесь, чтобы принять ее?
Но чтобы вывести камер-фрау из себя, требовалось намного больше, чем подобное замечание. Она подняла кверху свой хорошенький носик и смерила весьма нелюбезным взглядом даму, значительно меньше ее ростом.
– Именно потому, что у мадемуазель де Лиль нет никаких родственников, королева полагает, что ее лучше сопровождать. Она еще слишком молода, чтобы бродить по улицам без защиты.
– Мы бы послали за ней.
– Но вы этого не сделали. И тем лучше. А теперь...
– А теперь вы будете столь любезны и подождете мадемуазель де Лиль в этой гостиной в обществе господина де Сен-Мара! Его высокопреосвященство ни с кем не хочет делить удовольствие от общения со своей гостьей... Дайте мне гитару! – обратилась госпожа де Комбале к пажу.
С этим пришлось смириться, но по бушевавшему в глазах Марии де Отфор гневу чувствовалось, что гордая красавица не привыкла ждать за дверью. С недовольным видом Мария опустилась в кресло, а Сен-Мар, тоже достаточно обиженный, устроился в другом. На третье кресло он указал пажу, несшему гитару от самого Лувра.
В сопровождении мадам де Комбале Сильви прошла через галерею, населенную изваяниями известных людей, среди которых единственной женщиной оказалась Жанна д'Арк, и вошла в кабинет. Там ее поджидал Ришелье, сидевший в кресле у камина. Одна кошка свернулась клубочком у него на коленях, а другая мирно спала на подушке, на которой стояли ноги ее хозяина. Кардинал выглядел усталым, желтый цвет лица напоминал о болезни, но он встретил Сильви очень любезно.
– Ее величество так добра, что послала вас ко мне на несколько минут. Сегодня вечером я нуждаюсь в хорошей музыке.
– Вы больны, ваше высокопреосвященство? – спросила Сильви, настраивая гитару.
– Да, меня немного лихорадит... И проблемы государства тоже не дают мне покоя. Так что вы мне споете?
– Что угодно вашему высокопреосвященству. Я знаю много старинных песен, но совсем мало новых.
