Великолепие шелка - Марш Эллен Таннер (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– Да, мама. Ты говорила, что мне следует обязательно носить шляпу, иначе, когда я приеду в Англию, все найдут меня безобразно коричневой. Ты очень боялась, что дедушка Эсмунд примет меня за туземку.
Мальвина коротко рассмеялась, и лицо ее стало внезапно нежным и молодым.
– Именно так я тебе и сказала? Какой ужас! Впрочем, следует признать, что с тех пор мало что изменилось. Добро пожаловать домой, дорогая!
Она обняла дочь и тут же отпустила ее, но Чина, давно привыкшая к своеобразной манерности своей матери, была благодарна ей и за это. Она понимала, что Мальвина по-своему рада ее приезду.
– Ты не должна заводить дружбу со слугами, – снова напомнила ей Мальвина и взглянула на не разобранные еще до конца чемоданы, стоявшие на ковре. – Ты уже не ребенок, а посему не пристало тебе вести себя так.
– Я поняла, – произнесла Чина, думая с сожалением о том, что ее мать за время их разлуки значительно постарела: ее когда-то гладкая кожа покрылась вокруг глаз мелкими морщинками, а прежде гордо поднятые плечи теперь несколько поникли. «Неужели, – размышляла она, – и отец, будь он жив, выглядел бы примерно так же?»
Да чего же неприятно открывать, что твои родители – символ стабильности твоей жизни – смертны, как и все! Чину внезапно охватила волна нежности к этой женщине, которая в один день так много потеряла и сохранила в душе только чувство оскорбленного достоинства.
– Я постараюсь впредь не вызывать служанок на дружескую беседу со мной, – пообещала она. – Можешь быть спокойна, такого больше не повторится.
– Разумеется, должно пройти время, прежде чем ты снова привыкнешь к принятым на Востоке порядкам, – проговорила снисходительно Мальвина, перед тем как сменить тему разговора. – Ты, насколько мне известно, показала себя с лучшей стороны во время обучения в Англии. Миссис Крэншау в своих отзывах высказала в твой адрес немало лестных слов.
Это оттого, что отец платил за нее ежемесячно кругленькую сумму, подумала Чина неприязненно, а вовсе не потому, что Оливия Крэншау действительно была в восторге от ее успехов в учебе. О, как она ненавидела этот вечный упор на правила хорошего тона, на бальные танцы или рукоделие, которым отводилось ведущее место в ежедневном расписании уроков! Чине, бегло говорившей на малайском, китайском и греческом языках и неплохо разбиравшейся в классической литературе, с которой она познакомилась еще до своего поступления в респектабельную семинарию, довольно быстро опостылели занятия в этом заведении. Скука, одиночество и понимание того, что у нее нет ничего общего с другими девочками, которые мечтали только о балах и кавалерах, сделали ее прискорбно нерадивой ученицей.
– Ну а теперь, когда ты здесь, я собираюсь воспользоваться тем, что ты получила неплохое образование, – добавила Мальвина, весьма воодушевленная практическими аспектами того обстоятельства, что в доме появилась хорошо воспитанная дочь. – Ты можешь начать с того, что будешь играть роль хозяйки, когда твоему брату понадобится развлечь клиентов. Без всякого сомнения, у тебя это получится гораздо лучше, чем у меня.
– Благодарю вас, мама, – ответила Чинах нескрываемым удивлением. – Я в восторге от такого предложения. Только я не знала, что нам приходится теперь развлекать покупателей нашей продукции.
– Это правило, которое Дэймон ввел после смерти отца, – объяснила Мальвина, – и мне приятно тебе сообщить, что он добился таким путем немалых успехов. Рэйс никогда не обращал на своих клиентов особого внимания, но мы придаем этому большое значение.
– Я буду счастлива вам помочь, – снова согласилась Чина, однако выражение ее лица говорило совеем об обратном, и Этан Бладуил наверняка сразу бы все понял при одном взгляде на нее. Хотя девушка и не возражала против того, чтобы пить чай и занимать вежливой беседой гостей Дэймона, все же она не собиралась тратить на них все свое время. Она хотела помогать Дарвину производить шелк, своими руками трогать сверкающую ткань и вообще работать с шелком так, как учил ее отец. И посему, присев на край кровати и наблюдая, как Мальвина перебирает привезенные ею из Англии платья, она сказала матери: – Но я желала бы также заниматься и выпуском ткани.
– Боюсь, что для этого ты будешь слишком занята, – возразила Мальвина. – У нас теперь каждый день поток посетителей... О, Чина, эти платья очаровательны! Ты в них заставишь всех позеленеть от зависти!
Но Чина продолжала говорить о своем:
– Я могла бы помогать Дэймону....
– Почему бы тебе не обсудить этот вопрос с ним самим? – перебила ее Мальвина. – Хотя, должна предупредить, обязанности хозяйки отнимут у тебя довольно много времени... О, Чина, этот старинный муар просто волшебный! Я никогда не видела такого тонкого кружева! Почему бы тебе не надеть это платье на следующий неделе, когда к нам придут Сандрингамы? – Повернувшись, Мальвина бросила на дочь оценивающий взгляд. – Черный траур тебе не к лицу, детка, да и в жару в таком платье просто невыносимо. Теперь, когда ты дома, тебе следует убрать все эти черные платья подальше. – Она встряхнула широкой юбкой роскошного бального платья и, любуясь им на расстоянии, вздохнула: – Никогда ничего подобного не видела! Ты наденешь это, когда приедут Сандрингамы, хорошо?
– Да, мама, – ответила Чина машинально, думая на самом деле о том, что не откажется от своего желания работать с шелком только на том основании, что ее мать не выказывает к этой идее никакого интереса.
– Могу лишь приветствовать твое стремление помочь мне, – заверил Чину Дэймон, когда они встретились за кофе в то же утро. – Только помнишь ли ты, сколь нелегка эта работа?
А Мальвина заявила:
– Я не уверена, что одобряю твое желание проводить столько времени на фабрике, детка. Меня бы больше устраивало, если бы ты оставалась дома.
Девушка, возможно, не стала бы перечить матери, если бы не вспомнила, как те же самые слова Мальвина произнесла и много лет назад, когда она, Чина, начала проявлять интерес к шелку, а отец, засмеявшись, сказал с гордостью, что его дочь – «совершенная Уоррик» и ни капельки не боится ни жары, ни пыли, ни скорпионов, ни пауков. И поэтому решение ее осталось неизменным. Мальвина же, распознав слишком хорошо знакомое ей выражение лица дочери, только всплеснула руками в знак своего поражения.
– Прекрасно, детка, делай, как хочешь! Я вижу, что ты так же упряма, как и твой отец!
Чина улыбнулась.
– Спасибо, мама. Я вам обещаю, что буду чередовать свою работу на фабрике с развлечением гостей Дэймона.
– В чем дело? – спросил удивленно Дэймон и, резко повернувшись в кресле, уставился на мать.
– Ничего особенного, просто Чина согласилась играть роль хозяйки вместо меня, – объяснила Мальвина, испытывая гордость за дочь. – Разумеется, некоторых особых клиентов я оставляю за собой. Надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю, дорогой.
– Превосходная идея, – согласился Дэймон и, глядя с задумчивым видом на свою сводную сестру, как бы подвел итог: – А что касается работы на фабрике, Чина, то для тебя, считаю я, было бы полезно заглянуть туда, прежде чем принять окончательное решение. Может быть, там все не так, как помнится тебе. – Он посмотрел на свои карманные часы. – Дарвин скоро подойдет сюда, и я уверен, что он будет счастлив сопроводить тебя на предприятие. Боюсь, что сам не смогу присоединиться к вам, потому что и так слишком долго пренебрегал своими обязанностями.
Чина расцвела.
– Можно я возьму по этому случаю Сераба?
– Конечно. Подожди минуточку, я прикажу, чтобы его подготовили.
Она поблагодарила его с теплой улыбкой и поспешила наверх сменить платье. Двери громко хлопали вслед за ней. Прислушиваясь к этому несообразному с поведением леди грохоту, Дэймон встретился глазами с матерью и засмеялся.
– Пусть каждый думает, что ему угодно, а я чертовски рад, что могу на нее опереться!
– Так оно и должно быть, мой милый, – сказала Мальвина и принялась напевать сквозь зубы, наливая себе из кофейника кофе.
