Кречет. Книга IV - Бенцони Жюльетта (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Лоцман оказался уроженцем Марселя. Темно-рыжий, как каштан, вспыльчивый, как порох, болтливый, как сорока… и грязный, как свинья. На талии красный пояс немыслимой длины, ниже — серо-красные полосатые штаны, выше — когда-то белая сорочка, рукава ее были закатаны выше локтя, оголяя мускулистые, словно вырезанные из потемневшего от старости оливкового дерева, волосатые руки. Последний штрих в странном облике марсельца — лохматая борода пророка и треуголка с золотыми галунами, из которых во все стороны торчали нитки. Малавуан скептически осмотрел незнакомца.
— Вы и вправду лоцман? — спросил он, а сам подумал, что тот француз больше похож на флибустьера, чем на честного проводника кораблей.
Тот воспринял вопрос капитана вполне доброжелательно.
— А кто же я, по-вашему, черт побери? Призрак Черной Бороды? Нет, я действительно лоцман в проклятой бухте проклятого острова! Причем лучший, какой только может быть! Двадцать пять лет корабли провожу! Не кто иной, как я, доставил в порт судно графа Дестена, когда он стал губернатором островов На Семи Ветрах в шестьдесят третьем. И князя де Ровна тоже, и маркиза д'Аргу, и еще…
— Ладно, ладно! Хватит! Верю. Если вы приметесь перечислять всех, кого проводили за двадцать пять лет, мы до завтрашнего утра не будем на месте, — проворчал капитан Малавуан. — Отправляйтесь-ка без лишних слов за штурвал.
Следуя за капитаном на мостик, лоцман имел возможность разглядеть выдраенную добела палубу «Кречета», его сверкающую под солнцем медь Он даже присвистнул от восхищения.
— Дьявол, недурная у вас посудина, капитан!
А чистота какая! Скажите-ка, мы уже когда-нибудь виделись? Кто вы? И откуда идете?..
— Позвольте мне, дружище, объясниться на сей счет с портовым начальством, если вы, конечно, будете столь добры довести нас до порта.
— Ладно, ладно, поплыли!
Тут он заметил на мостике Турнемина в роскошном одеянии и рядом с ним Понго в орлиных перьях и чуть не застыл по стойке смирно.
— Матерь Божья! — воскликнул он негромко. — Вы что, не могли сразу сказать, какие люди у вас на борту? Кто этот господин? Уж не новый ли губернатор? Тут их меняют пять раз на дню.
— Нет, успокойтесь. Это шевалье Турнемин, офицер королевской гвардии, он купил здесь плантацию индиго, вот и приехал. И парусник этот принадлежит ему, так что вы поосторожней — еще не раз придется заводить его в порт.
— На этот счет не беспокойтесь! Сейчас увидите, что такое мастерство.
Лоцман поклонился Жилю с такой почтительностью, словно тот был королем, а появившейся на палубе Жюдит — в бледно-бирюзовом муслиновом платье и широкополом капоре с оборками того же цвета — с восхищением, достойным ее красоты, и торжественно, словно священник, собирающийся служить мессу, взялся за штурвал.
Ему не стоило никакого труда доказать, что он не хвастался, называя себя лучшим проводником Малых и Больших Антильских островов. «Кречет» изящно развернулся, поймал ветер и на всех своих трех тысячах квадратных метров парусов уверенно рванул в опасный проход, а его пушки прогремели, отдавая первый салют Санто-Доминго…
Зелено-синее зеркало глубокой изогнутой бухты Кап-Франсе отделял от густо-зеленого горного массива, возвышавшегося над ней, ослепительно белый просторный пляж, окруженный пальмами.
В глубине бухты, у самого подножия гор, простирался город, бело-розово-желто-синий, словно на темный бархат положили большой драгоценный камень или спрятали в зелени букет цветов.
Издали казалось, что город погружен в волшебный сон, ощущение покоя усиливали возвышавшиеся над ним суровые дикие утесы, чьи вершины терялись среди белых облаков, но, чем ближе корабль, ведомый уверенной, опытной рукой лоцмана Бонифаса, подходил к берегу, уклоняясь от подводных скал и рифов, тем быстрее рассеивалось представление о Кап-Франсе как о сонном царстве: в порту кипела работа.
Торговые суда, яхты, шлюпы и бригантины сновали в гавани, а у причала стоял внушительных размеров линкор, который Турнемин опознал с первого взгляда. Это была та самая «Диадема», которая входила когда-то во флотилию шевалье де Тернея и доставляла экспедиционный корпус, спешивший на помощь американским повстанцам.
Присутствие этого огромного корабля показалось владельцу «Кречета» хорошим предзнаменованием. Он увидел в нем перст Провидения — добрый знакомый при встрече с неведомым. Раздался второй приветственный залп, на который любезно ответили форт Франс и форт Лимонада, а «Кречет» между тем, убавив скорость, продолжал свой путь среди бесчисленных малых и больших шлюпок, парусных и гребных, безостановочно сновавших между городом и кораблями, доставляя товары и пассажиров. Некоторые из них, оказавшиеся, вероятно, в тот момент не у дел, вышли навстречу новому судну.
Бонифас указал на довольно изящный шлюп, быстро приближавшийся к «Кречету».
— Ждите гостей. Старший лекарь должен проверить, не везете ли вы «черный товар».
— Неужто наш парусник похож на судно работорговца? — спросил, оскорбившись. Жиль. — От него плохо пахнет?
— Не стоит обижаться на такие пустяки, монсеньор. Врач выполняет свою работу, только и всего! Таковы правила. Раз у вас на борту негров нет, так ему и скажите… Такому сеньору, как вы, он поверит на слово. Тем более что на тех грязных посудинах не бывает прекрасных дам.
— Но у меня есть негр, и он тяжело ранен.
Ему срочно нужен врач. Ваш старший лекарь в медицине-то разбирается?
Лоцман с сомнением выпятил морщинистую губу.
— Чего не знаю, того не знаю. Для того, чтобы «надушить» груз, больших познаний в лекарском деле не требуется.
— Надушить?
— Ну да, протереть уксусом. Потом негров высаживают на берег, загоняют вон в те бараки, возле Фоссет, видите? — в устье реки Галиффе, и приводят в божеский вид перед торгами. Можете представить, какие они свеженькие после нескольких недель в трюме. Вот и приходится их потереть, почистить. А о вашем негре лучше сказать старшему лекарю сразу. В этом деле они очень щепетильны… подумают, что вы хотите провезти чернокожих тайком, не уплатив пошлины береговым властям.
— Именно это я и собираюсь сделать! — холодно заметил Жиль.
Старший лекарь, высокий, бледный, с желтым оттенком кожи и свинцовыми мешками под глазами — неоспоримое свидетельство пришедшего в упадок здоровья, — повел себя весьма почтительно с хозяином прекрасного судна: у такого, наверняка, немалое состояние, он, как и предсказывал Бонифас, пожелал видеть Моисея.
Четверо матросов бережно вынесли негра на палубу и уложили в тени паруса.
С первого взгляда было видно, что гигант, одетый в белую рубаху, наспех сшитую женщинами, чтобы его не приняли за раба, тяжело болен. Он пребывал в полузабытьи и слабо вздрагивал всякий раз, когда его раздутая нога хоть чуть-чуть сдвигалась, под его черной кожей хорошо просматривались красные пятна — предвестники смерти. Даже полный невежда, увидев бесформенную конечность, почувствовав учащенный пульс и горевший огнем лоб, должен был прийти к однозначному выводу. Диагноз чиновника санитарной службы последовал немедленно:
— Зловония пока нет, но гангрены не избежать. Ампутировать надо, да и то… Рана, явившаяся причиной болезни, заходит слишком высоко на бедро. Чем это его?
— Не важно. Вы можете им заняться?
На лице врача появилось такое возмущение, Что Жилю захотелось влепить ему пощечину.
— Кто? Я?.. Но я не лечу рабов.
— Это не раб.
— Кем бы он ни был, это чернокожий… и потом, я сроду не делал… во всяком случае, таких обширных, последний раз я оперировал лет десять назад, — добавил врач, пытаясь исправить неблагоприятное впечатление, которое совершенно очевидно произвел на Турнемина.
— Ладно. В таком случае я доставлю его на берег. По моим сведениям, в городе по меньшей мере две больницы.
— Именно так. Но я не советую вам трогать его с места. В больнице Шарите, как, впрочем, и в больнице Провиданс, лечатся военные, моряки и проезжие иностранцы… местные жители тоже, но только белые. Кроме того, сейчас очень неблагоприятный период: больницы забиты больными дизентерией, ангиной, воспалением легких, я уж не говорю о краснухе, разных там оспах и прочих гадостях. Как ни странно, не было еще ни одного случая желтой лихорадки, но это пока…
