Две розы - Гарвуд Джулия (полная версия книги .txt) 📗
Мэри Роуз по-прежнему держала его за руку, и Харрисон чувствовал исходящую от нее нежность. Однако он прекрасно понимал, что когда она узнает, с какой целью он проник в их дом, в ее сердце не останется для него ничего, кроме ненависти и презрения. А он так жаждал ее любви!
Харрисон ускорил шаг, охваченный приступом злобы на самого себя. Ему нужно побыть одному, чтобы обдумать создавшееся положение и прийти к какому-то решению. Трудность состояла в том, что между ним и семьей Клэйборнов совершенно незаметно возникла некая эмоциональная связь, Клэйборны нравились Макдональду, и ему было небезразлично, что с ними станет дальше. Черт побери, даже малосимпатичный задира Кол пришелся ему по душе, Словом, Макдональду было о чем поразмыслить в эту ночь.
– Харрисон, я вовсе не хотела вас обидеть и намекнуть, что вы любите совать нос в чужие дела, – прошептала Мэри Роуз.
Он тут же отпустил пальцы девушки.
– Сегодня холодно. Возвращайтесь в дом, – внезапно произнес Макдональд.
– Я совсем не замерзла, – возразила Мэри Роуз. В ту же секунду до нее дошло, что Харрисон, возможно, жаждет поскорее отделаться от нее, и ей страшно захотелось ошибиться. – Вы чем-то обеспокоены? – спросила она.
– Чем же это?
– Ну например, тем, что я могу снова вас поцеловать. При этих ее словах Харрисон не выдержал и рассмеялся.
– Это я вас поцеловал, – напомнил он. – Я вам помогала.
– Ну ладно, мы оба виновны.
– Виновны, – повторила она. – Да уж, ногтей. Я даже жалею об этом.
– Почему?
– Юристы причиняют нам неприятности.
– Каким образом?
– Вы юрист до кончиков ногтей.
Девушка пожала плечами, явно не желая пускаться в дальнейшие объяснения. Харрисон же решил, что настал час выяснить некоторые важные вопросы.
– Вы боялись, что я начну спрашивать Адама о вашей семье или о его прошлом?
Теперь Харрисон и Мэри Роуз стояли на месте, глядя прямо друг на друга. Лунный свет заливал все вокруг холодным сиянием.
– Просто мне не хотелось, чтобы вы его беспокоили. Адам не любит вспоминать о своей юности. Он был рабом, невольником, Харрисон. Хватит с вас и этого.
– А о чем он любит говорить? Запретная тема – тот период его жизни, который он провел в Нью-Йорке?
– Нет.
– А как насчет того времени, в течение которого он пробирался сюда? Он расскажет мне об этом путешествии или это табу?
– Вряд ли он обойдет это молчанием. Моим братьям есть чем гордиться.
Харрисону очень хотелось обнять девушку и не отпускать никогда. Похоже, его желание передалось Мэри Роуз, потому что она положила руки ему на талию и прижалась к нему.
– Вы были очень одиноки в детстве, правда?
– Пожалуй. Но я этого не осознавал, – ответил Харрисон. Он коснулся подбородком головы Мэри Роуз и закрыл глаза от удовольствия.
– И так было до сегодняшнего дня? – спросила девушка, касаясь губами воротника его рубашки.
– Да.
Харрисона захлестнула нежность. Он ощущал, что в присутствии Мэри Роуз его жизнь, доселе пустая и тоскливая, наполняется смыслом. Милая, родная Мэри Роуз, подумал он, что же мне с тобой делать?
Наконец он заставил себя оторваться от девушки. Кажется, она никак не хотела с ним расставаться – ему пришлось разжимать ее пальцы один за другим.
– Не волнуйтесь, я не попрошу вас меня поцеловать, – сказала Мэри Роуз.
– Вам пора домой. Пойдемте, я провожу вас.
– Это я вас только что проводила.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Девушка повернулась, собираясь уходить. Харрисон смотрел ей вслед, сцепив руки за спиной. Вдруг Мэри Роуз снова бросилась к нему в объятия, едва не застав его врасплох. Обвив руками его шею, ока привстала на цыпочки и поцеловала его долгим неумелым поцелуем.
Харрисон больше не мог сдерживаться. Руки его охватили стан девушки, а губы явно жаждали поцелуя. Хриплый звук, родившийся в груди Мэри Роуз, разжег его пыл еще сильнее. Поняв, что он хочет от нее гораздо большего, чем просто поцелуй, Харрисон резко отстранился.
Подняв голову, она посмотрела на него затуманенными глазами. Макдональду снова захотелось привлечь ее к себе.
– Спокойной ночи, – прошептала девушка севшим голосом, но не двинулась с места.
Судя по всему, Мэри Роуз испытывала такую страсть впервые и не знала, что делать дальше. Она была сильной женщиной и все же оказалась перед ним беззащитной. Следовательно, его долг уберечь ее от душевных ран.
Харрисон наблюдал за ней, пока Мэри Роуз не вошла в дом. Но даже после этого он не двинулся с места. Макдональд смешался. Он ясно видел, что в сердце Мэри Роуз зарождается любовь. Наверное, еще совсем недавно он мог пресечь это, но пустил все на самотек, а теперь, похоже, было уже слишком поздно.
Почему же он бездействовал? Харрисон признался себе, что просто боялся взглянуть правде в глаза. Ведь он и сам уже полюбил Мэри Роуз.
2 августа 1864 года
Дорогая мама Роуз,
Мы узнали из хаммондской газеты о битве, которая произошла неподалеку от ваших мест. Конечно, все мы ужасно встревожились. Мы слышали столько кошмарных историй о бунтах, вызванных нехваткой пищи и лекарств. А через неделю после того, как мы прочитали напугавшую нас статью, пришло твое письмо, в котором ты сообщаешь, что у вас все хорошо. Ты, наверное, посмеиваешься над нашей глупостью. Ты ведь всегда советуешь нам верить в промысел Божий!
Нам очень жаль, что новый курс лечения не помог миссис Ливонии. Тебе не кажется, что ее здоровье сильно подорвали побои, которыми когда-то осыпал ее муж? Пожалуйста, передай ей, что Мы молимся о ее выздоровлении.
Я надеюсь, что ее сыновья оставят вас наконец в покое. Мне становится плохо при мысли о том, что они способны причинить вам те же неприятности, что и их отец. Но я твердо знаю – пока ты находишься рядом с их матерью и не теряешь бдительности, они не посмеют пакостить вам.
В газете была напечатана еще одна прекрасная речьЛинкольна. Он произнес ее несколько лет назад, мама. Ты знаешь, что он называл нас Чернокожими Людьми, а не рабами? Слово «чернокожий» кажется мне гораздо достойнее всех тех прозвищ, которыми нас награждают. Кол не понимает, почему бы не называть всех просто мужчинами и женщинами. Мне бы тоже хотелось, чтобы все решилось так естественно, но у людей слишком много странных воззрений и предрассудков.
Однажды ночью мы заспорили о различиях между человеческими расами. Я спросил Трэвиса, считает ли он, что создатели Декларации независимости разделяют людей по цвету кожи. В наших законах говорится, что все люди равны. Я предположил, что Джефферсон, когда разрабатывал основы политической системы и управления страной, не думал о чернокожих. Но Дуглас на это заявил, что если все равны – значит, тут совсем ни при чем ни цвет кожи, ни вероисповедание, ни что-либо другое. В конце концов мы пришли к выводу, что южане даже не дали себе труда прочесть Конституцию.
Мэри Роуз теперь любит помогать мне с мытьем посуды. Она очень бережно обращается с двумя чашками китайского фарфора, которые раздобыл для нее Трэвис. Он пообещал ей, что как только выменяет еще две, научит ее устраивать настоящее чаепитие. Сам он, конечно же, понятия не имеет о подобных вещах, но уверен, что миссис Моррисон с радостью преподаст ему эту премудрость.
Кол приступил наконец к строительству нашего дома, В прошлом году ему все время что-нибудь мешало. Сначала надо было строить конюшню, потом накатила зима и он не успел сделать погреб, а минувшей весной он то охотился, чтобы раздобыть для нас пропитание, то ловил диких лошадей, чтобы мы могли обменять их на что-нибудь нужное. Надо сказать, что здесь, в горах, есть немало возможностей заработать на жизнь. Словом, пока все мы занимались лошадьми, у Кола руки не доходили до постройки дома. Он прекрасно знает, что наши доходы зависят от того, насколько мы преуспеем в отлове диких мустангов и их объездке, причем надо ещё постараться опередить конкурентов. Дуглас уже приобрел известность в окрестностях Блю-Белл. Люди приходят к нам за несколько миль, чтобы узнать его мнение насчет прихворнувшей коровы или курицы. У него настоящий талант ветеринара.
