Дикарь - Хармон Данелла (серия книг .txt) 📗
Он уже потерял одного брата.
И будь он проклят, если потеряет другого!
В роскошной спальне особняка де Монфоров скромная молодая женщина из колоний дремала, удобно расположившись на мягких пуховых подушках. Теплое пушистое одеяло согревало ее тело, кожа стала шелковистой после ванны с лавандовой водой, огонь, потрескивающий в камине, наполнял комнату теплом и светом.
Неподалеку отсюда, на холодном каменном полу конюшни предполагаемый наследник одного английского герцогства тоже спал, подложив под голову вместо подушки твердое кожаное седло и укрыв продрогшее тело мокрым плащом вместо одеяла. Снаружи все еще шел дождь, и вода, капавшая сквозь прохудившуюся крышу конюшни, скапливалась в неровностях грязного каменного пола и ручейками подтекала под тело спящего.
Появился ночной сторож с фонарем в руке, ведя за собой усталую лошадь. Увидев спящего на полу, очевидно, пьяного джентльмена, он с полным равнодушием перешагнул через его тело и поставил лошадь в тесный денник. Пьяный в нескольких футах от него что-то пробормотал во сне и перевернулся на другой бок.
Но лорд Гарет де Монфор был не пьян. Ему снился сон…
— Ты ленивый, бесполезный, распущенный бездельник.
Ты позоришь нашу семью — особенно меня. Когда ты повзрослеешь и поймешь значение слова «ответственность», Гарет, тогда, возможно, я буду уважать тебя, как уважал твоего брата…
Гарет попытался убежать, но не мог вскочить в седло и умчаться подальше от упреков Люсьена, не мог расхохотаться ему в лицо и замыслить очередную проказу, потому что на сей раз это был сон и бежать ему было некуда. Вместо этого он попытался проснуться, но сон безжалостно удерживал его, словно кандалы на ногах узника.
А Люсьен, презрительно глядя на него сверху вниз, повторял и повторял обличительные слова:
— Ленивый, бесполезный, распущенный бездельник.
— Перестань, что ты пристал? — крикнул Гарет. — Оставь меня в покое!
И тут он увидел Чарльза.
— Привет, Гарет.
Гарет замер на месте, открыв рот от изумления. Потом сердце его учащенно забилось.
— Чарльз! — не веря глазам своим, хрипло воскликнул он.
Чарльз улыбнулся. Он был в своем военном мундире, при всех регалиях, с саблей на боку. Некоторое время он смотрел на Гарета добрым, полным братской любви взглядом, потом улыбнулся и, повернувшись, зашагал прочь.
Он не позвал его за собой, но Гарет понял его без слов и, бросив торжествующий взгляд на Люсьена, кинулся следом за Чарльзом.
Как ни странно, Люсьен доже не попытался его остановить.
Брат вел его через поля, не оглядываясь, чтобы посмотреть, идет ли за ним Гарет, и не останавливаясь. Он продвигался вперед с такой уверенностью, как будто вел в атаку свой батальон. Гарет не мог бы сказать, сколько времени они шли. Наконец Чарльз замедлил шаг, и когда Гарет оказался рядом с ним, он указал на что-то, постепенно вырисовывающееся из серой дымки. Гарет даже охнул от неожиданности, увидев их мать, которая пила чай в саду с матерью Перри. Она улыбалась своей нежной, любящей улыбкой, от которой стало тепло на сердце.
— Мама! — радостно воскликнул Гарет. Но она его не услышала и продолжала разговаривать с Ведьмой.
Дымка рассеялась еще больше, и он увидел, что стоит погожий летний день, вдали поблескивает на солнце пруд, а в зарослях на берегу прячутся два мальчишки — он и Перри.
Они довольно хихикают, замышляя очередную шалость.
Гарет возбужденно взглянул на Чарльза. Но брат кивком головы привлек его внимание к другому эпизоду давно минувших дней, который разворачивался перед ними…
— Послушай, Мэри, — язвительно заметила леди Брукгемптон, — не понимаю, почему ты его всегда защищаешь.
Мне, например, его выходки не кажутся такими уж милыми! Его озорство еще причинит тебе много неприятностей.
Ведь если что-нибудь случится с Люсьеном, наследником будет Чарльз. И именно на Чарльза ты должна тратить свое время и силы, а не на это исчадие ада!
Исчадие ада.
Чарльз, кажется, расстроился. Он взглянул на брата с сочувствием и любовью. Гарет знал, что Чарльз не меньше, чем он, а может быть, даже больше, не любил, когда их сравнивают. Он знал, что Чарльз всегда чувствовал себя виноватым, потому что сравнение было всегда в его пользу.
Он не считал себя лучше Гарета, просто знал, что они разные. В глазах брата он увидел такое сочувствие, что ему стало не по себе.
А Чарльз повернулся и снова пошел вперед, оставив позади сцену из далекого прошлого: двух женщин, беседующих в саду за чашкой чая. Гарет, словно послушный пес, побежал за ним следом.
— Куда мы идем? — спросил Гарет. — Скажи, ты привидение или воспоминание? Где мы находимся, Чарльз?
Воин в красном мундире не оглянулся и не ответил, а продолжал идти вперед. Солнце поблескивало на его регалиях, золотило его волосы. Когда он снова остановился, было темно. Они стояли на деревенском лугу перед статуей.
Гарет сразу понял, что он сейчас увидит. Чилкот скачет с ведром пурпурной краски в зубах, Кокем роет носом землю и визжит по-поросячьи, и все они безобразно пьяны.
Гарет непроизвольно хохотнул, так как сцена казалась действительно забавной.
Он взглянул на Чарльза.
Брат не смеялся. Он был бесконечно печален.
Гарет оборвал смех. Откашлявшись, он отвел взгляд, неожиданно устыдившись своего поведения. Пока он с остальными шалопаями носился по всему Беркширу в поисках приключений, его брат сражался за короля. Пока он устраивал пьяные дебоши, его брат умирал вдали от дома. Гарету стало стыдно смотреть в глаза Чарльзу. Он едва заставил себя снова взглянуть на то, что показывал ему брат. Он увидел себя висящим на веревке, переброшенной через шею статуи, с кистью в руке и идиотской пьяной ухмылкой на физиономии и поморщился от смущения. Он услышал свои дурацкие высказывания, увидел своих друзей, которые вели себя как полные придурки, и заметил, с каким отчаянием смотрит на все это Чарльз, спокойно стоявший рядом с ним.
«Прошу тебя, не надо больше, Чарльз! — взмолился Гарет, отворачиваясь от неприглядной сцены. — Ты совсем смутил меня».
Чарльз задумчиво посмотрел на него, повернулся и пошел дальше.
Когда он снова остановился, они уже находились в церкви, где Гарет прошлым утром обвенчался с Джульет. Его приятели хохотали и задирали друг друга, викарий выглядел испуганным, и все вели себя так, словно бракосочетание было очередной шуткой. Все, кроме Джульет. Она стояла одна, была печальна и выглядела старше своих лет. Она отдавала себя в руки человека, который не знал, что значит слово «ответственность». Она стояла спокойная и молчаливая, готовая стоически встретить такую уготованную ей судьбой напасть, как брак с лордом Гаретом де Монфором, как она, должно быть, встречала все другие напасти, выпавшие на ее долю за ее короткую жизнь. Она, не побоявшаяся пересечь океан ради будущего своего ребенка; она, которая вручила свою судьбу, свое будущее человеку, который, к сожалению, не заслуживал такой чести.
Гарет с трудом сглотнул и отвел взгляд. Он ее не заслуживает. Все, что говорил о нем Люсьен, было правдой, и он ее не заслуживал.
Он прикрыл глаза руками. Стыд и отвращение к себе — переполнили его душу.
— Ты ленивый, бесполезный, распущенный бездельник.
Ты позоришь свою семью, особенно меня.
О Господи… Гарет не знал, сколько времени простоял так, но когда он поднял взгляд, церковь уже исчезла и они с братом оказались в Лембурне. Небо над холмами было в звездах, жужжали какие-то насекомые.
Чарльз, орлиный профиль которого смутно вырисовывался на фоне ночного неба, заговорил впервые после того, как они пустились в это странное путешествие.
— У тебя есть две возможности на выбор, — тихо сказал он. — Либо ты обуздаешь свою гордыню и вернешься к Люсьену, либо станешь самостоятельным человеком. — Он пристально взглянул на Гарета своими умными чистыми глазами. — Но что бы ты ни выбрал, я верю, что ты не обидишь ее.
