Сватовство по ошибке - Миллер Надин (книга жизни txt) 📗
И даже короткие кудри, по поводу которых леди Кэролайн заметила, что в Лондоне это последний писк моды, казались на удивление уместными. Повертевшись перед зеркалом, Мэдди убедилась, что полностью довольна своим внешним видом.
Сердце ее забилось быстрее при мысли, что, быть может, ей с Тристаном удастся ускользнуть от общества достаточно надолго, и она сможет получить два причитающихся ей поцелуя. Возможно, он даже не станет ломаться по своей отвратительной привычке… При встрече в глазах его Мэдди прочла такую пылкую страсть! Она с надеждой улыбнулась. В конечном счете, долгий месяц разлуки пошел ей на пользу: Тристан явно соскучился по ней не меньше, чем она по нему.
Но в замке столько людей… как же устроить свидание, чтобы никто не помешал. Отпустив горничную и собираясь выйти к обеду. Мэдди остановила свой выбор на оранжерее. Какое романтичное место! Густая зеленая листва и апрельская луна, которую будет так хорошо видно через стеклянный купол!
Кровь прилила к щекам Мэдди при воспоминании о том, как она вполуха слушала рассуждения графа о пользе оранжереи для выращивания свежих овощей и фруктов в зимние месяцы, а сама в те минуты воображала себя в объятиях Тристана.
Когда Мэдди спустилась по лестнице, ее встретил молодой рыжеволосый лакей в ливрее.
– Мне поручили провести вас в гостиную, мисс Харкур, – проговорил он с певучим ирландским акцентом.
Мэдди вежливо поблагодарила его, переступила порог услужливо распахнутой перед ней двери и очутилась в одной из немногих комнат, которую Гарт не показал ей в ходе экскурсии. К ее удивлению, в небольшой гостиной не было никого, кроме графа.
Граф снова был в синем фраке, но более светлого оттенка, чем тот, в котором когда-то сопровождал Мэдди в театр, Цвет этого фрака точь-в-точь совпадал с цветом изысканных обоев гостиной, а расшитый золотом жилет напоминал отделку темно-синих штор.
Мэдди едва заметно улыбнулась. Все же до чего забавно тщеславие этого человека! Интересно, он выбрал себе одежду под цвет гостиной или, наоборот, распорядился отделать гостиную под цвет своего любимого наряда?
Она перевела взгляд на торжественно-мрачное лицо графа. Очевидно, что-то беспокоило его. Воодушевление, горевшее в его глазах несколькими часами ранее, бесследно исчезло, щеки его были смертельно бледны, а рука, сжимавшая стакан хереса, явственно дрожала.
– Ах, это вы, мисс Харкур, – прочистив горло, вполголоса проговорил граф.
Мэдди машинально обернулась, подумав, что он ожидал кого-то другого. Граф опять кашлянул.
– Ваш отец любезно дал мне свое позволение побеседовать с вами. – Голос его дрожал, а херес выплеснулся из стакана ему под ноги, прямо на синий с золотом ковер.
– Да? – переспросила Мэдди, озабоченно вглядываясь в лицо графа и отмахиваясь от подозрения, что ее бесцеремонный отец чем-то оскорбил этого беднягу. – Но зачем вам понадобилось просить позволения побеседовать с гостьей в вашем собственном доме… тем более что не далее как несколько часов назад мы с вами уже беседовали?!
На бледных щеках графа вспыхнули два ярко-красных пятна, как капли крови, упавшие на пергамент.
– Но та беседа не касалась вопроса личного свойства, который я намереваюсь обсудить с вами сейчас.
Личного свойства? Мэдди охватило какое-то недоброе предчувствие.
– Мы с вами познакомились всего месяц назад, – продолжал граф, – но за это время я успел проникнуться к вам искренним восхищением и уважением.
– Что ж, благодарю вас, милорд. Очень мило с вашей стороны. Вы мне тоже нравитесь. – Мэдди улыбнулась этому занятному маленькому добряку с искренней симпатией. – Думаю, вы понравились бы мне, даже если бы не были братом Тристана.
– Я счастлив это слышать. Я надеялся, что смогу завоевать вашу благосклонность, но, разумеется, вовсе не был в этом убежден. – Граф уставился куда-то в стену над головой Мэдди и наморщил лоб, словно школьник, пытающийся припомнить заученное наизусть стихотворение. Он тяжело сглотнул. – Не окажете ли вы мне честь, мистер Харкур… – запнувшись, он снова сглотнул комок в горле и продолжал уже увереннее: – Не окажете ли вы мне честь согласиться на предложение стать моей женой и графиней Рэнда?
– Что-что? – Мэдди воззрилась на него как на сумасшедшего.
– Вы согласны выйти за меня замуж, мисс Харкур?
– Нет, милорд! Ни за что на свете! – воскликнула она. – Вы оказали мне большую честь этим предложением, но я полагала, что вы, как и я, прекрасно понимаете, что мы не пара друг другу.
– Но, мисс Харкур… – запинаясь, пробормотал граф. – Вы… вы не можете мне отказать… Что скажет ваш отец?!
– Не знаю, и знать не желаю. Речь идет о моей жизни, а не о жизни моего отца… – Мэдди прищурилась. – Или это мой отец заставил вас сделать мне предложение?
– Он… он выразил надежду, что… что, так сказать, он зашел так далеко, что…
– Ага! Так я и знала! – Мэдди нахмурилась. – Разумеется, это не ваша затея. Бога ради, вы только посмотрите на себя, милорд! Вы настолько расстроены, что вас трудно принять за человека, нашедшего девушку своего сердца, с которой он готов прожить всю жизнь душа в душу.
– Но вы меня не поняли, мисс Харкур. Нам с вами действительно необходимо пожениться. Ваш отец на это рассчитывает.
Бедный граф выглядел в этот момент настолько жалким, что у Мэдди сердце облилось кровью. Она сочувственно обняла Гарта и похлопала его по плечу.
– Все это сущий вздор, милорд. Мы не должны делать того, чего не хотим делать, кто бы на это ни рассчитывал. Вы ведь не станете отрицать, что ни вам, ни мне этот брак не нужен! С отцом я разберусь сама. У меня богатый опыт обращения с семейными тиранами.
Все еще обнимая графа рукой за плечи, она обернулась на грохот распахнутой в гостиную двери. На пороге стоял не кто иной, как “семейный тиран” собственной персоной, довольный, как кот, не только сожравший, но и успевший основательно переварить жирную мышь.
– Итак, Мэдди, итак, милорд, вы позволите пожелать вам счастья? Я уже составил объявление для завтрашнего выпуска “Таймс”, а грум уже наготове, чтобы отвезти его в Лондон. Сейчас я его отправлю. – Рокочущий голос Харкура эхом отражался от стен маленькой гостиной, на лице купца сияла торжествующая улыбка.
Мэдди почувствовала, как граф съежился, словно в ожидании удара. Она не знала, какую власть над ним имеет ее отец, но сама мысль о том, что кто-то смеет терроризировать это милое кроткое создание, не способное обидеть даже мухи, приводила ее в ярость.
– Нет, папочка, вам не удастся пожелать нам счастья, – проговорила Мэдди с ледяным презрением в голосе, – Граф сделал мне предложение, уступив вашему требованию, в чем я не сомневаюсь. Я ему отказала. Мы с ним просто не подходим друг другу. И это ясно видно всякому… кроме тех, конечно, кто слеп, как сова среди белого дня.
– Не подходите? А мне казалось, что граф без гроша “богатая наследница без титула – это идеальная пара.
Деньги! Так вот в чем дело! Мэдди дружески стиснула плечо графа. Выходит, этот бедняга, оказавшись с пустыми карманами, решил продать себя на аукционе, чтобы спасти свой любимый дом, Уинтерхэвен. И, разумеется, самую высокую цену на этом аукционе смог предложить Калеб Харкур. Мэдди задыхалась от гнева и отвращения.
– Граф очень симпатичен мне, – холодно проговорила она, – но я его не люблю, а он, вне всяких сомнений, не любит меня. – Она взглянула в лицо графу, потерявшему дар речи от ужаса. – Более того, мне теперь начинает казаться, что сердце его принадлежит другой девушке. – Внезапно вспыхнувший на щеках графа румянец подсказал ей, что она не ошиблась и верно истолковала причину грусти в глазах этого бедняги. – Он оказался в плену у обстоятельств, но я, слава Богу, свободна. И я никогда не соглашусь вступить в брак, который означал бы крушение чьей-то настоящей любви.
– Настоящей любви! – взорвался Харкур. – Ад и все его черти! Детка, ты уже вышла из того возраста, когда верят в подобную романтическую чушь! Я могу сказать тебе по личному опыту, что если брак не является деловым соглашением, удовлетворяющим нужды обоих партнеров, то он обречен.
