Дама его сердца - Поттер Патриция (читать книги .TXT) 📗
— А что, вы меня опять сюда притащите?
— Да, — ответил он холодно. — Притащу.
— И вы хотите, чтобы я обещала быть примерной пленницей?
— Нет, я хочу, чтобы вы были моей гостьей, которая всем довольна.
— Вы можете подкупить моих дочерей, но не меня!
— Но я не пытался их подкупить.
— Разве пони — это не подкуп, милорд?
— Мне просто хочется, чтобы им было здесь хорошо и весело. И безопасно.
— Я чувствую себя в гораздо большей безопасности у себя дома, нежели здесь, где я живу как в тюрьме.
— А как же безопасность ваших детей?
— Я сама смогу о них позаботиться! Во всяком случае, защитить от неисполненных обещаний.
Джэнет вспыхнула от смущения. Она вовсе не собиралась говорить такое. Не надо ему знать, как глубоко он некогда уязвил ее сердце. Как много причинил ей зла.
— Такого не будет никогда, — тихо сказал Нил.
— А почему я должна вам верить?
— Может, и не должны, но, пожалуйста, все же поверьте, что в Лохэне вам жить опасно.
— А здесь мне жить не хочется…
— Я постараюсь не надоедать вам больше, чем это необходимо.
Джэнет вдруг стало его жаль. Может быть, она к нему в чем-то несправедлива? Но она не может ему верить, как прежде. Одна только эта мысль ее ужасает. И она не смогла бы снова пережить боль обманутого доверия.
— И поэтому вы сейчас уезжаете?
— Нет, мне надо закончить одно небольшое дело.
— У вас, как мне кажется, немало таких незаконченных дел.
Нехорошо, если это прозвучало как вопрос. Ее совершенно не касаются его отъезды и приезды. А лучше всего ему бы исчезнуть отныне и навсегда из ее жизни. Тогда ее бы не разрывали такие противоречивые чувства.
Брэмур посмотрел на нее долгим взглядом, потом взял обоих пони за поводья и повел их в конюшню.
Джэнет пошла с детьми к дому. Она ведь обещала достать морковок для пони, но сначала нужно было ублажить их юные аппетиты яблочными слойками.
Сердце билось в груди глухо и неровно. На языке вертелись несказанные горькие, ядовитые слова. Куда это он направляется в полночь, хотела бы она знать!
Аннабелла подбежала и взяла ее за руку.
— Мама, тебе понравились пони?
Джэнет, разумеется, не стала портить один из самых чудесных моментов в ее жизни и только спросила:
— А как ты думаешь назвать свою лошадку?
— Конечно, Белоснежка!
— Да, Белоснежка — это замечательно.
— А пони Рэйчел можно назвать Принцем Дезире!
— Ну, я думаю, надо сначала посоветоваться с Рэйчел и Грэйс.
— А Грэйс сказала, что ей не нужен пони.
— Я думаю, твоя сестренка просто очень добра и отказывается ради вас с Рэйчел.
— Ну тогда она может кататься на Белоснежке когда захочет.
Они вошли на кухню — и замерли при виде представившегося зрелища. Самсон каким-то образом сумел проникнуть сюда раньше их, свалил поднос со слойками, и Далила сейчас с упоением его вылизывала, а щенок, весь в сахарной пудре и джеме, виновато выглядывал из-под стула и вилял хвостом.
— Ты отвратительная собака! — воскликнула Грэйс, подойдя к нему.
Щенок опрокинулся на спину и жалобно высунул язык.
Появился Торкил, нахмурившись, посмотрел на крошево и виноватого щенка, но Грэйс сразу схватила Самсона на руки:
— Это я уронила поднос. Его лицо немного смягчилось.
— Да, понимаю, леди Грэйс.
— Извините.
— Ничего. Кухарка еще испечет к вечернему чаю.
— К чаю? — удивилась Джэнет.
Эти два дня, что они находились здесь, чаю им не предлагали. Наверное, потому, что Брэмур был не расположен их слишком баловать.
— Да, миледи. Милорд просил сервировать сегодня пятичасовой чай. Он считает, что девочкам это доставит удовольствие.
Ну что ж, хотя бы девочкам. Ее удовольствие или неудовольствие, очевидно, в расчет не принимаются.
— Спасибо.
— Мне приказано подать чай в детскую.
Значит, Брэмур не собирается принять участие в чаепитии. Что ж, тем лучше! И все же Джэнет почувствовала легкое разочарование. Почему? «Да просто мне хотелось бы знать побольше о его планах, — твердила она себе. — Куда он едет, надолго ли». Ведь только во время его отлучки она сможет осуществить собственный замысел.
— Благодарю. Я так понимаю, что маркиз сегодня ночью уедет?
Джэнет заметила, что Торкил удивился. Значит, маркиз не сказал ему об отъезде. А это может означать, что поездка неожиданная… Но как он себя чувствует? Он так измучился во время путешествия сюда, в Брэмур, что Джэнет не могла не беспокоиться, черт его возьми. Ладно, она все равно узнает, куда он направляется. И что он задумал в отношении ее и Лохэна.
Брэмур вышел только к ужину. Надо было как следует поесть: неизвестно, придется ли ужинать завтра. Он не ожидал увидеть Джэнет, но она появилась. Наверное, заранее предупредила Торкила, и стол был накрыт на две персоны. Нил осушил кубок с вином, и как раз в эту минуту вошла Джэнет. Она была прекрасна даже в темном траурном платье — глаза цвета вечереющего неба, волосы изящно обрамляют милое лицо, а не затянуты в строгий пучок, как обычно. Даже щеки порозовели — она уже не была такой бледной, как в Лохэне.
Нил поднялся из-за стола, усадил ее на стул напротив и снова сел на свое место.
— Я рад, что вы составите мне компанию, миледи.
— Я хочу поблагодарить вас, милорд. Я сегодня была не очень-то вежлива, а девочкам так понравились пони.
— Мне хочется сделать пребывание здесь приятным и для вас, и для девочек.
Она повертела в пальцах бокал с вином.
— Когда вы уезжаете?
— После ужина. Вы захотели проститься со мной? — спросил он осторожно.
— Нет, я просто хотела узнать, какие будут ограничения.
— Ограничения?
— Ну да, я же ваша пленница, милорд. Конечно, на окнах нет решеток, но достаточно вашей угрозы отобрать у меня сына.
— Это не угроза, миледи. Я просто хотел, чтобы вы поняли, как опасно вам оставаться в Лохэне.
— Тогда почему я восприняла ваши слова как угрозу? И почему я лишена свободы действий? Вы когда-нибудь задумывались, милорд, о том, что значит быть женщиной? Если нет, то я вам расскажу. Каждый твердит вам, что знает лучше вас, как поступать в том или ином случае. Каждый уверен, что вы просто счастливы быть ставкой в его игре. Ведь считается, что женщина не способна разбираться в серьезных делах. Так вот, должна вас предупредить: я сделаю все, чтобы мои дочери воспитывались в ином духе.
— Но я вовсе не хотел внушать вам подобные представления. Просто я, очевидно, выражаю свои мысли недостаточно ясно. Я хотел только вас защитить…
— Но вы ни разу не спросили, чего хочу я! Я вам написала и попросила о помощи, потому что очутилась в ловушке. Я хотела, чтобы вы просто походатайствовали за меня перед Камберлендом. Вот и все, на что я надеялась.
— А я хотел большего для вас.
— Посадив меня в другую клетку, милорд?
— Не думаю, что Брэмур станет для вас клеткой. Я полагал…
— Вы полагали. В том-то все и дело, милорд! А теперь вы уезжаете и оставляете меня одну. Я не знаю, что будет с моей собственностью, с наследственными землями моего сына. Я не знаю подлинных мотивов ваших действий.
— Вы не можете поверить в то, что эти мотивы честны?
— Если говорить совершенно откровенно, то не могу. Да, вы добры к моим детям. Но когда-то вы были добры и со мной. И я не хочу, чтобы они тоже пострадали от излишнего доверия.
В сотый раз Нил пожалел, что в свое время не смог ей объяснить истинную причину своего отказа. Не смог признаться в том, что ему и его потомкам угрожает наследственное безумие. Он боялся увидеть страх в ее глазах, боялся быть отвергнутым… А теперь, наверное, уже поздно во всем признаться. Да и в чем, собственно? В том, что он недостаточно уважал ее и не сказал поэтому всю правду?
— Я отвезу вас в Лохэн, когда вернусь.
— Без всяких условий?..
— Да.
— А как долго вы будете отсутствовать?
— Не знаю.
