Марианна в огненном венке. Книга 1 - Бенцони Жюльетта (читать книги полные TXT) 📗
Побледнев при мысли о том, чего только что она избежала, молодая женщина приняла, чтобы подняться, протянутую руку их спасителя, тогда как Жоливаль выбивал пыль из своего измявшегося костюма. Она машинально поправила съехавшую на ухо шляпу и обратила на наскоро отряхивающегося незнакомца признательный взгляд.
— Сударь, — с волнением начала она, — я не знаю, как выразить вам…
Мужчина перестал отряхиваться и поднял левую бровь.
— — Вы француженка? И мне удалось оказать услугу соотечественникам? В таком случае, сударыня, моя радость по поводу спасения красоты такой очаровательной женщины удвоилась…
Поскольку Марианна покраснела под пылким взглядом незнакомца, Жоливаль, оправившись от испытанного страха, решил действовать. Несмотря на измятую шляпу и испачканный костюм, он представился с изяществом истинного дворянина:
— К вашим услугам, сударь, виконт Аркадиус де Жоливаль. Что касается моей воспитанницы — она дочь маркиза д'Ассельна де Вилленев.
Снова мужчина поднял бровь, оставив Жоливаля в недоумении, было ли это знаком удивления или иронии, затем сразу же стал так лихорадочно рыться в карманах, что виконт не удержался от вопроса, не потерял ли он что-нибудь.
— Моя трубкам — ответил тот. — Я не знаю, куда она делась…
— Очевидно, вы уронили ее, когда так великодушно бросились нам на помощь, — сказала Марианна, нагибаясь, чтобы посмотреть вокруг себя.
— Не думаю! Мне кажется, что в тот момент ее у меня уже не было…
Долго искать не пришлось. Разыскиваемый предмет мгновение спустя появился в руке высокого молодого человека, который не спеша и ни на гран не теряя почти олимпийское спокойствие присоединился к их группе.
— Ваша трубка, сударь! — — отчетливо выговорил он.
Перекошенное лицо незнакомца засияло.
— Ах, спасибо, мой мальчик! Пойдите, кстати, посмотрите, как идут работы в кордегардии. Я скоро присоединюсь к вам. Следовательно, — добавил он, начав отчаянно посасывать трубку, — следовательно… вы французы? И что же вам здесь надо, если я не покажусь слишком нескромным?
— Ничуть, — улыбнулась Марианна, которая решительно нашла этого человека ужасно симпатичным, — я хочу увидеться с герцогом де Ришелье. Надеюсь, он по-прежнему губернатор этого города?
— По-прежнему… как и всей Новороссии. Вы с ним знакомы?
— Еще нет. Но вы, сударь, который так хорошо говорит на нашем языке и должен тоже быть французом, вы, без сомнения, с ним знакомы?
Мужчина улыбнулся.
— Вы будете удивлены, сударыня, числом русских, говорящих по-французски лучше, чем я, но вы правы: я француз и знаком с губернатором.
— В настоящий момент он в Одессе?
— Гм… я предполагаю! Мне не приходилось слышать, что он уехал.
— А какой он в действительности? Простите меня, если я злоупотребляю вашей любезностью и временем, но мне необходимо знать. В Константинополе поговаривают, что это грозный человек и прежде всего недоступный, что он правит, как настоящий властелин, и против него никто не может устоять. Говорят также, что он ненавидит императора Наполеона и все, что его окружает…
Улыбка исчезла с лица незнакомца, и внимательный взгляд, которым он окинул Марианну, принял недовольный оттенок, почти угрожающий.
— До настоящего времени турки, — медленно начал он, — не имели особых причин любить его превосходительство, который во время войны сыграл с ними не одну злую шутку. Но если я правильно понял, вы прибыли от нашего недавнего врага? Вы не боитесь, что губернатор потребует от вас объяснений о том, что вы собираетесь здесь делать? Видите ли, чернила еще не просохли на подписях под мирным договором. Недоверие существует, и улыбки, которыми обмениваются, по-прежнему немного принужденные. Я могу только порекомендовать вам величайшую осмотрительность.
Когда дело касается безопасности его территории, губернатор неуступчив и непреклонен.
— Вы хотите сказать, что он посчитает меня шпионкой? — внезапно сильно покраснев, прошептала молодая женщина. — Я надеюсь, что этого не произойдет, потому что мое намерение…
Ей пришлось остановиться. Высокий молодой человек вернулся бегом, с необычным волнением нагнулся к уху своего мэтра и бросил несколько слов. Незнакомец издал гневное восклицание и грубо выругался:
— Заср…! Форменные заср…! Ну я иду туда! Извините меня, — добавил он, обращаясь к молодой женщине, — но я должен покинуть вас из-за важного дела.
Мы еще встретимся, без сомнения…
Засунув трубку в карман, даже не подумав выбить ее, он кивнул им и пустился почти бегом. Жоливаль окликнул его:
— Сударь! Эй, сударь! Скажите хотя бы имя доброго человека, которому мы обязаны жизнью. Иначе как мы вас найдем?..
Мужчина слегка заколебался, затем бросил:
— Септиманий! Меня зовут Септиманий!..
И он исчез под порталом Арсенала, оставив Жоливаля начисто сбитым с толку.
— Дьявол его возьми! — чертыхнулся он. — Но это же имя моей жены!
Марианна рассмеялась и взяла под руку своего старого друга.
— Не стоит расстраиваться из-за этого и тем более злиться на этого славного малого. Бывает, что женское имя является и почтенной фамилией, и это только доказывает, что наш спаситель — потомок какого-нибудь жителя древней галльской Септиманий.
— Может быть, — сказал Жоливаль, — но от этого воспоминание не стало более приятным. Честное слово, если бы я не знал, что она прочно засела в Англии, я не удивился бы, встретив ее здесь… Однако пойдем! Я вижу, что наш гид исходит нетерпением, и пора уже удостовериться, на что может быть похожа русская гостиница…
К большому удивлению путешественников, та, куда их привел мальчишка, удивительно походила на парижскую гостиницу конца прошлого века. И Жоливаль, который ожидал увидеть грязную продымленную избу, с облегчением переступил вымощенный красивыми белыми камнями порог отеля Дюкру, носившего, по русскому обычаю, имя своего владельца.
Это был недалеко от спускавшихся ярусами по склону больших казарм красивый новый дом розового цвета с высокими белыми окнами, сверкавшими в последних лучах солнца. Он распахивал сияющие медью широкие двери с апельсиновыми деревьями в фаянсовых горшках по бокам в самом начале нового города. И видимо, дом этот хорошо содержался.
Две служанки в чепчиках и белых передниках и двое слуг в красных рубашках — единственная русская нота в этом западном ансамбле — поспешили к багажу путешественников, в то время как мэтр Дюкру собственной персоной, очень величественный в темно-синем одеянии с позолоченными пуговицами, делавшем его похожим на морского офицера, направился им навстречу, чтобы поздравить с прибытием. Но его легкая церемонность сменилась явным восхищением, когда он увидел изящество новой клиентки и узнал, что она француженка.
Дюкру прежде был поваром у герцога де Ришелье.
Вызванный им, он приехал сюда, когда в 1805 году герцог стал губернатором Одессы, чтобы дать городу, который рос на глазах, приличную гостиницу. С тех пор отель Дюкру, где была лучшая кухня во всей Новороссии, давал хороший доход и продолжал процветать благодаря многочисленным торговцам, посещавшим быстро растущий порт, колонистам, недавно и быстро разбогатевшим в этом прежде пустынном и запущенном районе, но отныне быстро развивающемся, и офицерам уже довольно солидного гарнизона.
Когда сопровождаемые хозяином Марианна и Жоливаль вошли в вестибюль, изящно отделанный деревянными панелями с золотыми прожилками, как в Трианоне, они оказались почти лицом к лицу с немолодой дамой, которая спустилась с лестницы с русским полковником и вид которой их поразил.
Это было вызвано не ее старомодной одеждой: просторным черным шелковым платьем с фижмами, с белыми муслиновыми манжетами и большой шляпой с черными перьями, а выражением лица, гордого, надменного, почти презрительного. Ей было лет под пятьдесят, и, по всей видимости, она принадлежала к аристократии. Кроме того, она должна была быть богатой, судя по великолепным серьгам из жемчуга с бриллиантами, свисавшим вдоль ее нарумяненных щек. Она была также довольно красива, но холодные хитрые голубые глаза лишали в общем-то гармоничные черты ее лица привлекательности. Ее взгляд из-за лорнета в витой золотой оправе, направленного как некое оружие, оставлял неприятное впечатление. Так вот, проходя мимо Марианны, незнакомка замедлила шаги и впилась в нее глазами, даже повернув голову, чтобы лучше рассмотреть вошедшую, прежде чем исчезнуть в шуме улицы с полковником, следовавшим за ней как привязанный.
