Я люблю другого (Глубинное течение, Темный поток) - Картленд Барбара (серия книг .TXT) 📗
Фенела пожала плечами.
– Да и бог с ними, – ответила она.
У Фенелы было такое чувство, что она больше не осмелится даже взглянуть в лицо Кей.
«Я ревную, – подумала она про себя, – ревную к Кей всех остальных». И ей стало стыдно.
Кей была такая привлекательная; для нее вся жизнь была легким, волнующим приключением, в котором все разложено по полочкам, а все, что не укладывалось в ее схему, подлежало забвению.
«У Кей все получается так гладко, – думала Фенела, – потому что на самом деле все происходящее вокруг мало беспокоит ее. А если она все-таки допускает в чем-нибудь ошибку – будь то ее работа или бесчисленные браки, – она просто выбрасывает это из своей памяти и начинает все заново. Предположим, – продолжала размышлять Фенела, – предположим, что попрошу у Николаса развод. А почему бы и нет? Ведь мы даже не осмеливаемся открыто смотреть в глаза друг другу».
Затем сама мысль потерять Николаса показалась Фенеле пугающе мрачной.
«Если у меня не будет Ника, то с кем же я останусь?» – спросила она себя и импульсивно опять повернулась к нему.
– Ник, сегодня вечером не обращай на меня ни малейшего внимания, – взмолилась она. – Со мной сейчас творится нечто такое, что Нэнни называет «проделками чертенка за моей спиной».
Николас протянул было свою руку к Фенеле, но затем сдержал себя, как будто немного испугавшись того, что этот жест может напугать ее.
– Сказать тебе, что я думаю по этому поводу? – спросил он.
– Да, пожалуйста.
– В нашем мире есть люди, – начал он, – которые обтекают жизни других людей, подобно широкой спокойной реке. А есть иные, которые врываются в жизни других людей, подобно внезапному ливню. Поэтому все замечают таких людей, как всегда обращают внимание на дождь – ведь он все время неожидан, всегда оказывает на человека заметное воздействие; а река – так она все время течет здесь, все вокруг к ней уже давно привыкли. Ты, Фенела, подобна некой реке; тот, кто знает тебя, всегда будет желать остаться рядом, будет нуждаться в тебе, но очень часто все будут реагировать и на ливни.
Николас говорил все это довольно ровным голосом – волнение едва угадывалось в его тоне, но Фенела понимала, что каждое слово дается ему с неимоверным трудом и идет из самой глубины сердца.
У нее внезапно промелькнуло чувство нежности к Николасу.
– Спасибо тебе, Ник; это очень мило с твоей стороны, – проговорила она, – и очень успокаивает меня; хотя, я думаю, Кей нельзя сравнить с ливнем. Она предпочитает быть скорее лучом солнца или чем-то еще, что ослепительно блистает, подобно молнии.
– А ведь ты можешь быть язвительной и коварной, не так ли? – спросил Николас, и Фенела утвердительно кивнула.
– Да, и наслаждаюсь этим.
Они оба рассмеялись.
– Нам пора возвращаться, – сказала Фенела и взяла мужа под руку. – Хочешь, я скажу сейчас тебе что-то самое главное про тебя, Ник? Что-то очень хорошее?
– Хотелось бы услышать, – ответил он. – В моей жизни приятные вещи случаются нечасто.
– Не заставляй меня жалеть тебя, – скомандовала Фенела. – А сказать я хотела вот что: с тобой, Ник, я могу быть честной и правдивой, мне не приходится изображать из себя кого-то другого. И я считаю, что таких людей, с которыми каждый может себя чувствовать естественно, очень мало; я действительно нисколько не притворяюсь с тобой – я предстаю перед тобой в самом худшем виде.
– Пока я мог видеть только самое лучшее в тебе, – прошептал Ник.
И уже позже, когда они подошли к боковому входу в дом, он неожиданно остановился.
– Фенела, ты позволишь мне поцеловать тебя на прощание?
Первым побуждением Фенелы было отпрянуть от него, но она заставила себя улыбнуться.
– Конечно, Ник, почему бы и нет?
Она слегка приблизила свое лицо к нему; луна светила ей прямо в глаза, и поэтому ей пришлось прикрыть веки. Но Ник так и не поцеловал ее. Вместо этого он стоял, рассматривая лицо Фенелы, не прикасаясь к ней.
– Ты была искренна со мной, – пробормотал он через какое-то время. – И я теперь тоже буду честным с тобой. Я хочу поцеловать тебя – просто чертовски хочу, но я не собираюсь этого делать. И не сделаю до тех пор, пока ты сама этого не захочешь. А попросил я тебя об этом потому, что хотел услышать, что ты мне скажешь в ответ; но, Фенела, я же не круглый дурак, особенно когда дело касается тебя. Спокойной ночи.
Он отвернулся от Фенелы и вместо того, чтобы войти в дом, пошел по дорожке, посыпанной гравием, которая вела к парадному входу. Фенела осталась стоять, словно окаменев.
Через короткое время она услышала, как заработал двигатель автомобиля, и Николас уехал. Какое-то время она слышала звуки, доносившиеся с дороги и видела отблеск света фар, пробившийся сквозь листву деревьев, а затем все стихло. Перед ней лежал сад, купающийся в лунном свете, – совершенно пустой и тихий.
Внезапно из открытого окна мастерской до Фенелы долетел взрыв хохота. Она тихо вздохнула, повернулась и вошла в дом.
Глава седьмая
Фенела проснулась с каким-то дурным предчувствием. Какое-то время она еще лежала в том неопределенном состоянии полусна-полубодрствования, спрашивая себя, почему же она чувствует себя такой удрученной и обеспокоенной, – и тут же все вспомнила.
Сегодня должны будут проводить испытания «Кобры».
Она встала с постели и быстро оделась. Было еще рано – солнце едва-едва поднялось, и туман только начал понемногу рассеиваться в саду. Как только Фенела была готова, она быстро сбежала по лестнице к телефону.
Она почти не надеялась на то, что застанет Ника, но в трубке зазвучал именно его голос.
– Я хочу пожелать тебе самой большой удачи, – проговорила Фенела.
– Спасибо тебе.
Голос у него был мрачный, и говорил он медленно.
– Ты встревожен?
Стараюсь быть спокойным. Дик полностью уверен в успехе, но у меня, боюсь, такое же чувство, какое я испытал, выходя за Итон на крикетный матч на стадионе «Лордз», – очень дрожат колени.
– А я и не знала, что ты увлекался крикетом.
– Было дело.
«Что за абсурдный разговор у нас с ним», – про себя подумала Фенела.
Тем не менее она понимала, что ни один из них не смог бы найти нежных слов в такой ответственный момент.
– Ну, я буду думать о тебе, – проговорила она. – Ты позвонишь мне, как появится возможность?
– Я не знаю, когда смогу это сделать, – ответил ей Николас. – Эрлз приезжает около полудня; ему предстоит осмотреть и проверить несколько узлов перед тем, как он приступит к испытаниям по программе, но в любом случае я найду возможность позвонить тебе – можешь быть уверена в этом.
– Спасибо. До свидания, Ник.
– До свидания.
Было ощущение, что Николас ждет чего-то еще. Фенела также чего-то ждала, но затем, торопливо и смущаясь, добавила:
– Помилуй боже тебя и «Кобру».
И прежде чем он успел что-нибудь ответить ей, Фенела положила трубку на рычаг.
Она вновь поднялась медленно по лестнице наверх, чтобы убрать свою постель и привести в порядок спальню перед тем, как начать готовить завтрак для всех остальных домочадцев.
«Ведь это так много значит для Ника, – думала про себя Фенела. – Испытания должны пройти успешно – просто обязаны!»
Фенела сознавала, что ее муж страдал одной из форм комплекса собственной неполноценности.
Всю свою жизнь он провел под железной пятой матери, а после короткого промежутка полной свободы, когда Николас служил в ВВС, он вернулся домой больным и искалеченным, чтобы быть снова немедленно подавленным энергией леди Коулби, чтобы вновь играть ту же роль, какую он играл с самого своего детства, – сына-тихони при могущественной мамаше.
Фенела знала, что успех испытаний «Кобры» дал бы ему то, в чем Николас сейчас так сильно нуждался, – чувство полезности и собственной важности.
Она сознавала, что никогда еще раньше Николасу не было так необходимо обрести уверенность в себе, как теперь, когда она, Фенела, была рядом с ним. Ведь именно его комплекс неполноценности был причиной того, что, женившись, он до сих пор не смог завоевать любовь своей жены, войти полноценно в свои права мужа и утвердить тем свое мужское достоинство.
