Вкус блаженства - Джеймс Элоиза (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Получасом позже Джози уже не сомневалась в том, что свихнулась. Если бы она все еще оставалась в доме Рейфа, то могла бы справиться в латинском словаре.
В итоге у нее наконец созрело решение: она отправится в библиотеку Мейна и найдет нужные слова, потому что просто не могла заставить себя произнести «Я девственница» по-английски.
Когда Джози крадучись вышла из своей комнаты, в доме стояла полная тишина. Должно быть, дверь на самой верхней лестничной площадке вела в его спальню. Джози прошла мимо нее на цыпочках – можно было не сомневаться, что она умерла бы на месте, если бы он проснулся.
Спустившись по лестнице, Джози вошла в холл – полукруглое помещение с мраморным полом и стенами, увешанными портретами, на одном из которых, судя по всему, была изображена мать Мейна. Джози сразу заворожила тонкая талия графини. Лицо ее выражало безусловную уверенность женщины, никогда не испытывавшей унижения или предательского желания съесть еще один кекс, намазанный маслом.
Решимость Джози еще более укрепилась. Мать Мейна была француженкой, как и Сильви, а каждому известно, что все француженки стройны и изящны. Дом Мейна выглядел как раз таким, в каком могла бы царить в качестве хозяйки Сильви.
Левая дверь, должно быть, вела в гостиную. Если дом спланировали так же, как и городской особняк Рейфа, то вторая дверь вела в столовую, а третья...
Джози осторожно открыла третью дверь и ощупью двинулась в темноте, рассчитывая добраться до стены. Первым, на что натолкнулись ее вытянутые руки, оказались ряды книг – их прохладные кожаные переплеты ни с чем нельзя было спутать, и Джози испытала облегчение.
Она продолжала ощупывать воздух перед собой, пока пальцы ее не наткнулись на мягкий бархат. Она потянула ткань, дрожа от страха при мысли о том, что задребезжит карниз.
Французское окно выходило на каменную террасу, окруженную балюстрадой. За террасой простирался сад, выглядевший волшебным и несколько пугающим в лунном свете, будто в этом месте по ночам исполнялись желания и танцевали феи.
Завороженная этим зрелищем, Джози шагнула вперед. Окно открылось под нажимом ее руки, и она, выйдя в сад, на мгновение замерла, а потом взглянула на фасад.
Вне всякого сомнения, все в доме спали; оттуда не доносилось ни звука.
Дорожка лунного света пересекала лужайку, широкая, как серебряный пояс; в конце сада деревья возвышались над травой, и лунный свет играл на их хрупких зеленых листьях, еще не опаленных летним солнцем. Маленькая рощица походила на волшебный город фей, на волшебный лес, простиравшийся от лужайки и до неба, усеянного звездами.
В саду было настолько тепло, что эта весенняя мягкость подействовала на Джози; все ее тело охватила благодать, какую она испытывала только в детстве, когда еще не сознавала своего несовершенства. Ей захотелось громко рассмеяться, и она чуть было не уступила этому желанию, а потом бросилась вперед, оставив шлепанцы на пороге дома. Джози не бегала босиком много лет, и все-таки зарыться пальцами ног в мягкую траву ей показалось вполне естественным. Луна бросала свой трепетный изменчивый свет, образуя прозрачную дорожку, и Джози казалось, что она в подводном мире, а трава под ногами – это вода океана.
Миновав лужайку и оказавшись в тени боярышника, Джози оглянулась на дом: ни в одном из окон не трепетало пламя свечи. Затем ее взгляд уловил какое-то мерцание, будто ей подмигнула фея.
Джози выпрямилась, чувствуя, как зацепилась волосами за ветки. Чтобы высвободиться, ей пришлось развязать ленту, после чего она, потянувшись вверх, поймала один из странных маленьких предметов, свисавших с ветки.
Джози подставила его под луч лунного света, чтобы получше рассмотреть: увы, это был всего лишь стеклянный шарик. Глядя на него, Джози никак не могла понять, почему столь странное украшение оказалось на дереве. Неужели это дело рук Мейна?
На шарике она заметила насечки, но в темноте не могла как следует их рассмотреть, пока лунный блик не упал на ее руку. Тогда она стала поворачивать шарик таким образом, чтобы водянистый свет луны заплясал у нее на руках, плечах и коснулся спутанных темных волос.
Только теперь Джози стало ясно, что стеклянные шарики украшали все деревья, большие и маленькие, и именно это смешение света и теней придавало лужайке причудливый, волшебный вид.
Джози, пританцовывая, прошла чуть дальше. Вся ее печаль испарилась, горечь и отвращение к себе словно смыло лунным светом. Завтра наступит новый день, и феи, что водились в саду Мейна, непременно принесут ей удачу.
Она рассмеялась. Ее муж, известный тем, что спал с большинством записных красавиц света, устроил нечто вроде волшебного леса фей на своем заднем дворе!
Джози вдохнула слабый, чуть терпкий аромат ранних роз и, больше не оборачиваясь на спящий дом, углубилась в гущу деревьев, держа в руке каплю лунного света.
Мейн стоял на пороге библиотеки до тех пор, пока не убедился, что Джози нашла дорогу к розовой беседке, после чего пошел за ней, испытывая странное чувство, будто все это происходит не с ним. Неужели это и впрямь его молодая жена танцевала в саду и лунный свет запутался в ее волосах? Она держала один из его стеклянных шариков так, чтобы на него падал лунный свет, будто древняя языческая жрица, вершащая странный обряд поклонения луне.
А может, она и была языческой богиней, пьянящим воплощением женственности?
Мейн замер, глядя на нежное очертание ее щеки, напоминавшей в лунном свете сливочное мороженое; даже отсюда, со стороны лужайки, он сумел ощутить способность этой красавицы радоваться жизни.
На Джози была всего лишь ночная сорочка, в которой она походила на картину великого Рафаэля, одну из тех, на которых он изобразил свою обожаемую любовницу. К тому же Джози имела нежные руки и округлые груди, столь ценимые любовниками Возрождения.
Каждый дюйм тела Мейна жаждал ее, побуждал поскорее схватить в объятия. Джози больше не выглядела подавленной; что бы с ней ни случилось, его любимая не была брошена на землю и опорочена. Теперь, когда он припоминал историю с лопатой навоза, то с трудом удерживался от смеха.
Вместо того чтобы расхохотаться, он на мгновение задержался в мраморном портике и стянул сапоги, а потом босиком побежал по траве, ощущая наслаждение, какого никогда не испытывал во время своих убогих свиданий при свете свечей с женщинами, уставшими от брачной жизни.
Добравшись до леса, Мейн внимательно оглядел свои стеклянные шарики. Казалось, они прочно покоятся на ветвях и лишь чуть колеблются на легком ветерке, оставаясь столь же прекрасными, какими были, когда тетя Сесили рисовала их в своем воображении.
Затем Мейн, миновав несколько деревьев, бесшумно направился к розовой беседке. Конечно, он найдет ее там. Во всем он ощущал странный привкус неизбежности, будто ужас и уныние последних двадцати четырех часов исчезли именно в эту минуту.
Беседка, увитая розами, находилась в самом конце сада, с двух сторон защищенного древними каменными стенами, отделявшими его дом от соседнего; розы обвили ее стены плотным покрывалом.
Джози стояла в центре беседки, прислонившись спиной к статуе дельфина, остановленного резцом скульптора посреди прыжка; колени ее прикрывали каскады роз, пропитавших ночной воздух нежным, сладким ароматом.
– Надеюсь, ты не поцарапалась, когда шла сюда? – Мейн медленно приблизился к стене.
Джози не испугалась и даже не вскрикнула; вместо этого она подняла на него глаза и улыбнулась.
– Как странно... – задумчиво произнесла она. – На мгновение мне показалось, что в лесу появился Дионис.
Мейн провел рукой по волосам. Ну разумеется! С ее точки зрения, он, конечно, был так же стар, как любой из древних греческих богов.
– Не уверен, что это комплимент. Дионис – греческое имя бога вина Вакха, не так ли?
– Бога вина и природы. У него в руках жезл, обвитый плющом, а менады танцуют перед ним ночи напролет.
– И ты – одна из менад? Ты правда собираешься танцевать всю ночь?
