Грехи распутного герцога (ЛП) - Джордан Софи (книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Да, — согласился он. Доминик услышал свой голос, словно издалека, и наконец–то собрав остатки своей гордости, произнёс: — Для меня не составит труда найти другую, которая согласится согреть мою постель. – Он так сильно стиснул зубы, что челюсть заныла от боли.
Фэллон побледнела и, со стойкостью воспринимая его слова, уставилась на него.
— В этом весь ты.
— Да, – он кивнул. – Я позволю тебе вернуться к своим обязанностям. – Повернувшись на каблуках, герцог удалился разъярённой походкой. Будь он проклят, если пойдёт у неё на поводу! Будь он проклят, если даст ей понять, как отчаянно желает снова увидеть её в своей постели.
Её, и только её.
Фэллон глядела ему в спину, и сердце её готово было выскочить из груди. Она закусила губу, подавив желание позвать его обратно и сказать, что принимает его предложение, хоть оно и противоречит всему, во что она верила, всему, чем она являлась.
И всё же идея того, чтобы стать любовницей – его любовницей – не пугала её так сильно, как должна была бы. Она думала о преимуществах этого решения. Искушение. Соблазн. Ежедневно засыпать и просыпаться в его руках. В доме, который он подарит ей. Её собственном доме. Возможное исполнение давно лелеемой мечты вскружило ей голову. Она получит всё сразу: и дом, и герцога.
Но чего ей это будет стоить? Фэллон почувствовала медный привкус крови во рту, и перестала кусать губы.
Тряхнув головой, она быстро вошла в комнату для гостей, чтобы постелить свежие простыни. Девушка поклялась себе забыть те чувства, что Доминик будил в ней всего лишь одним лёгким прикосновением, и всегда помнить, что она всего лишь горничная. Не больше, чем служанка в доме герцога. По крайней мере, до тех пор, пока Фэллон не накопит средств, чтобы купить себе свой дом. Отец воспитывал её не для того, чтобы, повзрослев, она стала любовницей богатого мужчины. Игрушкой, с которой будут играть, пока она не надоест.
Ведь в этом случае Доминик найдёт другую, которая заменит ему Фэллон. Или несколько, если уж на то пошло. Она просто обязана взять себя в руки и не обращать внимания, если увидит его с другой. А вдруг с несколькими? Тем не менее, даже допущение этой возможности причинило ей боль.
Ноги внезапно перестали держать её, и девушка опустилась на кровать, глядя прямо перед собой. Но увидела она совсем не стены, оклеенные обоями. Она увидела себя в будущем. Сражающейся день и ночь за то, чтобы остаться незамеченной герцогом. Для этого ей придётся вести себя тише воды, в то время, как её сердце так и будет желать оказаться поближе к Дамону.
Великолепно, Фэллон. Ты полная идиотка! Да как ты только могла влюбиться в такого распутника?!
Она потёрла лицо руками. Что за нелепая ситуация? Неужели она и правда думала, что сможет продолжить жить, как раньше и забыть его? У неё никогда не получалось забыть о нём. Как раз наоборот. А сейчас… Учитывая ту близость, что была между ними, то, как они занимались любовью…
Фэллон вышла из оцепенения и покраснела.
Она знает, что ей нужно сделать.
Она примет деньги лорда Ханта, каким бы оскорбительным ей ни показалось его предложение на первый взгляд. Упрямая боль разлилась по груди. Положив руку на сердце, она потёрла ею ноющее место. Она должна сделать это, если намерена выжить. Пусть лучше пострадает её гордость, нежели сердце.
Глава 26
Не обращая никакого внимания на джентльмена, остановившегося перед его креслом, Доминик продолжал смотреть на мерцающий в камине огонь, подняв ко рту стакан с выпивкой, до тех пор, пока парень несколько раз не кашлянул. Заметив его, герцог проворчал:
— Я занят, – он сделал глоток.
— Ваша светлость, простите, что беспокою. Но дворецкий послал меня сюда.
— Адамс? – он как раз собирался поговорить с ним о том, чтобы тот никого не пускал на порог.
— У меня к вам срочное дело.
Доминик фыркнул и бросил взгляд на мужчину, который его пристально разглядывал.
— Мы встречались раньше? Ваше лицо кажется мне знакомым.
— Я Джон Мэдоус. Секретарь вашего деда.
Доминик заворчал и допил бренди. Он рукой подал знак слуге, чтобы тот принёс ещё. Подняв на мужчину безжалостный взгляд, герцог спокойно произнёс:
— Здесь закрытый клуб.
— Да, но мои дела срочно требуют вашего внимания, и мне разрешили с вами встретиться, – он посмотрел вниз на свою мятую одежду и стряхнул пыль с брюк: — Простите за столь позднее вторжение и за мой внешний вид. Просто я ехал целый день, пытаясь добраться до вас. – Оглядев взглядом помещение, он понял, что они стали объектами всеобщего внимания. Несколько джентльменов уставились на них со своих мест, прервав чтение газет и игру в карты. — Тогда говорите, что хотели, и убирайтесь отсюда.
Лакей поспешно принёс поднос с новым графином. Доминик протянул свой стакан, чтобы его наполнили снова. Последние несколько дней он провёл в клубе больше времени, чем дома. Глупо, конечно, но он прятался от Фэллон. Он не мог и не хотел видеть женщину, которую желал больше всего на свете, и не мог получить. Секретарь опять прочистил горло и изо всех сил дёрнул свой шейный платок. Дамон оперся спиной об роскошную обивку кресла и вытянул ноги вперёд:
— Выкладывайте! Что за послание?
— Послание?
— Да. От моего деда, – он замолчал, чтобы сделать ещё один большой глоток бренди, затем с издёвкой добавил: — Что нужно от меня этому старому ублюдку?
Глаза Мэдоуса расширились позади пары очков:
— Вы обращаетесь к нему подобным образом? – он оскорблено пожал плечами.
— А вы знаете других старых ублюдков?
Мэдоус открыл рот, но так и не смог ничего ответить. Да, ведь его не было поблизости, когда миссис Пирс безраздельно властвовала в Вэйфилдском Парке. Доминик нетерпеливо махнул рукой.
— Ваш дедушка. Он немного…
— Да? – Несмотря на свой безразличный вид, герцог почувствовал, как ему сдавило грудь, и уже было приготовился к худшему, заранее предполагая, каким будет известие.
— Жалуется на здоровье.
Рука Доминика застыла на полпути ко рту. Не мёртв, значит. Жалуется на своё здоровье. Он сделал ещё глоток.
— Понятно, – Дамон опустил стакан на стоявший рядом маленький столик из красного дерева. Не осознавая, что делает, он незаметным жестом погладил искалеченную плоть на своей ладони.
— Когда я последний раз видел его, он тоже жаловался. По–моему, старики только этим и занимаются.
— Да, но на этот раз ему действительно стало хуже. Боюсь, его время скоро истечёт.
Губы Доминика вытянулись в жестокую ухмылку.
— Это то, что случается со всеми старыми людьми. Они умирают.
— И у вас нет ни малейшего желания увидеть его?
— Я недавно встречался с ним.
— А сейчас не хотите?
— Он не умирает, — громко произнёс Доминик, при этом ещё больше мужчин в клубе уставились на них. Герцог простодушно взглянул на секретаря: — Он сам мне говорил, что не умрёт, пока не убедится, что я прочно и хорошо устроился в жизни, женился и веду праведное существование.
Мэдоус скептически оглядел его:
— Правда? Но я не думаю, что он сможет жить вечно. Как бы он сильно того ни хотел.
Доминик рассмеялся. Он обратил внимание на скрытый намёк секретаря. Но ему было всё равно.
— Вы его недооцениваете!
— Я, конечно, понимаю, что между вами существуют некоторые разногласия…
Доминик хотел сказать секретарю, что тот ни черта не понимает, но сдержался. Главное, что мужчина ничего не знал о самом герцоге.
Не знал он ничего и о почтении, которое следовало бы оказывать таким знатным людям, как Дамон. Он ещё громче рассмеялся в ответ.
— Разногласия? Это слишком громко сказано.
— Я с великим удовольствием провожу вас до Вэйфилд–парка к вашему…
— А теперь объясните мне, с какой это стати я должен хотеть попасть туда? – У него не было никакого желания вернуться в дом, где он провёл свою юность.
Пусть его дед умрёт и сгниёт в гробу – ему всё равно. Он и так провёл достаточно несчастных лет своей жизни в тех стенах.
