Белый вереск - Рединг Жаклин (список книг .txt) 📗
— Вы… Приведите ее ко мне…
Опустив цепочку и медальон в карман, Роберт встал и направился к двери.
— Катриона, зайди сюда, — громко позвал он.
Когда девушка подошла к нему, Роберт взял ее за руки и серьезно заглянул ей в глаза.
— На твою мать напали, Катриона. Она оказалась жертвой отъявленного негодяя.
Глаза девушки наполнились слезами.
— Запомни, — наставлял Катриону Роберт, крепко сжимая ее руку, — что бы ты ни чувствовала, ты должна быть сильной. Для нее. Она хочет видеть тебя. Приготовься к худшему.
Оцепенев, Катриона лишь послушно кивнула головой и, высвободив руки, медленно вошла в комнату.
Увидев мать, она инстинктивно зажмурила глаза, чтобы совладать с охватившим ее ужасом. Но не смогла сдержать слез.
— Мама… — прошептала она.
— Кат-Катри… — ответила Мэри, приподнимая руку. Опустившись на колени, девушка взяла Мэри за руку и прижала ее к щеке.
— Мамочка, кто посмел это сделать? — застонала Катриона.
— Все… будет хорошо, детка… — Воздух с хрипом вырывался из груди несчастной женщины. — Я сделала то, что должна… была сделать… То, о чем… просила… твоя мать… — Она обессиленно закрыла глаза.
Катриона ничего не поняла.
— Ты о чем, мама? Я не… Мэри судорожно вздохнула.
— Лорд… все расскажет тебе, детка… Ты должна доверять ему… Отныне он будет заботиться… о тебе… — Голова Мэри упала набок. Рука, которую Катриона сжимала в своей руке, отяжелела и стала непослушной.
— Мамочка! — причитала Катриона. — Мамочка, прошу тебя!.. Пожалуйста!..
Зарывшись лицом в простыню, девушка горько зарыдала, не выпуская руку матери. Роберт подошел поближе и погладил девушку по плечу. Мерид навзрыд плакала в дверях спальни…
Глава 19
Катриона открыла глаза. Ласковые розоватые лучи раннего солнца, играя на высоких оконных стеклах мириадами разноцветных радуг, скользнули по ее лицу. Девушка лежала на такой огромной кровати, каких ей видеть еще не доводилось: здесь спокойно могли бы поместиться еще и Мерид с Мэтти в придачу. Ко всему прочему ложе было очень высоким, и Катрионе пришлось подняться по маленькой лестнице, чтобы забраться в постель. Изголовье из красного дерева покрывала резьба, изображающая птиц и херувимов; полог из розового с голубым шелка свешивался вниз мягкими складками. И, как и все в этой чудесной комнате, постель и даже подушка благоухали цветами.
Катриона снова посмотрела в окно, сквозь которое в комнату рвались солнечные лучи. Радуги… Ей припомнился день знакомства с Робертом. Тогда, описывая библиотеку, она тоже говорила ему о радугах. Теперь, казалось, с того дня прошло уже много-много времени — так все переменилось с тех пор, а события последних двух дней и вовсе окрасили для нее пестрые радуги в черный траурный цвет.
Сколько ни старалась, Катриона не могла вспомнить, когда же они вчера ушли из их дома. Мерид сказала, что ходила на поиски полковника и Йена, но не нашла ни того, ни другого. Судя по словам друзей Энгуса, с которыми ей удалось поговорить, Иен, похоже, попал в лапы стражников, во всяком случае, после той ночи его никто не видел.
Роберт привез обезумевших от горя сестер в свой замок. Казалось, Мерид еще не до конца осознала горечь потери, а Катриона вообще пребывала в состоянии оцепенения. Все это напоминало ночной кошмар. Ну как могло случиться, что в один день они лишились и отца, и матери? Ведь еще совсем недавно они были вместе — Энгус по обыкновению ворчал, попивая эль из своей старой оловянной кружки, а Мэри приветливо улыбалась, радуясь благополучию своей семьи. Ах, как Катрионе хотелось, чтобы это и в самом деле оказалось всего лишь кошмаром! Но… огромная спальня, непривычно большая кровать, все эти цветы и ароматы говорили о том, что надеяться на это не стоит.
— Доброе утро.
Обернувшись, Катриона сквозь слезы увидела Роберта, стоящего в дверях. Она не слышала, как он вошел.
— Что, оно действительно доброе? — с грустью спросила девушка.
Подойдя к кровати, Роберт сел рядом с Катрионой и обнял ее. Девушка уронила головку ему на плечо. Солнечные лучи освещали их — занимался новый день. И герцог, и его гостья не проронили ни слова.
Наконец Роберт заговорил:
— Ты хочешь есть?
Катриона отрицательно покачала головой.
— Ты должна хоть немного поесть, Катриона, — проговорил Роберт. — Ты почти два дня ничего не ела.
— Я даже думать о еде не могу, — печально промолвила девушка. — Меня только одно интересует: кто это сделал? Кто совершил такое злодеяние?
— Но тебе нужно быть сильной, — убеждал ее герцог.
— Послушай, ну как я могу есть, когда человек, издевавшийся над моей матерью, бродит где-то рядом? Он на свободе! Ах, Роберт, я должна узнать, кто это сделал! Мне это необходимо!
— Вот об этом не беспокойся, — проговорил герцог. — Мне уже известно имя злодея.
Катриона удивленно посмотрела на него.
— Что-о?! Оно тебе известно?! Так почему же ты не сказал мне, кто это? Назови, скорее назови мне его имя!
Роберт глубоко вздохнул.
— Катриона, нам надо поговорить и многое обсудить. Причем не только нам с тобой, Мерид тоже должна присутствовать. Кстати, твоя сестра уже проснулась и ждет нас в столовой. Она, как и ты, очень расстроена, но я сказал ей, что не буду ни о чем говорить, пока вы обе не подкрепитесь.
Катриона сердито покосилась на него. Его не уговорить, в этом она была уверена. К тому же она слишком устала, чтобы спорить. Поэтому, встав, она медленно пошла в столовую. Лишь пройдя почти половину длинного коридора, девушка осознала, что не знает, куда идти.
Роберт, заметивший ее замешательство, тут же взял Катриону за руку.
— Пойдем, дорогая. Я отведу тебя вниз.
Не будь глаза Катрионы полны слез, она бы рассмеялась: сколько раз она водила его по замку, когда он ничего не видел! И, как это ни нелепо, это она ослепла от горя и ярости и нуждалась в поводыре.
Столовая располагалась этажом ниже спальни в западной части главной башни замка. В нее вела широко распахнутая сейчас двустворчатая дверь; всю противоположную стену занимали высокие окна, за которыми открывался чудесный вид на море, над синей гладью которого высилось ясное небо. Будь Катриона в другом состоянии, она непременно залюбовалась бы великолепным зрелищем. Но сейчас девушка и не замечала ничего вокруг.
Огонь, пылавший в большом очаге, наполнял комнату теплом и уютом, а за гигантским столом могли свободно разместиться человек тридцать. Каменные стены столовой украшали старинные гобелены и всевозможное оружие.
Мерид, казавшаяся такой маленькой и неприметной в этой огромной комнате, сидела за дальним концом стола; услыхав шаги герцога и Катрионы, она обернулась. Девушка хотела улыбнуться сестре, но лицо ее исказила гримаса. Едва Катриона села за стол, рядом с ней тут же возник лакей, держащий в руках накрытое блюдо. Сняв крышку, девушка увидела нарезанный тончайшими ломтиками сыр разных сортов. На столе уже стояли тарелки и чашки точно такого же цвета, что и чайник.
Подняв глаза на сестру, Катриона увидела, что та вопросительно смотрит на нее, видимо, не зная, как относиться к подобной роскоши. Сестрам никогда не доводилось сидеть за таким столом, поэтому они толком не знали, как себя вести.
Тут к Катрионе подошел другой лакей. В руках у него был маленький поднос, на котором стояли две непривычные для глаз девушки посудины — в одной из них она увидела на диво белоснежный сахар, а в другой плескалось молоко для чая. И Катриона сделала то единственное, что пришло ей в голову: она поблагодарила лакея. Тот просто кивнул ей в ответ. Девушка надеялась, что он поставит тарелку и уйдет, но лакей ждал. Он застыл как изваяние, протягивая ей молочник и сахарницу.
Герцог пришел ей на помощь.
— Ты привыкла пить чай с молоком или с сахаром? — спросил он.
— С сахаром, пожалуйста, — пролепетала девушка, наблюдая за тем, как лакей кладет в ее чашку крохотный белый кусочек.
