Песня сирены - Карр Филиппа (читать книги без регистрации полные .txt) 📗

К нам присоединялась Элизабет. Бэлл тоже устраивалась рядом, прислонившись к коленям Мэтью и глядя на меня с выражением признательности в умных глазах.

В разговоре выяснилось, что мой отец узнал, кто поставил капкан, и был очень сердит. Он вновь запретил всем посещать этот участок.

— Это совершенно нетронутый, заросший участок земли, не так ли? — спросила Элизабет. — Зачем он его так отгородил?

— Я думаю, он его для чего-то предназначал и очень рассердился, что Джекоб Рок его ослушался. На самом деле, отец уволил его.

— Куда же он пойдет? — спросила Элизабет. Я чувствовала себя очень несчастной в этот момент, и она сказала:

— О, бедняга… Я понимаю, что он не прав, ослушавшись хозяина… и я терпеть не могу капканы, но из-за такого небольшого, проступка…

— Это не похоже на моего отца! — воскликнула я. — Он всегда был так добр к тем, кто на него работает, и известен справедливостью по отношению ко всем. Так скорее мог бы поступить мой дед, который часто резок, но отец… Но так или иначе, он не собирается менять своего решения.

— Бедный Джекоб! — сказала Элизабет. Несколько дней спустя я увидела Мэри Рок в саду, когда набирала воду. Она совершенно изменилась: улыбалась чуть ли не язвительно.

Я почувствовала облегчение, решив, что отец сменил гнев на милость; вероятно, он хотел их только предупредить. Он позволил им день или два считать, что они уволены, а потом взял их обратно. Он очень настаивал на полном послушании, считая его необходимым.

— Ты выглядишь довольной жизнью, Мэри, — сказала я. — Теперь все в порядке?

— Можно сказать, что так, госпожа, — ответила она.

— Я знала, что отец простит вас.

— Хозяин — суровый человек, — сказала она сквозь зубы.

— Но ты же говоришь, что теперь все в порядке?

— Мы уезжаем. На свете есть и другие поместья, не один Довер-хаус, госпожа. Я была изумлена:

— Что… что ты имеешь в виду?

— В Грассленд, вот куда мы едем, госпожа. Хозяйка дала работу нам обоим.

Мэри покачала головой. На ее лице появилась торжествующая ухмылка.

Я повернулась и пошла в дом.

«Ну, — подумала я, — Элизабет проявила себя добрым человеком, но это создает неловкую ситуацию между семьями, которые живут так близко».

Наступил июнь, потом июль, и все это время я часто встречалась с Мэтью. Для меня это были чудесные месяцы. Мы нашли, что у нас еще больше общего. Он много знал о птицах, и мы, бывало, часами лежали в поле, притаившись, и наблюдали за птицами, которые перестали радостно распевать, потому что теперь были заняты заботой о подрастающих птенцах, хотя время от времени мы слышали вьюрка и пеночку; да и кукушка все еще давала знать о своем присутствии. Мэтью многому научил меня, и мне нравилось учиться у него. Мы водили Бэлл на долгие прогулки, а иногда она сопровождала нас в прогулках верхом. Ей нравилось бежать за лошадьми и состязаться с нами, когда мы скакали галопом, пока она не устанет. Иногда мы ездили к морю и скакали по берегу, покрытому галькой. Мы нашли места, где росли морские анемоны. Иногда мы снимали обувь и шли босиком по воде, разглядывая забавные маленькие существа, обитавшие на мелководье. Нам приходилось быть очень осторожными, чтобы не наткнуться на пескарок и морских дракончиков. Мэтью показал мне, что у пескарок с обеих сторон головы было нечто, похожее на нож с тремя лезвиями. Дракончик был еще более страшным: у него на спине могли находиться ядовитые шипы.

Это были очень счастливые дни для меня. Однажды я подслушала, как бабушка говорила матери:

— Он смотрит на нее как на ребенка. Должно быть, он лет на семь или восемь старше. Мать ответила:

— Она и в самом деле еще ребенок, но мне кажется, что она встречается с ним слишком часто.

Я очень испугалась, что они попытаются прекратить наши встречи, но, видимо, они решили, что Мэтью ведет себя подобающим образом и, поскольку Я очень молода, то наша дружба со временем прекратится сама собой.

Однажды мы проезжали мимо Эндерби-холла и, как всегда, задержались, чтобы взглянуть на него. Было в этом доме нечто такое, что заставляло большинство людей делать то же самое — Это чудесный дом, — сказал Мэтью — Мне жаль, что мать его не купила.

— И ты все еще жалеешь об этом? — спросила я.

— Нет, теперь, когда у нее есть Грассленд, уже не жалею: он на таком же расстоянии от Довер-хауса, как и Эндерби.

Я светилась от гордости, когда он говорил подобные вещи.

— Но я хотел бы еще раз взглянуть на дом, — сказал Мэтью. — Я видел его только один раз, когда мать собиралась его купить.

— Это нетрудно сделать: в Эверсли-корт есть ключи. Я завтра достану их и проведу тебя в дом.

— Это доставило бы мне удовольствие.

— Мы отправимся осматривать дом завтра после обеда, но не слишком поздно. Мы должны осмотреть его до наступления сумерек.

— А, ты имеешь в виду, что в сумерках появляются призраки? Ты боишься призраков, Дамарис?

— С тобой я бы не побоялась. Он повернулся ко мне и легонько поцеловал меня в лоб:

— Это дух, — сказал он. — Я защищу тебя от всех опасностей днем и ночью.

Мэтью обладал огромным обаянием. Он вел себя так непринужденно и естественно, что иногда мне хотелось знать, какое значение он придает своим поступкам?

Я все-таки взяла ключи из письменного стола в Эверсли, в котором они хранились, и на следующий день после полудня встретилась с Мэтью у ворот Эндерби-холла.

С ним была собака.

— Бэлл так хотела прогуляться, что у меня не хватило духу ей отказать. Должно быть, она знала, что я встречусь с тобой, — сказал он.

Бэлл прыгала от радости вокруг меня. Я погладила ее, сказав о том, как я рада, что она пришла.

Я вынула ключи, и мы прошли через сад к главному входу. Сад поддерживался в относительном порядке. Джекоб Рок был одним из тех, кто за ним присматривал. Я подумала: «Теперь, должно быть, это будет кто-нибудь другой»

Дом был построен из красного кирпича времен Тюдоров. Как у многих домов того времени, в центре у него был зал, а по бокам два крыла. Большую часть стен покрывали вьющиеся растения. Он выглядел очень симпатичным, с этим красным кирпичом, просвечивающим сквозь блестящую зеленую листву, но не таким красивым, каким он будет выглядеть осенью, когда листья предстанут во всей красе, с оттенками красновато-коричневого цвета.