Маскарад в лунном свете - Майклз Кейси (книги онлайн полные версии txt) 📗
Ее наряд, решила Маргарита, должен быть верхом совершенства, и она потратила на его выбор не менее часа, сидя на коврике перед камином рядом с Мейзи, расчесывающей ей мокрые после купания волосы. Наконец выбор был сделан. Она наденет белое платье — вполне обычный цвет для юной леди, только начавшей выезжать в свет. Но белое вполне определенного тона. Без какого бы там ни было намека на розовое, и не кажущееся желтоватым в свете свечей.
Нет, платье должно быть ослепительно белым — белым, как солнце в жаркий летний день, белым, как сохнущие после стирки простыни в Чертси, белым, как невинная дева на брачном ложе.
И на нем должно быть как можно меньше пуговиц.
Надев простое, с единственной оборкой на подоле, но элегантное платье из плотного белого шелка, облегавшее ее маленькие округлые груди и, благодаря квадратному вырезу, подчеркивавшее линию плеч, Маргарита села за туалетный столик и вскоре почти довела Мейзи до слез своими придирками, требуя зачесать ей волосы строго назад и налево и закрепить их прямо над левым ухом так, чтобы локоны падали ей на плечо, оставляя открытой ее изящную шею.
Затем Мейзи помогла ей надеть плотно облегавшие руку и доходившие почти до локтей лайковые перчатки, что было весьма нелегким делом и заняло почти четверть часа. Внезапно Маргарита решила идти без перчаток, и бедной служанке пришлось потратить еще пятнадцать минут, чтобы снять их со своей госпожи.
Наконец Маргарита была готова. Бросив довольный взгляд на прозрачную с золотыми блестками шаль, которую она набросила сверху на платье, Маргарита порывисто поцеловала Мейзи и отправилась на поиски деда, тогда как служанка, тяжело дыша, рухнула без сил на пуфик.
Сэр Гилберт сидел в кресле в своем кабинете и недовольно ворчал себе под нос. Леди Джерси вызывала у него неприязнь в пять раз более сильную, чем все балы вместе взятые, и он с большим удовольствием провел бы этот вечер дома, играя с Финчем в вист на медяки.
— А вот и мой самый лучший на свете эскорт, — воскликнула Маргарита, прямо-таки впорхнув в кабинет деда в своих новых вечерних туфельках, в которых чувствовала себя почти так же, как в те дни, когда гуляла босиком по нежной весенней траве в Чертси. — О, Боже, — она нахмурилась, остановившись в двух шагах от сэра Гилберта. — Что я вижу? Недовольство? Только не говори мне, что ты решил в самый последний момент отказаться. Это было бы в высшей степени нечестно, поскольку леди Джерси, я уверена, рассчитывает, что ты будешь в числе тех джентльменов, которым она так стремится навязать всех этих своих дурнушек.
Сэр Гилберт поднял одну кустистую бровь и, бросив на внучку свирепый взгляд, проворчал:
— А ты, оказывается, настоящая злюка, Маргарита. С каждым днем ты все больше и больше напоминаешь мне твою бабушку.
— Спасибо, дедушка, — ответила Маргарита, приседая в реверансе. — Ты не собираешься похвалить мой туалет? Думаю, Мейзи еще не скоро оправится от своих трудов, благодаря которым ей удалось совершить сегодняшнее чудо.
— Ты не сразишь никого наповал, малышка, если ты это хотела услышать, — проговорил ворчливо сэр Гилберт, неохотно поднимаясь с кресла. — Ну-ну, не дуйся. Ты и сама прекрасно знаешь, что красива, и не должна напрашиваться на комплименты. А где жемчужное ожерелье твоей матери? Разве ты не собираешься его надеть? Без него, как мне кажется, ты выглядишь несколько голой.
Маргарита невольно подняла руки к открытому вырезу.
— Ах вы, негодный старикашка, смущать девушку подобными речами!
Сэр Гилберт отчаянно закашлялся и шагнул к столику с напитками, где стоял столь обожаемый им джин, — тот самый, который Маргарита щедро разбавила водой лишь несколько часов назад, не обмолвившись, разумеется, об этом и словом.
— Мне не удастся смутить тебя, девчонка, даже если я обрушу тебе на голову целый поток ругательств длиной с нос сэра Перегрина Тоттона.
Налив себе в стакан щедрую порцию, он повернулся и, прищурившись, взглянул на Маргариту.
— Я наткнулся на Тоттона сегодня днем, когда он выпархивал отсюда, надутый от важности, как всегда. Он, случайно, не собирается быть на балу у Джерси сегодня вечером? Как и этот слюнтяй Хервуд, или этот Мэпплтон, у которого голова набита ватой? Против Лейлхема я не стал бы возражать, поскольку он наш сосед и все такое прочее… и, по крайней мере, он не выставляет себя постоянно дураком.
Маргарита опустилась в кресло, только что оставленное дедом, и аккуратно расправила юбку.
— Ну, я думаю, они все там будут. Как, разумеется, и мой последний поклонник, лорд Чорли.
Одним махом сэр Гилберт опорожнил стакан и весь передернулся.
— Редкий болван! Способен уморить не хуже того шарлатана лекаря, которого ты наняла, чтобы он держал меня в узде. Чорли так глуп, что не получаешь ни малейшего удовольствия, подшучивая над ним. Маргарита, дорогое дитя, неужели ты не чувствуешь в глубине души, что совершенно незачем тащить меня с собой на сегодняшний бал? Вполне достаточно этой Биллингз. Господь свидетель, мне бы ее было более чем достаточно!
Маргарита, весьма продвинувшаяся в искусстве притворства в последние дни, состроила было недовольную гримаску, но вдруг просияла, будто в голову ей неожиданно пришла замечательная мысль.
— А как насчет отступного, дедушка? — спросила она, глядя с ухмылкой на деда.
Сэр Гилберт с грохотом опустил пустой стакан на столик.
— Идет! — воскликнул он, явно довольный готовностью, с какой внучка приняла его дезертирство. Однако в следующее мгновение он посерьезнел. — Что ты задумала, девчонка? Тебе не удастся уговорить меня разрешить тебе кататься в моем седле, как ты делала это в Чертси. Здесь Лондон, девушка, и или это дамское седло, или вообще никакого. И я также не разрешаю тебе подстреливать кого бы то ни было — если, конечно, это не кто-нибудь из тех старых дураков, которые ходят, прирученные тобой, по моему дому. Здесь я могу сделать исключение.
— Фи! — воскликнула Маргарита, изображая недовольство, и поднялась с кресла. — Ну, хорошо, старина. Думаю, мы найдем с тобой какой-нибудь компромисс. Ты сказал, что я выгляжу голой без маминого жемчужного ожерелья. Но я специально его не надела, поскольку оно совсем не подходит к этому платью… не то чтобы мне хотелось беспокоить тебя по таким пустякам…
Она подошла к сэру Гилберту вплотную, обняла его за шею и кокетливо склонила голову набок.
— Но прекрасные рубины бабушки… о, дедушка, это было бы великолепно!
— Рубины Марджи? — Сэр Гилберт покачал головой. — Довольно красивые побрякушки, согласен. Но они, насколько мне помнится, красные, как кровь, и невинной девушке совсем не пристало их носить.
— Да, кроваво-красные. — Маргарита прижалась щекой к широкой груди деда. Как кровь девственницы, приносимая в дар мужчине, которому она себя отдает. Ей хотелось, чтобы предстоящая ночь стала ночью предзнаменований и скрытых символов, исключительно важной ночью, которую Томас Джозеф Донован запомнит на всю жизнь. — Да, я забыла сказать тебе, что лорд Мэпплтон будет сегодня на балу с Джорджианой Роллингз. Он прислал днем записку, в которой выражает надежду увидеться с тобой на балу у леди Джерси и поблагодарить тебя за то, что ты познакомил его с прекрасной Джорджианой.
— О, нет. Только не это. Все что угодно, только не этот потертый Ромео и мисс Удивление. Именно так — мисс Удивление — называет ее Донован. Вот кого бы я повидал с громадным удовольствием!
Он высвободился из объятий Маргариты и, подойдя к камину, нажал скрытую пружину на покрытой искусной резьбой каминной полке. В ту же минуту висевший над камином портрет его покойной жены скользнул в сторону, и в открывшейся за ним нише стал виден металлический сейф. Сунув в сейф руку, сэр Гилберт достал оттуда золотое с рубинами ожерелье.
— А серьги, дедушка, — подала за его спиной голос Маргарита, решив идти до конца. Общество все равно не простит ей рубинового ожерелья. — Они маленькие, как мне помнится, и совсем не претенциозные. И, может, также браслет, поскольку руки у меня голые?
