Немного опасный - Бэлоу Мэри (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Ты слишком долго ждала, — сказала маркиза, переводя взгляд на Джошуа. — Если бы этот мальчик не появился у тебя на пути, чтобы приручить тебя и выбить из твоей головы дурь, ты осталась бы старой девой. Для девушки это незавидная участь, даже если ее брат — герцог.
Джошуа повел бровями в сторону жены, а та окинула его высокомерным взглядом, словно это он только что обвинил ее в необузданности и упрямстве.
Не прошло и пяти минут, как маркиза снова вмешалась в общую беседу.
— Тебе, Бьюкасл, тоже пришло время жениться, — безапелляционно заявила она. — Тридцать пять — это прекрасный и опасный возраст для мужчины. Это прекрасный возраст для женитьбы и опасный для промедления. Не хочешь же ты, чтобы тебя свалила подагра еще до того, как твой сын и наследник окажется в детской.
Пять пар глаз Бедвинов, не говоря уже о тех, кто не являлся таковым, с неприкрытым весельем уставились на Вулфрика.
— Она права, Вулф, — заметил Аллен, — тебе уже тридцать пять. Теперь каждая минута промедления может стать роковой.
— Попомни мои слова, Вулф, — добавил Рэнналф, — из папочек, страдающих подагрой, получаются плохие лошадки, и сыновья не ценят их.
— Спасибо, тетя. — Вулфрик прекрасно понимал, что ее намек на их отношения с мисс Хатчинсон ни для кого не остался не замеченным. — Пока я не ощущаю никаких симптомов подагры. А если я когда-нибудь найду женщину, достойную стать моей герцогиней, то непременно извещу родственников о своих намерениях.
Бедвины дружно подмигнули ему, и к ним присоединились Джошуа с Джервисом. Ева ласково улыбнулась. Рейчел последовала ее примеру. Неожиданно Джудит подала голос.
— Ты запланировал на праздник что-нибудь особенное, Вулфрик? — поинтересовалась она, очевидно стараясь отвести разговор от темы, которая раздражала герцога и повергала в ужас мисс Хатчинсон, хорошенькую и элегантную, но стеснительную молодую леди, которая явно до смерти боялась шумного общества. — Можно, мы сами что-нибудь устроим? Разумеется, в день Пасхи будет церковная служба, но нельзя ли нам придумать что-то на потом? Какой-нибудь концерт, или любительское театральное представление, или пикник, если погода позволит? А может быть, бал?
— На какой из этих вопросов ты хочешь получить ответ в первую очередь, любовь моя? — спросил жену Рэнналф.
— По поводу любительского театрального представления, — рассмеялась она. — Давайте устроим театр.
— Если мы устроим театр, — Фрея искоса поглядела на сноху, — то мне нечем будет заняться. Джудит нас всех переиграет, так что театр окажется в самом деле любительским.
— В таком случае надо придумать такое представление, где Джудит могла бы сыграть, а мы с тобой спеть дуэтом, милая, — заявил Джошуа. — Никто из нас не собирается оставлять тебя в стороне.
— Не вижу никакого смысла что-то придумывать, — вмешалась Морган. — Нам и так никогда не бывает скучно вместе, не так ли? Я привезла с собой рисовальные принадлежности и хочу поскорее оказаться с мольбертом в саду. Мне никогда не удавалось изобразить здешний парк как следует — мисс Купер вечно торчала у меня за спиной, указывая, как надо рисовать. Она, видимо, боялась, что Вулф разозлится на нее за невнимание ко мне и посадит ее на цепь в подвале. Уверена, что до последнего дня она верила в то, что в Линдсей-Холле есть страшное подземелье.
— А что, разве нет? — невинно осведомился Аллен. — Ты хочешь сказать, что мы с Рэнналфом лгали, когда рассказывали ей о потайной лестнице, ведущей в подвалы? Бог мой!
— Детям, я думаю, понравится играть в здешнем замечательном парке, — с сильным валлийским акцентом проговорила миссис Притчард. — Их так много, что скучно им быть не может.
— И все-таки, Вулфрик, можно мы организуем что-нибудь особенное? — спросила Джудит.
— Я ожидаю еще гостей, — несколько невпопад отозвался герцог.
Все взгляды в ту же секунду устремились на него. Герцог Бьюкасл никогда не отказывался устраивать развлечения, как того требовал этикет, но он редко приглашал посторонних в Линдсей-Холл.
— Я пригласил Моубери заехать ко мне вместе с его матерью, виконтессой, по дороге из Лондона, — пояснил Вулфрик. — Также приедут его братья и сестры — Джастин Магнус, леди Ринейбл с бароном и детьми, леди Уайзмен с сэром Льюисом. Еще должен быть виконт Элрик, двоюродный брат Моубери, с супругой и овдовевшей снохой, миссис Деррик.
— Моубери? — переспросил Эйдан. — Он такой же рассеянный книжный червь, как прежде, Вулф? Ты говоришь, приедут все его родственники? Я и не знал, что ты так близко знаком с ними.
— Они что, все приедут сюда? — удивился Рэнналф. — С какой стати, Вулф?
Герцог положил на стол десертную ложку и взял в руки монокль.
— А я и не знал, что должен отчитываться перед братьями и сестрами по поводу гостей, которых приглашаю к себе.
— Полегче, полегче, — недовольно произнесла Фрея, — мы с Морган ничего не сказали. А это, случайно, не та миссис Деррик, которую ты выудил из Серпантина и отвез домой на собственной лошади?
— О нет! — весело рассмеялся Аллен. — Неужели Вулф это сделал? Кто бы мог подумать! Ну-ка, Фрея, расскажи поподробнее.
Как и ожидал Вулфрик, за то, что он случайно упомянул имя Кристины Деррик в списке ожидаемых гостей, ему пришлось по настоянию Фреи, к которой присоединились также Джошуа и Джервис, дать более или менее точный отчет о происшествии в Гайд-парке.
— Держу пари, тебе было не до смеха, Вулф, — заметил Рэнналф, когда все отсмеялись. — И чувство долга вынудило тебя пригласить эту даму вместе со всей семьей. Не повезло тебе, братишка! Но ты, главное, не бойся — мы все встанем на твою защиту.
— Вокруг тебя все время будет стена шумных Бедвинов, — с улыбкой продолжил Аллен, — так что эта фурия не сможет до тебя добраться. У тебя будет возможность спокойно залечить пораненную гордость.
Вулфрик поднес к глазу монокль.
— Все мои гости, — он, — удостоены одинакового уважения. Но, отвечая на твой вопрос, Джудит, я хочу объявить, что в Линдсей-Холле действительно предполагается бал. Мой секретарь уже разослал приглашения и готов позаботиться об остальных деталях. Что касается других мероприятий, мы придумаем что-нибудь по ходу дела.
Герцог опустил монокль, взялся за ложку и сосредоточил внимание на десерте.
Что, черт возьми, с ним случилось?
Он умолял ее дать ему шанс. Шанс для чего? Доказать, что он такой, каковым не являлся? И еще — он никогда никого не умолял. Ему просто не нужно было до этого опускаться.
Она сказала, что ничто не может измениться, и, разумеется, была права. Как мог он изменить собственный характер? И вообще, разве ему когда-либо хотелось меняться? Эта женщина была абсолютно права. Ничто не могло соединить их.
«Вы купите меня, — сказала она, — вы высосете из меня всю энергию и радость жизни, лишите мое жизнелюбие огня».
Он не знал, что такое радость жизни. Он также ничего не знал о жизнелюбии — во всяком случае, о том жизнелюбии, которое рождало в Кристине внутренний свет — то, что невозможно описать словами.
Разве у него есть что предложить ей? А если посмотреть с другой стороны, есть ли в ней качества, необходимые для герцогини? Не для его женщины, не для его жены, а для герцогини?
Вулфрик положил ложку, отметив про себя, что все уже покончили с ужином, и, приподняв брови, взглянул на тетушку. Она мгновенно поняла его намек и поднялась из-за стола, чтобы увести за собой дам.
Несмотря на то, что апрель уже почти вступил в свои права, погода стояла прохладная и ветреная. Серые тучи низко нависали над землей, время от времени изливаясь дождем на тусклый мир внизу. Но к счастью, небеса старались не в полную силу, и дороги оставались проходимыми.
Кристина все сильнее мечтала о затяжном дожде, который задержал бы их где-нибудь в сельской глуши до самого праздника. Правда, мечтать о чем-либо было уже слишком поздно. Они, вероятно, уже приближаются к Линдсей-Холлу. Не успела она подумать об этом, как карета замедлила ход и, миновав внушительные ворота, свернула на обсаженную вязами подъездную аллею.
