В объятиях страсти - Финч Кэрол (книга жизни .TXT) 📗

– У меня сложилось впечатление, что внучка не жела­ет вас видеть ни сейчас, ни в будущем, – прохрипела Вероника и закашлялась, невнятно жалуясь на слабое здо­ровье; обтянутая перчаткой рука потянулась к миске с мя­сом, предназначенной для Барона, и поставила ее перед собакой. – Ну-ка, Барон, это намного аппетитнее, чем тощие ляжки нашего гостя.

Пес накинулся на еду, не переставая подозрительно коситься на незнакомца, отозвавшегося на колкость Веро­ники недовольным бормотанием.

– Я настаиваю на встрече с Сиреной, – заявил Трей­гер, терпение которого подходило к концу.

Он отнесся бы к вдове с большей снисходительностью, если бы ее скверное настроение объяснялось лишь слабым здоровьем, но Трейгер чувствовал, что и в молодости мис­сис Уоррен вряд ли отличалась мягкостью характера.

– Настаиваете? – насмешливо прокаркала Веро­ника. – Не предъявляйте мне ультиматумов, мистер Грейсон. Я единственная, кто может сообщить вам, где скрывается моя внучка, а посему мне и решать, на ка­ких условиях и когда вам будет предоставлена возмож­ность увидеться с ней.

Вредная старуха! Теперь ясно, от кого Сирена унасле­довала свое упрямство.

– Она моя жена, и я имею право ее видеть, – веско произнес он.

– Со слов Сирены я поняла, что она считает свое замужество огромной ошибкой. Я вполне с ней согласна. Ваша скоропалительная свадьба так же нелепа, как попыт­ка случить Барона с уличной кошкой.

«Эта особа не стесняется в выражениях», – неприяз­ненно подумал Трейгер, проявляя несвойственную ему вы­держку.

– Мадам, , я не хотел бы вас обременять, но…

Вероника пресекла его объяснения:

– Вы уже обременили, мистер Грейсон: испортили вечер, который по всем признакам обещал быть тихим и спокойным.

Выведенный из себя, Трейгер скрипнул зубами и им­пульсивно сделал шаг вперед, что вызвало ответную реак­цию Барона. Пес вскочил и зарычал. Боже, как Трейгеру хотелось надеть намордники на злобную парочку. Напря­женно вытянувшись перед Вероникой, он предпринял оче­редную попытку быть вежливым.

– Поверьте, мне необходимо поговорить с Сиреной как можно скорее. Я прошел через ад, пытаясь ее разыс­кать. Если бы дело не было настолько важным, я не стал бы настаивать.

Она настороженно изучала его через вуаль, очень со­мневаясь в том, что Трейгером Грейсоном может двигать что-нибудь, кроме собственного упрямства. В свою оче­редь, Трейгер воспользовался возможностью подвергнуть Веронику не менее пристрастному осмотру. Испытывает ли она горечь? Чувство потери? Несомненно. А также не­приязнь к нему. Сирена определенно не пожалела красок, чтобы обеспечить ему стойкое презрение своей бабки. Трейгер не сомневался в своих догадках, сожалея тем не менее, что не может посмотреть вдове в глаза.

Хриплый смешок Вероники нарушил напряженное мол­чание.

– Вам хотелось бы заглянуть под вуаль, не правда ли, молодой человек? Я старая женщина и, возможно, не ли­шена тщеславия.

За сиплым признанием последовал приступ кашля. Пере­дохнув, она удобнее устроилась в кресле и продолжила:

– Я предпочитаю прятать свое горе под вуалью, что­бы никто не видел мои морщины и мою печаль. По правде говоря, забавно: все пялятся на меня, гадая, так ли ужасно я выгляжу, как рисует их воображение. – Она помолчала, выбивая пальцами дробь на ручке кресла, затем устало вздохнула. – Я позволю вам встретиться с Сиреной, но вы должны пообещать, что не станете ее расстраивать. Она вынуждена скрываться и очень страдает, лишившись свободы, не говоря уже о горе, которое причинила ей смерть отца. Она боится даже собственной тени и никому не дове­ряет. Здравый смысл подсказывает мне, что встреча с вами только огорчит ее, и я не представляю себе, что Сирена может выкинуть, если вы станете на нее давить.

«Невозможно себе представить, что она выкинет… в лю­бом случае», – подумал Трейгер, но вовремя прикусил язык.

– Сирена многого не понимает в событиях, ставших причиной ее несчастий, – осторожно заметил он. – Я надеюсь, что могу сообщить нечто, что облегчит ее боль.

Вдова ухватилась за ручки кресла и с трудом поднялась на ноги. Когда Трейгер невольно сделал движение, чтобы ей помочь, она подняла руку и слабым жестом останови­ла его.

– Оставайтесь на месте, мистер Грейсон. Если вы дотронетесь до меня, Барон сочтет своим долгом разорвать вас в клочья и, уверяю вас, сделает это, – проскрипела она и, схватив свою трость, заковыляла к камину.

Трейгер выдержал минуту, пока Вероника грелась у огня, но был не в состоянии ждать до бесконечности.

– Умоляю, скажите, где я могу найти Сирену. Я не успокоюсь, пока не увижу ее и не объясню…

Вероника так резко обернулась, что чуть не потеряла равновесие и вынуждена была опереться о каминную ре­шетку, чтобы не упасть в огонь.

– Я настояла на том, чтобы она скрывалась, пока не состоятся похороны Митчела. Боюсь, сюда нахлынут отряды лоялистов в надежде, что дочь придет проститься с отцом. Я запретила ей встречаться с кем бы то ни было, пока все не утихнет. Вам придется набраться терпения, если вы хотите увидеться с женой. Сирена вернется через две недели.

Трейгер разочарованно вздохнул. Две недели? Боже, да конец света наступит раньше!

– Но я…

– Таковы мои условия, мистер Грейсон. Либо вы их принимаете, либо нет, – заявила она, слабым жестом руки давая понять, что разговор окончен. – Сегодняшняя поездка в город и ваш визит исчерпали мои силы. Мне необходимо отдохнуть. Молли проводит вас.

«С таким же успехом можно взывать к каменной сте­не», – с возмущением думал Трейгер, уходя под аккомпа­немент кашля Вероники. Вдова не более расположена считаться с его желаниями, чем британские власти. Две недели? Проклятие! Да за такой срок ненависть и недове­рие Сирены разрушат хрупкую связь, которая возникла между ними. Ему придется загнать двух отличных коней, чтобы доставить донесение Вашингтону и примчаться на­зад для объяснений с Сиреной в назначенный ее своенрав­ной бабкой день. Неудивительно, что муж Вероники умер.

Трейгер не сомневался, что вредная старушенция загнала его в гроб пинками.

– Мистер Грейсон! – остановил его усталый голос Вероники. – Как дела на войне?

– Великолепно для тори и печально для вигов.

Вероника задумчиво кивнула:

– В таком случае у меня есть шанс благополучно доб­раться до дома, когда беспорядки закончатся.

– Возможно, – пробормотал он и вышел в холл. Он был бы рад лично содействовать ее отъезду, лишь бы убрать с пути упрямую старуху. У него с Сиреной не­мало препятствий впереди и без привередливой вдовицы.

– Думаю, завтра вам лучше оставаться в постели до самых похорон, – посоветовала Молли, поддерживая Ве­ронику, пока они взбирались по лестнице.

– Наверное, ты права. Подашь мне завтрак в по­стель. Надо хорошенько отдохнуть, чтобы вынести все, что меня ждет.

Слезы навернулись на глаза Молли, и она крепче об­хватила едва державшуюся на ногах женщину.

Трейгер стоял в стороне от небольшой группы людей, собравшихся, чтобы отдать последний долг Митчелу Уор­рену. Его внимание было приковано к одетой в черное вдове и ее верному стражу. Старая женщина вызывала у него противоречивые чувства. Недовольный ее вмешатель­ством в свои дела, Трейгер тем не менее восхищался само­обладанием, которое она проявила, принимая удары судьбы. Однако когда Вероника подняла склоненную голову и посмотрела на него, ему стало любопытно, действительно ли старушка проливает слезы.

У Трейгера был дар читать человеческие лица, талант, сослуживший ему неплохую службу, помогая растворяться среди врагов и собирать сведения для Вашингтона. Но вдова ставила его в тупик, являя собой редкое сочетание немощного тела и несокрушимого духа.

Погруженный в свои мысли, Трейгер наблюдал, как миссис Уоррен повернулась и, тяжело ступая, двинулась по каменистой тропинке к дому. Вдруг она остановилась и помахала ему рукой, приглашая присоединиться. Трейгер быстро преодолел разделявшее их расстояние, пока Барон грозным рыком не возвестил, что не одобряет дальнейшего приближения.