Магия лета - Коултер Кэтрин (книги бесплатно txt) 📗
Что ж, подумала она, собираясь с мыслями, рано или поздно он должен был вернуться. Правда, она надеялась, что он заранее предупредит о своем приезде, но теперь ничего не оставалось, как действовать в соответствии с обстоятельствами.
— Добрый день, милорд, — сказала она с полнейшим спокойствием (во всяком случае, внешним). — Вы только что прибыли?
— Фрэнсис! Это ты?
— А кого вы ожидали здесь увидеть?
— Да, но где же твои очки? — спросил Хок первое, что пришло ему в голову.
Она неопределенно повела плечами, словно находя вопрос не заслуживающим внимания.
В этот момент Хок заметил, что за время их короткого диалога Маркус Карутерс успел придвинуться к Фрэнсис, как бы стараясь заслонить ее собой от его присутствия, от его любопытства и изумления. Проклятие, он вел себя так, словно имел право защищать ее!
Что, черт возьми, здесь происходит! — рявкнул Хок, немедленно преисполняясь самых черных подозрений.
Фрэнсис удивила эта неожиданная вспышка. Что это, ревность? Да нет, не может быть!
— Ничего из ряда вон выходящего, милорд, — ответила она, не спеша поднимаясь со стула. — Большое спасибо, Маркус, но сейчас я не готова решить этот вопрос. Встретимся позже, тогда и переговорим.
Управляющий посмотрел хозяину в глаза — и на мгновение испытал приступ унизительного животного страха. Однако, как джентльмен, он почувствовал сильнейшую потребность защитить леди Фрэнсис. Как оставить ее наедине с этим человеком? Маркус вынужден был напомнить себе, что «этот человек» — ее муж. Он попробовал прокашляться, но горло оставалось сухим, как пергамент.
— С приездом, милорд! — кое-как прокаркал он и добавил, стараясь обращаться сразу к обоим — и ни к кому в отдельности:
— Надеюсь, мы увидимся позднее.
Выскальзывая за дверь, Маркус вынужден был миновать неподвижного графа, и ему бросились в глаза судорожно сжатые кулаки. Разумнее всего будет сразу направить леди Фрэнсис подкрепление, подумал управляющий решительно.
— С приездом, милорд! — между тем повторила Фрэнсис его слова.
Ей ничего, решительно ничего не приходило в голову, кроме бессвязных обрывков тревожных мыслей. Она так и осталась стоять за столом, словно солдат за редутом в ожидании атаки.
— Где мой отец?
— Он уехал в «Чендоз» еще на прошлой неделе.
Маркиз оставался в Десборо-Холле ровно столько, сколько потребовалось Фрэнсис, чтобы взять бразды правления в свои руки. Когда он уезжал, она была благодарна ему за доверие, за то, что он счел ее пригодной для роли хозяйки поместья. Зато теперь она отдала бы многое, чтобы увидеть маркиза входящим в дверь. Все в поместье было теперь в ее руках, под ее контролем… кроме блудного мужа, справиться с которым мог только его отец.
— Мне кажется, Фрэнсис, нам пора объясниться.
Голос Хока звучал мягко, почти ласково, но это внешнее спокойствие не одурачило ее ни на секунду.
Она хорошо сознавала, что муж в ярости, что он едва держит себя в руках и может взорваться в любой момент.
— Что я могу сказать вам, милорд? Кто-то должен был заниматься делами поместья, не так ли? Вас не было, и я взяла этот труд на себя.
— Проклятие! Ты прекрасно знаешь, что речь идет вовсе не о поместье и его растреклятых делах! — Хок наконец оторвал ноги от пола и угрожающе двинулся вперед. — Меня больше интересует твое чудесное превращение!
Его действительно трясло от гнева жестоко обманутого человека, но изумление было даже более сильным. Оно не желало рассеиваться, и внутренний голос вкрадчиво нашептывал, что женщина, настороженно застывшая по другую сторону стола, не просто красива — она необыкновенно мила, она обворожительна без всякого налета жеманства. Огромные серые глаза выжидающе устремили на него отчужденный и пристальный взгляд, округлый подбородок выглядел не только нежным, но и до предела упрямым, вызывающе вскинутым, волевым. Так вот, значит, на ком он ухитрился жениться!
— Я вижу, кто-то сумел-таки взяться за тебя, Фрэнсис! — протянул Хок, вложив в эти слова всю издевку, на которую был способен.
— Вы правы, милорд, — ровно ответила она, пропустив насмешку мимо ушей. — Я сама взялась за себя, и больших усилий это не потребовало.
Она улыбнулась, и Хок едва удержался от ответной улыбки, неуместной в его положении. Он жадно вглядывался в лицо, невыносимо раздражавшее и одновременно притягивающее его. Оно было овальным, с высоким чистым лбом и изящными дугами темно-каштановых бровей. Как же он мог просмотреть все это? Как мог считать эти огромные глаза маленькими невыразительными виноградинками? И с чего он взял, что ее кожа желта, как у больного малярией?
Хок перевел взгляд на округлости под тонким шелком корсажа.
— Зачем? Зачем, разрази тебя гром?!
Фрэнсис сделала вид, что не понимает. Но она понимала, отлично понимала смысл этого вопроса! Она знала, что когда-нибудь услышит его, и специально репетировала ответ. Какова бы ни была реакция мужа на ее объяснение, она должна была пройти через это испытание или… или так и оставаться в своем маскарадном костюме. Сама мысль о возвращении к роли бессловесной дурнушки вдруг показалась Фрэнсис отвратительной. Все, что угодно, только не это!
— Я не хотела выходить замуж за англичанишку! — сказала она прямо, высоко подняв голову.
Хок ожидал чего угодно, только не этого. Он не сразу нашелся что ответить, а когда заговорил, это были скорее мысли вслух, чем упреки или обвинения.
— Но ведь я не крестьянин… не ремесленник… я — знатный англичанин. Кроме того, я не старик и не урод… Любая женщина с радостью ухватилась бы за мое предложение…
Фрэнсис против воли засмеялась:
— Вы слишком высокого мнения о себе, милорд, и это меня совсем не удивляет.
— Меня зовут Филип! — крикнул Хок, внезапно снова раздраженный.
— Конечно, конечно, как желаете. Кое в чем вы правы. — И она улыбнулась.
— Что делал здесь Маркус Карутерс? Он твой любовник? Отвечай, черт возьми!
Хок сам был поражен собственной прямолинейностью, совершенно недопустимой с точки зрения правил хорошего тона, однако в нем было слишком развито мужское тщеславие, чтобы и дальше оставаться в неведении.
— Нет, — коротко ответила Фрэнсис, продолжая насмешливо улыбаться.
— Ты выставила меня на всеобщее посмешище!
— Это было нетрудно.
Хок был всерьез разгневан и до сих пор, но после этих слов ему буквально кровь ударила в голову. Он сделал громадный шаг вперед, вытянув руки, словно новоявленный Отелло в последнем акте трагедии. Фрэнсис отпрянула от стола, подальше в угол.
Как она была стройна, как восхитительно округла! Да если бы такая женщина вдруг явилась перед ним в вихре лондонского сезона, он бы потерял голову и бросился по ее следу как безумный. И он был бы не один, отнюдь нет! За такую добычу ему пришлось бы выдержать не одну схватку!
От этих торопливых мыслей Хок пришел в настоящее бешенство.
— Вы и сами не хотели ничего замечать, милорд, — пытаясь смягчить его, торопилась Фрэнсис. — Я только пошла навстречу вашим желаниям.
Как там сказал Лайонел? «Я разглядел твою жену лучше. чем ты сам»?
— Еще ни одна женщина не дурачила меня безнаказанно!
— Я вас не дурачила, милорд. Маркус Карутерс никогда не был моим любовником, — отрезала Фрэнсис не без вызова.
— Так, значит, бессловесной серой мышки вообще не существовало? Однако где же шкурка, под которой ты пряталась так долго? Где твой чепчик, очки и все эти безобразные тряпки? Любопытно было бы узнать, сожгла ты их на костре или в камине? А когда они весело полыхали, ты, наверное, смеялась до слез над бедным идиотом, которого так долго водила за нос!
— Я не сжигала их. Я отдала их попечителю приюта для девочек-сироток, и он был мне за это весьма благодарен.
— Ты выставила меня дураком, Фрэнсис! — прошипел Хок, в глубине души сознавая, что был им, но не желая сдаваться. — По-твоему, я полный слепец?
— Вовсе нет, милорд, во всяком случае, не в привычной для вас жизни. Я готова принять в расчет то, что вы оказались в «Килбракене» не по собственной воле. И все же когда-нибудь человек должен…
