Моя безумная фантазия - Рэнни Карен (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
— Алиса?
— Да. Он обошел скамью и встал перед ней. Желтый свет заливал его фигуру. Он походил на сошедшего с небес ангела. Берни права: Джеймс Моршем необыкновенно красивый мужчина. Единственным изъяном в его наружности было выражение глаз. К тому же казалось, что его губы никогда не знали улыбки.
Он повернулся и посмотрел на обращенное к востоку круглое витражное окно — обычную для храма «розу», но с лимонно-желтыми стеклами, которые позволяли солнцу в полную силу освещать семейную церковь. Витраж представлял собой не сцену на религиозную тему, а растительный орнамент — цветы каких-то растений. Мэри-Кейт подозревала, что это были пряности. Как похоже на Сент-Джонов: поместить в храме изображение источника их богатства!
Церковь была небольшая, но великолепно украшенная. Алтарь накрывали белоснежные кружева, стояли подсвечники из литого золота. Даже маленькая скамья, на которой сидела Мэри-Кейт, говорила о богатстве. Ее выстилали малиновые с золотом подушки; низенькая скамеечка для преклонения колен тоже была обита мягким. Мэри-Кейт протянула дрожащую руку.
— Я испугал вас? Простите, я не хотел.
— Нет-нет, уверяю вас, вы меня не напугали.
Сказать ему, что за последнее время она почти привыкла к испугу? Что постоянное присутствие чужого духа сделало ее нечувствительной к обычным страхам? И хотя в последние несколько дней Алиса Сент-Джон не беспокоила ее своими появлениями, Мэри-Кейт знала, что это ненадолго. Вот еще причина, по которой она укрывается в церкви: молится об освобождении от призрака, чье упорство оказалось в конце концов сильнее ее собственного.
— Я хотел поговорить с вами тайком от графа. Увидев вас в церкви, я подумал, что это самый удобный случай.
— Ваша осторожность оказалась напрасной, мистер Моршем. Граф в Лондоне.
Надо ли говорить, что граф удвоил усилия по поиску своей жены, что он нанял людей, которые обыскивали Англию вдоль и поперек?
Она все же промолчала из чувства непрошеной жалости.
Он кивнул и, подойдя, сел рядом с ней. Оба смотрели перед собой и молчали, погруженные каждый в свои мысли. Мэри-Кейт думала над тем, почему не чувствует присутствия Алисы в этом святом месте. Так вдвоем они долго смотрели на солнце — если и не умиротворенные, то спокойные.
— Мы больше всего любили встречаться в этой церкви. Здесь нам казалось, что мы можем надеяться на счастье и наши надежды на будущее осуществятся.
— Вы ее очень любили?
Конечно, любил. И она любила его. А иначе почему Мэри-Кейт была так потрясена при первой встрече с ним? Теперь, когда они сидели вместе, как он с Алисой, все стало простым и понятным.
Он повернулся и внимательно оглядел ее. Она привыкла к этому в Сандерхерсте, где была объектом пристальнейшего внимания.
— Я любил ее всем сердцем, — наконец сказал он и, отвернувшись, снова устремил взгляд на алтарь.
Как могут глаза отразить столько чувств? Покорность, отчаяние и такую острую боль, что Мзри-Ксйт ощутила ее сама.
— Когда она сидела затаив дыхание, то казалась мне моей тенью, моим товарищем по играм и подругой. А потом вечной любовью.
— Но она была вашей сестрой!
— Нет. Чуть больше двух лет назад я узнал, что между нами не было родственных уз, миссис Беннетт.
— И тогда вы сказали ей?..
Если бы она знала его ближе, то утешила бы, дотронулась до его руки. Однако она сложила руки на коленях и посмотрела на алтарь.
— Да.
— Вы считаете, что она умерла? Он в изумлении взглянул на нее:
— Откуда вы это знаете?
Потому что она любила тебя всем сердцем, так же как ты ее, и хотела защитить тебя от опасности. Мэри-Кейт не могла сказать этого Джеймсу Моршему, не могла поделиться с ним своей уверенностью. Его мачеха-фанатичка не замедлила бы объявить ее ведьмой или кем похуже. А кроме того, она не могла заставить себя сказать, что разделяет самые худшие подозрения несчастного Джеймса.
— Она собиралась бросить графа, миссис Беннетт. Мы хотели уехать за границу. Я бы зарабатывал уроками музыки, Алиса могла бы шить. Не важно, чем мы стали бы заниматься, если бы были вместе.
В его глазах отразилась скорбь и еще одно чувство, которое Мэри-Кейт узнала. Гнев.
— Она чувствовала себя виноватой, представляете? После всех превратностей судьбы она жалела Сент-Джона.
Он рассказал ей об условленной встрече. Несколько минут они молчали.
— А потом? — Мэри-Кейт больше не могла вынести напряжения. — Что случилось потом?
— Ничего. — Он едва заметно пожал плечами. — Она не появилась, миссис Беннетт. Я ждал целый день. — Он глубоко вздохнул. Его следующие слова застали Мэри-Кейт врасплох. — Я убежден, что Арчер Сент-Джон убил Алису, миссис Беннетт.
— Простите?
— Я знаю, это звучит невероятно, но у меня есть доказательство.
— Доказательство?
Уже много недель она была уверена, что Алиса Сент-Джон мертва. Но никто ей не верил. Никто ее не слушал. И вот теперь этот молодой человек произнес эти слова тихим и серьезным голосом. Как похолодело в груди, словно кровь превратилась в лед!
— Она никогда его не любила. Она вышла за него потому, что мы не могли с ней пожениться.
— Это ваше доказательство? — Улыбка тронула ее губы. Улыбка облегчения? — Существуют тысячи браков, которые не несут никакой радости одному из супругов, мистер Моршем.
— Вы не хотите мне верить, не так ли, миссис Беннетт? — Он повернулся и внимательно посмотрел на нее. Боль в его глазах сменилась вспыхнувшим негодованием. — По-вашему, Арчер Сент-Джон невиновен?
— Невозможно поверить, что он убил свою жену. Она хорошо помнила потрясенное выражение лица Арчера, когда задала ему тот же вопрос. Почему она это сделала? Она же этому не верила. Желая уколоть? Из ревности? Он назвал Алису своей женой, и она не ожидала, что это слово ранит ее так больно. Она ведь слышала его раньше. Вопрос родился из потока чувств, в котором смешались смущение, злость, зависть. Ей захотелось уязвить его, наказать, заставить ощутить то, что чувствовала она. Признание далось ей нелегко, правда стояла перед ней молчаливым обвинителем. Горечь зависти поразила ее. — Алиса ждала от меня ребенка, миссис Беннетт. — Он объявил об этом с гордостью и печалью. — Сент-Джон знал, что это не его ребенок. Разве честь недостаточная причина для убийства?
Глава 33
Арчер стоял у окна, наблюдая за рассекавшими небо молниями. Ночная гроза соответствовала его настроению.
Комната принадлежала его отцу, тогда в ней царила атмосфера наказания. Арчера приводили сюда совсем еще малышом, чтобы отчитать, выпороть, сделать из него графа.
Когда в один прекрасный день она стала его комнатой — в тот день, когда в нежном и не подходящем для этого восьмилетнем возрасте он унаследовал Сандерхерст и графский титул, — он запер ее и никогда не заходил туда, пока не стал взрослым.
Только потом он преобразовал помещение: убрал мрамор, который делал комнату холодной и похожей на могильный склеп; заменил каминную доску резным произведением искусства работы Адамса; вдоль стен выстроил книжные шкафы из красного дерева. В них обосновались романы, научные трактаты и фолианты, которые он действительно читал. На полу лежал один из бесценных персидских ковров его отца, а на свободной стене Арчер развешал любимые им произведения искусства.
Он вернул месту немыслимого унижения человеческое тепло, по своим представлениям создал то, чего никогда раньше не имел, — убежище. Он так остро нуждался в нем в детстве, что, став взрослым, придумал его, чтобы утешить в себе ребенка, которым он все еще был в глубине души.
Тем не менее он никогда бы не смог заменить своего отца, а память отказывалась смягчать неумолимую жестокость Джеральда Сент-Джона. Все мужчины клана Сент-Джонов были отмечены ею — маленьким драгоценным камнем чистой воды злобности, которая питала извращенную натуру мужчин, рождавшихся почти в каждом поколении. Лишенный в детстве отцовской любви, в юности — мужской руки, а взрослым — одобрения, Арчер Сент-Джон принадлежал к числу этих мужчин за исключением одной, все перевешивающей черты характера.
