Сладостный обман - Фолкнер Колин (книги без сокращений .TXT) 📗
Ричард огляделся. Несмотря на то, что между Хантом и Кэвином явно прослеживалась некоторая связь, ему все-таки не хотелось думать о Кэвине как о пособнике смертельно опасного человека. Однако, вольно или невольно, Кэвин сделался слепым орудием в руках безжалостного герцога. У Ричарда не было никаких сомнений на этот счет. Ну и, собственно, что из того? Неужели из-за той опасности, которой подвергала себя Эллен, общаясь с Кэвином, Ричард пытался вызвать в себе ненависть к нему? Не было ли здесь иной причины? Например, ревность или зависть?
Ричард обхватил голову руками. Ну, конечно же, он завидовал Кэвину. Вот в чем была причина. И от этой мысли Ричарду становилось еще тяжелее. Ричард понимал, что он не мог заставить себя ненавидеть человека, который хоть и связан каким-то образом с Хантом, но совершенно отличается от него. И как он мог ненавидеть того, кого любила Эллен?
Если бы Ричарду было дано право вершить судьбы людей, он бы с радостью уничтожил, стер из памяти прошлое Эллен. Но такие вещи под силу только одному Господу Богу. И как бы ни было горько от сознания своей беспомощности, одно лишь Ричард знал твердо – он готов сделать все, что от него потребуется, чтобы Эллен была счастлива, пусть даже с Кэвином.
Но ведь и это тоже становилось невозможным? Или уже стало? А может быть, маленькая надежда еще была? Кэвин – человек разумный и, несомненно, честный. Пожалуй, для Эллен самым лучшим выходом было бы отправиться с ним в колонии. Это помогло бы ей забыть весь тот кошмар, что преследовал ее всю жизнь здесь, в Англии.
Ричард дорого бы заплатил за хороший совет. Он бы и сам принял участие в судьбе Эллен, помог бы ей… несмотря на одолевавшие его противоречивые чувства.
Когда он вернулся домой прошлой ночью и нашел на столе записку от Кэвина, горечь и отчаяние охватили его. Хотя текст записки был изысканно вежлив, слова его соперника о том, что «мы отправились с Эллен в небольшое путешествие», вызвали у него ярость. Злило Ричарда еще и то, что Эллен накануне ни словом не обмолвилась ему об этом «путешествии». Ричард понимал, что начинает терять влияние на нее. И это тоже было неприятно сознавать.
Но когда гнев прошел, чему в немалой степени способствовало несколько разбитых ваз и выпитая бутылка бренди, Ричардом внезапно овладело чувство гордости.
По одному только этому поступку, ее самовольному уходу, он понял, что в Эллен произошли значительные перемены. Забитая, пугливая Каролина Вакстон исчезла навсегда. Она никогда бы не осмелилась на такой отчаянно безрассудный шаг – уйти с любимым мужчиной. Каролине же никогда бы и в голову не пришло в первую очередь преследовать свои собственные интересы, а не чьи-либо еще.
Да, Ричард был вынужден признаться самому себе, что испытывает смешанные чувства – с одной стороны, злость и зависть к Кэвину, страх за Эллен, с другой стороны, гордость за нее. Наконец-то она ощутила в себе силы начать жить самостоятельно, без посторонней помощи. Эллен ни эмоционально, ни физически уже не напоминала ушедшую в прошлое Каролину Вакстон. Она стала сильной, разумной женщиной, которой уже не требуются постоянная опека и поддержка. И как бы ни было это тяжело для Ричарда, ему придется смириться с потерей Эллен.
Внезапно Ричард почувствовал легкость, сердце его охватила радость за Эллен. Улыбнувшись, он взялся за ручку и потянул на себя дверь. Войдя в дом, он удивился – обычно он приказывал слугам оставлять к его приходу зажженные свечи, сейчас же его встретила кромешная темнота. В зале не горела ни одна лампа, ни одна свеча.
Ричард подумал было вызвать миссис Паркинсон, маленькую толстенькую женщину, жившую на первом этаже, в обязанности которой входило присматривать за домом. Однако, подумав, что уже поздно, делать этого он не стал. «Бессмысленно звать кого-нибудь. Все спят, меня никто и не услышит», – подумал он.
Ричард направился к лестнице, ведущей наверх, и, взявшись за перила, начал осторожно подниматься. «Хватит, наверное, сокрушаться. Завтра Эллен вернется домой, и некоторое время все опять будет по-прежнему. Да, все-таки я обязан уговорить ее уехать с Кэвином в колонии. Оставаясь тут, Эллен рискует снова превратиться в Каролину. А этого допустить ни в коем случае нельзя».
Поднявшись на второй этаж, Ричард подошел к своей комнате и, взявшись за ручку двери, полез в карман за ключом. Но в ту же секунду дверь подалась вперед. Он очень удивился, так как обычно, уходя, всегда запирал дверь. Делать это было необязательно, воры побаивались грабить этот район, населенный преимущественно людьми состоятельными и способными нанять охрану. Но в то же время среди них находились и смельчаки, умудрявшиеся залезать в дома и красть кое-что из мелких вещей.
Ричард осторожно толкнул дверь ногой, и она со скрипом отворилась. Присмотревшись, он заметил, что в комнате царили полнейший хаос и беспорядок. На полу валялись вещи и книги, ящики комодов были выдвинуты, а двери в шкафах открыты. Ричард чертыхнулся, оглядывая устроенный ворами разгром.
В сердцах он ударил по двери кулаком и вошел внутрь комнаты. Намереваясь зажечь на каминной полке канделябр, он двинулся к камину, но не успел дойти до него, как позади раздался тихий скрип. Вслед за этим он почувствовал на своем горле холодную сталь ножа.
– Только попробуй двинуться, и ты умрешь мучительной смертью, – послышался спокойный зловещий голос.
Ричард застыл на месте.
– Послушайте, я вижу, вы тут все перерыли и нашли все самое ценное. Так уходите отсюда, что вам еще здесь надо?
– Принесите свечу, – послышался другой, властный, голос.
За спиной Ричарда скрипнула дверь, и чья-то тень метнулась в сторону камина. Вскоре свеча была зажжена, тускло осветив только часть комнаты. Человек, державший в руках свечу, был высок и широкоплеч. Черные волосы нечесаными прядями свисали на его лоб и могучие плечи. Но Ричарда больше интересовал не он, а тот, кто стоял сзади, держа у его шеи нож. «Альбинос. Герцог Хант, больше некому», – пронеслось у него в голове.
– Чего вы хотите? – гневно спросил барон.
Догадка Ричарда подтвердилась. Теперь голос за его спиной звучал более отчетливо, и он принадлежал Ханту.
– Вы знаете, что мне нужно.
– Ее здесь нет.
– И это мне известно. Отправилась, вероятно, охотиться за мужчинами, – Хант немного отступил назад, и в ту же секунду черноволосый верзила приблизился к Ричарду. – Только в данный момент меня интересует не она, – барон почти физически ощущал затылком пронизывающий взгляд красных дьявольских глаз Ханта. – Мне нужно письмо.
Краем глаза Ричард увидел у двери еще одного человека. Такого же мощного верзилу, что стоял перед ним.
– Я не знаю, о каком письме вы говорите.
Стоявший у двери человек поднял с пола перевернутое кресло, и Хант сел в него.
– Не разыгрывайте из себя дурачка, – он закинул ногу на ногу и начал поигрывать длинным ножом с золоченой рукояткой. – Я знаю, что письмо здесь. Отдайте мне его и тем спасете свою жизнь. Последуйте моему совету, я человек очень настойчивый.
Ричард сделал шаг по направлению к креслу, в котором сидел герцог, но тут же оба здоровяка, подскочив к нему, схватили его за руки.
– Я вам говорю совершенно откровенно, ни о каком письме я не знаю.
Хант вытащил из кармана камзола хорька-альбиноса и принялся ласково его поглаживать.
– Ну что ж. Тогда мне очень жаль вас, – проговорил он и сокрушенно покачал головой.
Один из бандитов заломил Ричарду руку так, что едва не сломал ее. Другой, размахнувшись, ударил его кулаком по лицу. Комната закачалась у него перед глазами, дикая боль пронзила его. Чтобы не закричать, Ричард зажмурил глаза.
– Вы еще не забыли, что я просил вас отдать письмо? – На лице Ханта заиграла издевательская усмешка. – Скажите мне, где оно, и я позабочусь, чтобы сюда немедленно доставили лекаря. Поверьте, мне искренне не хочется обезобразить вас. У вас такое прекрасное, благородное лицо.
– Я не знаю, о каком письме ты говоришь, – прохрипел Ричард. – Негодяй! – «Я не предам тебя, моя дорогая Эллен, – подумал Ричард. – Даже ценой своей жизни». В ту же секунду черноволосый детина занес над ним свой железный кулак.
