Ястреб - Маккарти Моника (книга регистрации .TXT) 📗
— Борьба еще не закончена.
Очевидно, он был слишком упрям, о чем она раньше не подозревала.
— Думаете, у Брюса есть шанс?
— Больше чем шанс.
Элли услышала в его голосе нечто, чего никогда не слышала прежде. Он говорил твердо, решительно, убедительно. Ей потребовалось всего одно мгновение, чтобы определить, что это такое. Преданность. Внезапно ей припомнилась надпись на его клинке: «Всегда верен».
— Но вы последуете за ним в любом случае, — сказала она, имея в виду, что это может означать его собственную гибель.
Он вовсе не был лишен чувства привязанности. Если он может быть так предан Брюсу, возможно, он и вправду ее любит. Он совсем не таков, как ее отец. Только из-за того, что он так красив и невероятно обаятелен, она несправедливо заключила, что он не способен на глубокие чувства.
И она вдруг поняла — где-то в глубине души почти знала — он ее любит.
Элли глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом:
— Я не хочу с вами прощаться.
Он замер. На щеке его задергался мускул. Но затем он широко улыбнулся, и Элли задумалась: не привиделось ли ей все это?
— Элли, скоро ты вернешься домой, к своей семье, и даже не вспомнишь, что с тобой случилось.
Элли с трудом удалось скрыть острую боль, пронзившую ей сердце.
— Не надо обращаться со мной как с ребенком. Мне лучше знать, что я чувствую.
— Ты чувствуешь это сейчас, но достаточно скоро обо всем забудешь.
Он говорил так убежденно, так уверенно. Словно ему уже приходилось повторять это много раз — слишком много раз.
Элли внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь отыскать хоть малейший признак слабости. Но ничего не нашла. Сердце ее, казалось, не имело сил биться в тесной клетке ее груди.
— И вы тоже намерены это сделать? — чуть слышно спросила она. — Забыть?
Он твердо встретил ее взгляд и ни минуты не колебался.
— Да.
Сидел он, небрежно откинувшись назад, опершись спиной о скалу: одно колено согнуто, ступня другой ноги опущена в воду. Вроде бы полностью расслабившись. Но показная беззаботность его позы не смогла ее обмануть. Элли кожей чувствовала исходящее от него напряжение, подобное дымящемуся труту, вот-вот готовому вспыхнуть пламенем.
Элли сняла руки с колен и наклонилась к нему. Она не пыталась выглядеть соблазнительной, потому что понимала, что будет выглядеть глупо. Вот дерзкой и решительной — это она могла.
Должно быть, это подействовало, потому что тело его, и без того напряженное, словно оцепенело. Казалось, он перестал дышать.
— Что ты делаешь?
Она улыбнулась, услышав настороженность в его голосе. С мужчиной, буквально излучавшим самоуверенность, такое наверняка случалось не часто.
— Мне кажется, это вполне очевидно. Все то же, чем мы занимались последнюю пару дней, — хочу немного развлечься.
Ястреб прищурил глаза. Он понимал, что она бросает ему вызов.
— Не думаю, что это удачная идея.
Элли насмешливо приподняла бровь:
— Почему? Ведь это пустяки, ничего серьезного… или это не так?
Он не ответил, возможно, оттого, что так плотно стиснул челюсти, что не мог пошевелить губами.
Но он не собирался облегчить ей задачу. Он сидел рядом с ней неподвижно. Мускулы напряжены. Казалось, каждый дюйм его могучего тела предостерегал: «Держись подальше».
Глубоко вздохнув, Элли придвинулась еще ближе и прижалась губами к его губам. Затем проложила поцелуями дорожку вниз по его заросшему щетиной подбородку, влажному от соленой морской воды, к шее. Даже после купания в море он пах приятно. Он уже несколько дней не брился и с этой небольшой бородой еще больше походил на золотого норвежского бога.
Элли откинулась назад, чтобы оценить результат своих усилий. Его взгляд впился в нее, словно стрела молнии, горячий и настойчивый. Челюсти его все еще были сжаты. Но на щеке появился тик.
Он выглядел мрачным и угрожающим — до мозга костей свирепый горец-воин. Но вместо того чтобы напугать ее, это только придало ей смелости.
— Вы ведь все равно скоро забудете об этом, — сказала она с вызовом. — Потому что это ровным счетом ничего не значит для вас, разве не так?
Он наблюдал за ней устрашающим взглядом хищника. Элли одарила его самой озорной улыбкой и, протянув руку, прикоснулась к нему.
Ее пальцы скользнули по его груди, по упругим мышцам живота. Он вздрогнул от ее прикосновения. Она некоторое время играла с ним, проверяя границы его выдержки, — дразнила, вырисовывая круги на его животе, тщательно избегая касаться его затвердевшей плоти.
Все это время она смотрела ему в глаза, становившиеся все более темными и горячими.
— А это? — Она прижала ладонь к его бешено колотившемуся сердцу и посмотрела на него с вызовом: — Разве не чувствуете никакой разницы?
— Нет.
Он выпалил это слово, будто ругательство. Голос его звучал напряженно и жестко.
Он лгал. Это было очевидно. Но он явно вознамерился побороть себя.
И тогда она накрыла ладонью пульсирующий жар его плоти.
— Я уверена, что вы обязательно все это забудете.
— Боже мой, Элли, — простонал он, мускулы его шеи напряглись, как натянутая тетива. — Я не хочу причинить тебе боль. Я не могу дать тебе то, что ты хочешь.
Надежда, придававшая ей храбрости, угасла. Элли убрала руку. «Он меня не хочет. Не любит». Страшная боль пронзила ее сердце. Она не ожидала, что это ранит ее так сильно.
Но какая-то часть ее отказывалась сдаваться.
Если это все, что он собирался дать ей, значит, она возьмет все, что сможет.
С вновь обретенной решимостью она принялась развязывать тесемки на его штанах. Но ткань промокла, и это потребовало значительных усилий. Когда она, наконец, достигла цели, и возбужденный ствол лег на ее ладонь, она посмотрела на Ястреба. Его лицо оставалось все таким же суровым и непреклонным.
— Чего я хочу? Всего лишь вот это. Всего лишь капельку удовольствия в последний раз.
Черт бы ее взял! Что она пытается доказать? Сегодня ночью он намерен отплыть и напрочь забыть обо всем этом. Они оба забудут.
Не имеет значения, какое наслаждение сжимать ее в объятиях. Не важно, что он не может насытиться ее поцелуями. Что он желает ее так, как не желал ни одну женщину в своей жизни. Все это просто потому, что он знает, что не может получить ее. Бешеное биение сердца, непреодолимое влечение, отчаянное желание быть с ней — все это пройдет.
Почему ей вздумалось его заводить? Почему она не может оставить его в покое? Он не хотел причинять ей вред.
Он понимал, чего она пытается добиться своей игрой, но ей не удастся заставить его изменить свое решение.
Может, она и начала эту игру, но закончат они ее на его условиях.
Он зарылся пальцами в ее влажные волосы и притянул ее лицо к себе, впившись ей в губы долгим страстным поцелуем. Облегчение разлилось по его телу жаркой волной удовольствия.
Он жадно целовал ее, а она ласкала его ладонью. Их языки сплетались вместе в безумной жажде насытиться. Однако это ничуть не уменьшало по-прежнему терзавшую его жажду.
Что-то дикое и не поддающееся контролю нарастало внутри его. Он ощущал странное стеснение в груди. Тяжесть, возрастающую, не имея выхода.
Он предчувствовал опасность, но не принял во внимание это предостережение.
«В последний раз».
Эрик действительно рассчитывал, что сумеет держать себя в руках. Он отстранил ее пальцы, прежде чем наступила развязка, и притянул ее к себе, осторожно опустив на каменный выступ.
Элли таяла в его объятиях, изгибаясь и прижимаясь к нему всем телом. Если прежде в ее отклике ощущалась некоторая сдержанность, теперь она полностью исчезла. Каждое его движение, каждую его ласку она встречала с исступленной страстью.
Но, как масло в огонь, это еще больше разжигало пожиравшее его изнутри жаркое пламя.
Он жадно целовал ее. Ласкал. Крепко прижимал к себе. Бедра к бедрам: Грудь к груди. Твердые бутоны ее сосков царапали ему грудь при движении.
