Цена счастья - Хейер Джорджетт (читать книги полные .txt) 📗
— Как это может быть? Нет, это невозможно. Просто невозможно!
— Ты думаешь, я сумасшедший? — Майор отошел от окна. — Как же мне переубедить тебя? — Он сел напротив Фанни и обхватил голову руками. — Это не было безумием, это было просто безрассудство. Когда я впервые увидел Серену, то влюбился в нее по уши. Наверное, я походил тогда на этого несчастного мальчишку, которого застал у тебя сегодня. Потом нас разлучили, я поступил в полк, служил на материке, где месяцами не видел женщин, кроме маркитанток и испанских крестьянок. И естественно, ничто не могло стереть из моих воспоминаний ее образ. Мне было недостаточно просто помнить ее, и я слой за слоем принялся накладывать на этот образ блестящую краску. Лицо Серены я, конечно, не мог изменить. Но изменил ее суть. А может быть, я и не знал ее никогда… — Гектор взглянул на Фанни, и печальная усмешка скривила его рот. — Ты когда-нибудь прикладывала к больному зубу настойку опия, Фанни? Таким же опием был и образ Серены, созданный моим воображением. Потом, когда я снова встретил ее… — он умолк и снова обхватил голову ладонями, — ее лицо, еще более прекрасное, чем в моих воспоминаниях! Ее мелодичный голос, колдовское очарование, изящество, сквозившее в каждом ее движении, — все было таким, каким оно запомнилось мне. Я снова был влюблен, и снова — в ту же безумную мечту! Женщина, скрывавшаяся под ослепившей меня внешностью, оказалась совсем незнакомой мне. Я наделил созданный мной образ своими мыслями, своими пристрастиями. В реальности же у нас с Сереной почти не было общего. А что касается наших пристрастий… — он грустно усмехнулся, — ты сама знаешь, как они разнятся.
— Да, я знаю, что иногда вы бывали удивлены, порой — даже разочарованы. Однако вы были счастливы! Вы ведь были счастливы? — умоляюще спросила Фанни.
— Я был счастлив, потому что существовала ты. Но лишь теперь я понимаю это, а тогда не осознавал. Я походил на человека, ослепленного солнечным светом, а когда мои глаза привыкли к нему и я увидел, что пейзаж передо мной не так красив, как представлял я себе, то предпочел просто зажмуриться. Думал, что мои чувства к Серене не могут измениться. Я осознал, что именно ты — та женщина, которую я люблю, только в тот миг, когда ты оказалась в моих объятиях. В этот момент я понял, что дать тебе уйти — это все равно, что вырвать сердце из моей груди.
Фанни вскочила с кресла, упала рядом с майором на колени и обвила его руками. — И из моего тоже! О, Гектор, Гектор! Какая же я гадкая! Я-то всегда знала, как люблю тебя. — Они прижались друг к другу, и Фанни положила голову ему на плечо. Она плакала беззвучно, а когда вновь заговорила, в ее голосе уже звучало спокойствие:
— Мы ничего не можем сделать, любовь моя.
— Да. Я знаю. Хорошо, что Бог уберег тебя от такого возмутительного олуха, каким я оказался! — с горечью признался он.
Вдова убрала со своей щеки руку Гектора и задержала ее в своей ладони.
— Не нужно так говорить. И представлять, что могло бы быть. Мы не должны больше думать об этом. Гектор, мы не можем…
— Не нужно напоминать мне об этом. Это было бы бесчестным с моей стороны!
— Ты научишься быть счастливым с Сереной, на самом деле научишься. Сейчас это кажется невозможным, но ты привыкнешь к такому положению, мы оба привыкнем. Когда речь не идет о явной неприязни, человек может привыкнуть ко всему, я-то знаю. Серена не должна даже подозревать правду.
— Ты права, — уныло согласился майор. Фанни была не в силах убрать свою руку и нежно гладила его светлые волнистые волосы.
— Очень многое хорошее в Серене вовсе не выдумано тобой. Ее мужество, доброта, великодушие и множество других качеств. — Она попыталась изобразить улыбку. — Ты забудешь, что был настолько глупым, что влюбился в меня, пусть даже не очень сильно. Ведь Серена намного умнее и красивее меня.
Майор Киркби взял ее лицо в свои ладони и заглянул в глаза.
— Верно, умнее и красивее. Но ты мне гораздо дороже. — В голосе майора зазвучало страдание, и он выпустил Фанни из своих объятий. — Не бойся! Я был дураком, но, надеюсь, я все же человек чести.
— Конечно, конечно! Ты был поражен, когда узнал, что Серена не совсем та, какой она тебе представлялась. Но скоро ты оправишься и будешь сам удивляться, как это сразу не понял, что она достойна любви гораздо больше, чем глупый образ, выдуманный тобой. И она любит тебя, Гектор.
Он молчал, уставившись на свои стиснутые руки, потом посмотрел на Фанни долгим вопрошающим взглядом:
— Ты думаешь, она меня любит?
— Но, Гектор, как ты можешь сомневаться в этом? Ведь Серена сказала даже, что откажется от наследства, только чтобы сделать тебе приятное.
Майор вздохнул:
— Ах да. Я и забыл. Но иногда мне кажется… Фанни, ты никогда не думала, что по-настоящему она любит вовсе не меня, а Ротерхэма?
— Ротерхэма? — Вдова не могла поверить своим ушам. — Господи, почему ты так думаешь?
— Раньше я не задумывался об этом, но когда маркиз приехал сюда, мне в голову закралось подозрение, что дело обстоит именно так.
— Нет, она не может любить Ротерхэма. Если бы ты только слышал, как она говорит о своей помолвке с ним, тебе бы подобная мысль даже в голову не пришла. Да у них ни одна встреча не обходится без стычки! А он? Ты полагаешь, он все еще любит Серену?
— Да нет, не заметил. Нет, об этом я не думал. Ротерхэм ведь не пытался помешать нашей помолвке, наоборот, он вел себя по отношению ко мне со снисходительностью, которой я от него не ожидал и, надо сказать, не заслуживал. Да и его собственная помолвка была объявлена еще до того, как он узнал о нашей…
Они снова надолго замолчали. Наконец Фанни поднялась:
— Он ей безразличен. Я уверена. Это просто привязанность к человеку, который был другом ее отца. Если бы Серена любила Ротерхэма… а ты тоже…
Майор тоже вскочил на ноги:
— Она никогда не узнает правды, да поможет мне Бог! Я должен идти. Не представляю, как я буду глядеть ей в глаза! Фанни, сейчас я просто не могу этого сделать. У меня есть неотложные дела дома, я поеду. Скажи, что я заходил сообщить о письме от своего агента и собираюсь уехать сегодня после обеда на почтовом дилижансе, — майор взглянул на каминные часы, — который отправляется из Бата в пять вечера, не так ли? Времени у меня в обрез. Я еще должен собрать чемодан и успеть к отбытию дилижанса.
— Это нехорошо! Что подумает Серена, если ты уедешь так поспешно?
— Я вернусь. Скажи, что я уезжаю всего на несколько дней. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Но сейчас… — Он умолк на полуслове, потом схватил ее руки и страстно их поцеловал. — Любимая моя! Прости меня! — воскликнул майор и, не проронив больше ни слова и не оглядываясь на Фанни, выбежал из комнаты.
Глава 16
Серена вернулась в Лаура-Плейс через три часа, так что у Фанни было время взять себя в руки. Как только парадная дверь захлопнулась за майором, она уединилась в спальне и дала волю своему отчаянию. Переживания были настолько бурными, что она почувствовала себя полностью обессиленной и заснула.
Сон не освежил Фанни, однако теперь она успокоилась. И хотя настроение у нее было все еще подавленное и грустное, следов слез уже не было видно. Серена обнаружила ее сидящей в оконном проеме с книгой на коленях.
— Фанни, ты, наверное, уже решила, что меня похитили, или я потерялась, или лежу мертвая на дороге? Я полна раскаяния! И зачем только я согласилась поехать в Уэлльс с этой дурацкой компанией, не понимаю! Мне следовало предвидеть, что это будет слишком долгое и утомительное путешествие. Вообще-то я знала это и согласилась помучить и себя, и тебя лишь потому, что туда хотела поехать Эмили. А без меня у нее бы не получилось. Или мне так показалось? Миссис Болье с удовольствием приняла бы Эмили в свою компанию, хотя они и встречались с ней до этого всего раз. Ее доброта действительно чрезмерна — таких развалин, которых она прихватила с собой в Уэлльс, я никогда в жизни не видела. Уверяю тебя, Фанни, за исключением ее семьи, Эйлшэмов, молодого Торманби и меня, самым достойным членом этой компании был мистер Горинг.
