Под голубой луной - Уильямсон Пенелопа (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
Протянув руку, Маккейди распахнул плащ Джессалин. Казалось, он смотрел на нее целую вечность, и она вдруг почувствовала себя обнаженной, будто атласный камзол и тонкие шелковые трико ее циркового костюма совсем не прикрывали тела.
Наконец Маккейди заговорил, почти не открывая рта и цедя слова сквозь зубы.
– Ты, конечно, всегда обладала особым даром нарываться на неприятности, но мне кажется, что даже в шестнадцать лет у тебя было достаточно мозгов, чтобы предусмотреть все возможные последствия твоей сегодняшней авантюры. Ты хоть понимаешь, что могла навсегда погубить свою репутацию?
Выдернув полу из его пальцев, Джессалин поплотнее запахнула плащ на груди. Ей и в голову не приходило губить свою репутацию. Она хотела всего лишь заработать немного денег, чтобы они с бабушкой смогли прожить те несколько месяцев, которые остались до свадьбы.
– Ну, ответь же что-нибудь, черт бы тебя побрал!
– Зачем? По-моему, вы прекрасно говорите за нас обоих, милорд.
Ее слова достигли цели – Джессалин заметила, как сжались кулаки Маккейди и задергался уголок тонкогубого рта.
– Завтра я поговорю с человеком, который заведует этим… этим балаганом. Можешь быть уверена, что он больше не будет нуждаться в твоих услугах.
– Даже не знаю, как благодарить вас, милорд. Но, может быть, вы заодно посоветуете мне, на что нам с бабушкой жить, без тех двадцати шиллингов, которые мне каждый вечер должен был, платить мистер О'Хара?
– Мне казалось, что, сорвав куш в Ньюмаркете, вы не должны испытывать особой нужды в деньгах.
– По-моему, я уже говорила вам, что, если кто-то и виноват в том, что произошло на скачках, то не мы. – Джессалин повернула голову и смело взглянула прямо в темные, бесстрастные глаза, не отражавшие ничего, кроме света уличных фонарей. – Уж скорее вы могли такое подстроить. Вполне в духе семейства Трелони.
Она хотела причинить ему боль, и это ей удалось. Лицо Маккейди стало непроницаемой маской, и понять, что за ней скрывалось, было невозможно.
– Если вы и впрямь так бедствуете, почему же ты не обратилась за помощью к своему жениху? Мой дражайший кузен вполне способен прокормить половину Лондона и при этом не заметить убытков.
Значит, Кларенс рассказал ему об их помолвке. И хотя Джессалин никогда бы не призналась в этом даже самой себе, ей было больно от того, что граф Сирхэй воспринял эту новость с полным равнодушием.
– Настоящие Летти никогда не одалживают денег у друзей, – гордо вскинув подбородок, заявила она. И добавила, искоса поглядывая на Маккейди, чтобы видеть, какое впечатление произведут ее слова: – Или любовников.
Однако ее слова, похоже, не произвели никакого впечатления, он лишь лениво пожал плечами.
– Я сам сейчас без гроша, но все же могу выделить пару фунтов, чтобы вы с леди Летти не голодали. Этого вам хватит на некоторое время.
– У вас я не возьму и крошки хлеба, даже если буду умирать от голода. – Еще одна дурацкая реплика, и Джессалин понимала, что Маккейди не оставит ее без внимания.
Он не разочаровал ее.
– Вместо того чтобы выступать в балагане, тебе стоило бы попробовать свои силы на сцене. У тебя удивительная склонность к мелодраматичным эффектам.
– Это был не балаган. Это было представление наездников.
– Да, пожалуй, слово «представление» здесь действительно вполне уместно.
– А ты… ты… ты злобный, порочный… отвратительный… – Джессалин не хватало слов. – Грубиян и мерзавец, – закончила она свою бессвязную тираду, подумав, что опять говорит как героиня слащавого любовного романа.
Маккейди наклонился к ней, и в его глазах вспыхнул опасный огонек. Джессалин физически ощущала исходившую от него силу и с отчаянием поняла, что снова подпадает под его власть. Ее тянуло к нему так же, как продрогшего тянет к огню, как голодного – к хлебу. Только теперь она ясно сознавала, что именно так манило ее в нем, когда ей было шестнадцать. Это – темная сторона его натуры, полное пренебрежение любыми нормами, законами и мнением окружающих. И это же манило и сейчас, только гораздо сильнее. Ей хотелось почувствовать вкус опасности, узнать, сможет ли она обуздать эту неукротимую натуру. Она страстно хотела его. И это желание делало его власть над ней безграничной.
Умом Джессалин понимала, что их отношения лишены будущего. И тем не менее в полумраке экипажа она нервно облизнула губы, ощущая во рту привкус страха… и возбуждения. Она хотела этого человека, а все остальное не имело никакого значения.
Взгляд Маккейди был прикован к ее губам, и по напряжению его лица, уже знакомому выражению глаз, полуприкрытых тяжелыми веками, Джессалин догадалась, что он тоже ее хочет. Она была достаточно взрослой, чтобы понимать, что мужчина может хотеть, и не любя, и все же еще раз облизала губы. Теперь уже нарочно.
Маккейди протянул руку и провел большим пальцем вдоль линии ее подбородка. Джессалин, как зачарованная, смотрела на складки в углах его рта, углублявшиеся, когда он говорил. Горячее дыхание щекотало ее щеку.
– Мисс Летти, если вы хотите, чтобы я вас поцеловал, то почему бы не сказать об этом? В конце концов, от цирка до борделя не так уж и далеко…
Джессалин размахнулась, собираясь изо всех сил заехать кулаком в это наглое, высокомерное лицо, но Маккейди был начеку и успел вовремя перехватить ее руку. Его тонкие губы искривились в недоброй улыбке.
– В следующий раз, когда соберетесь ударить меня, мисс Летти, вспомните, что имеете дело с «грубияном и мерзавцем», вполне способным дать сдачи.
– Отпустите меня, грязный подонок. Маккейди щелкнул языком и насмешливо-укоризненно покачал головой.
– Какая ужасная манера выражаться у столь юной леди. Хотя и в высшей степени оригинальная. Неужели вы снова попали в дурную компанию, мисс Летти?
Теперь они смотрели друг на друга с неприкрытой враждебностью. Казалось, что от их горячего дыхания в полутьме экипажа стало жарко. Наконец Маккейди отвел взгляд и, вполголоса выругавшись, велел извозчику остановиться. Стоило ему отвернуться, Джессалин словно очнулась от глубокого транса. Она уже более-менее спокойно огляделась по сторонам, чтобы определить, где они находятся. Они стояли точно посередине Ковент-Гарденского рынка.
Извозчик откинул подножку, и Маккейди, спустившись первым, подал ей руку.
– Выходи, – отрывисто приказал он.
Джессалин демонстративно проигнорировала протянутую руку и самостоятельно спустилась на мостовую, скользкую от ореховой скорлупы и гнилых капустных листьев. Ее левая нога поехала в сторону, и, чтобы сохранить равновесие, она схватилась за единственную опору, которая попалась под руку. То есть за Маккейди. Она обхватила его за талию под плащом и почувствовала, как напряглись под ее ладонью тугие мышцы его спины. Восстановив равновесие, она поспешно отдернула руку.
Сердце билось где-то в горле, и Джессалин казалось, что она вот-вот задохнется. Рядом слышалось учащенное, хрипловатое дыхание Маккейди. Каким бы словом ни называлось то, что происходило между ними пять лет назад, оно снова было здесь, и куда сильнее, чем тогда.
Продавец жареных каштанов развернул свою тележку и покатил ее к ним, встряхивая сковороду и наполняя ночной воздух горелым запахом. В театрах как раз закончились спектакли, и на улице было не по-ночному многолюдно. Продавцы фруктов шныряли между театралами, предлагая свой товар.
– Апельсины! Покупайте апельсины! Таких фруктов вы больше нигде не найдете!
Ковент-Гарден в то время был главным овощным рынком Лондона. От заполнявших площадь лавчонок и покосившихся навесов тянуло запахом переспелых дынь и гнилого лука. Через несколько часов здесь будет не протолкнуться от телег и фургончиков, заполненных свежими овощами и фруктами, которые привезут сюда окрестные крестьяне, лоточники в ярких жилетах и зеленщики в ярко-голубых фартуках.
Ночью же это место заполняли совсем другие персонажи. Ночью рынок становился царством греха. Окружавшие площадь дорогие особняки, когда-то принадлежавшие состоятельным дворянам, давно превратились в копеечные притоны, дешевые забегаловки и бордели. Здесь, совсем недалеко от величественных колонн собора Святого Павла, за деньги можно было удовлетворить любую прихоть, отдаться любому пороку.
