Гобелен - Рэнни Карен (книга бесплатный формат txt) 📗
Алекс мерил шагами комнату, любезно предоставленную Фридрихом в его распоряжение. Эта комната была просто-напросто тюрьмой, и лепной потолок, чудесные картины на стенах и дорогая мебель ничего не меняли. Алекс прекрасно знал, что у дверей постоянно дежурят двое вооруженных часовых – охраняют, так сказать, его покой и безопасность.
Он смотрел на тщедушного эмиссара и удивлялся… Неужели те, кто прислал его, дабы он уговорил Фридриха отпустить пленника, могли всерьез рассчитывать на такого посланника? Фридрих чувствовал себя преданным, и, черт возьми, его действительно предали: условия заключенного в Париже перемирия были таковы, что Пруссия оказалась обделенной. Да, его предали, и он решил отомстить – пусть по-детски, – захватив в заложники троих подданных его величества Георга III. А теперь этот похожий на мышку человечек будет пытаться вернуть англичан на родину. Странно, но эмиссар, оказывается, не знал о том, что, помимо графа Кардиффа, в плену находятся еще двое англичан. Относительно возвращения всех троих на родину он, как выяснилось, никаких распоряжений не получал.
В сердцах ударив по столу кулаком, Алекс разбил фарфоровую статуэтку.
– Вы можете связаться с Питтом? – Алекс протянул посланнику короля письмо, которое написал с большим трудом, – очки потерялись во время взрыва.
Вынудив Питта уйти в отставку, король лишил страну не только мудрого министра, но и блестящего дипломата. Питт сумел бы провести переговоры так, чтобы обе стороны остались довольны.
– Вот еще одно письмо, – добавил граф. – Прошу вас не подвергать его цензуре – это письмо моей жене.
Лаура… Господи, как она, должно быть, страдает! Эмиссар кивнул и проговорил:
– Я позабочусь о том, чтобы Питт получил ваше письмо. А также постараюсь освободить вас. Сделаю все, что смогу.
– Да уж, постарайтесь, – сквозь зубы процедил Алекс. Эмиссар поднялся со стула и уставился на пленника своими птичьими глазами-бусинами.
– Королю обо всем доложат, сэр, но вы должны знать: его величество Георг Третий не станет вести переговоры, если его будут шантажировать.
– Меня не интересует, как будут вестись переговоры! Вытащите меня отсюда!
Эмиссар молча кивнул и, попятившись к двери, исчез за ней.
Алекс посмотрел в окно. Боже, как он скучал по своим туманным, холодным и унылым холмам, как он скучал по Англии!
Но еще больше он скучал по жене.
Ему хотелось увидеть ее глаза – зеленые, как лесная чаща, как омытая росой трава. Эти зеленые глаза могли бы подарить ему душевный покой, могли бы излечить его душу от боли, помогли бы забыть о войне. Как он скучал по ее веснушкам – по этим нежным поцелуям солнечных фей. Как скучал по ее губам, по ее чудесной улыбке.
Он вспоминал ее голос. Вспоминал, как она отвечала ему цитатами из классиков, как отчитывала его, как смеялась, выигрывая у него в карты. Он вспоминал то, что люди привыкли считать мелочью. Но в любви мелочей не существует.
Лаура…
Он прислонился лбом к оконному стеклу. Боже, как ему хочется вернуться домой!
Расправив морщинистой рукой измятое и порванное в нескольких местах письмо, нацарапанное почти детскими каракулями, Уильям Питт с удивлением посмотрел на курьера. Его запыленный мундир выдавал принадлежность к королевской гвардии.
Когда же король опомнится? Питт три часа кряду надсаживался, отстаивая свою версию Парижского мира, но король поступил так, как считал нужным, – король Фридрих был предан. Это стало последней каплей.
Нет, вот что стало последней каплей. Питт в гневе размахивал письмом перед носом курьера.
– Ты потерял письмо его жене, дурак?! – кричал, срываясь на визг, этот некогда лучший оратор страны.
– Нет, сэр. Король решил, что оно должно быть направлено графине по почте.
Сердобольная жена Питта отвела посыльного на кухню, где его напоили чаем с пирогом. Подкрепившись, молодой человек тотчас же отправился во дворец – ему очень не хотелось снова встречаться с бывшим министром. Однако Питт кричал на курьера лишь потому, что злился на короля.
– Плохие новости? – спросила Хестер, присаживаясь рядом с мужем.
– Видишь ли, дорогая, похоже, наш король совсем обезумел.
– Он в самом деле безумен?
– Возможно, он просто туп, как его дед. Подозреваю, что все дело в вырождении. Братья женятся на своих двоюродных сестрах, племянницы выходят замуж за собственных дядюшек. У доброго англичанина от этих переплетений генеалогического древа наших Ганноверов волосы на голове становятся дыбом.
Хестер засмеялась, и ее смех заставил Питта на несколько минут забыть о мучительной боли в ногах. Он очень редко беседовал с женой о политике, но в последнее время скука вынуждала его искать собеседника. Оказалось, что говорить с женой не только приятно– ибо она всегда слушала его с восхищением, – но и полезно, так как Хестер порой задавала очень неглупые вопросы.
Питт хотел бы, чтобы его и во дворце выслушали разумные люди, но только разум и здравый смысл бежали дворцовых коридоров, как крысы бегут с тонущего корабля. У безумного короля и окружение безумное.
А ведь Англия заслуживала лучшей доли. Его страна, родина прекрасных легенд, родина мужественных и великодушных воинов, заслуживала лучшего… Могучая империя, раскинувшаяся по всем континентам, заслуживала правителя лучшего, нежели тот, кто впадал в истерику по любому поводу и всем занятиям предпочитал игры со своим воспитателем.
Сам Питт как-то сказал о себе: «Я верю в Англию и в то, что я ей нужен». В Англию он по-прежнему верил, что же касается второй части высказывания… Англия была в опасности, и он мало что мог изменить. Фактически ничего, покуда безумный король сидел на троне.
– Я думаю, – в задумчивости проговорил он, перечитывая письмо, – что тут наша общая вина – моя и Георга. Именно поэтому я должен что-то предпринять.
Глава 36
Шелби, герцог Каррингтон, дунул на высокую пышную грудь сидевшей рядом дамы и рассмеялся. Он решил, что выглядит как заправский соблазнитель.
Лаура ударила его веером по плечу, может, несколько сильнее, чем это было принято в подобных случаях. Тот факт, что она не обращала на герцога ни малейшего внимания, совершенно его не смущал. С упорством, достойным лучшего применения, он продолжал играть роль соблазнителя; не в силах отвести глаза от столь заинтересовавшей его части тела, герцог обмакнул два пальца в бокал с бургундским и брызнул вином на роскошное декольте Лауры. Она бросила на него презрительный взгляд и вытерла грудь салфеткой.
Лаура никак не могла взять в толк, почему нормальные в обычном состоянии мужчины начинают вести себя как дикари, стоит им выпить. Осторожно отодвинувшись от герцога, Лаура мысленно взмолилась о том, чтобы вечер побыстрее закончился.
Последние несколько месяцев ей приходилось играть весьма неприятную для нее роль приманки для богачей – хозяйки, чьи приглашения принимались с удовольствием, возможно, потому, что раздавались они далеко не всем и довольно редко. В свете важно взять верный тон. Устраиваете приемы часто – и скоро всем наскучит у вас бывать. Тот факт, что гостей созывали с одной лишь целью – ради пожертвования на сирот, – мало кого смущал.
Но сегодня никого не просили раскошелиться, наоборот, раскошелилась хозяйка.
Сегодня подавались дорогие вина и закуски, приготовленные лучшими столичными поварами. И надо было такому случиться, что именно сегодня она дала пищу для сплетен и слухов, обеспечив светских дам темой для бесед на недели, если не месяцы.
Наконец музыканты принялись настраивать скрипки. Несколько минут душераздирающих звуков – и заиграла музыка, означавшая, что настало время танцевать. Те же, кто не танцевал, не пытались даже делать вид, что не разглядывают хозяйку, – гости во все глаза смотрели на Лауру.
Она, улыбаясь, переходила от одного гостя к другому, обмениваясь с ними банальностями, – в высшем обществе это называлось светским общением. Никто не замечал, что улыбка ее была натянутой; когда она в очередной раз отказывала в танце приглашавшему ее кавалеру, никому и в голову не приходило вспомнить о том, что хозяйка дома никогда и ни с кем не танцевала.
