Принц Полуночи - Кинсейл Лаура (книги онлайн полные txt) 📗
— Но меня не застрелили. Я знаю, что делаю! Я стоял и не перед такими опасностями, как сломанное ружье.
— И вижу, совершенно не думал о последствиях!
— О нет! — мягко произнес он. — Я никогда этого не забываю.
— Тогда хорошенько подумай обо всем, а пока наслаждайся своим гаремом.
Холодный утренний воздух обжег ее лицо. Она захлопнула за собой дверь, прошла мимо взнузданного Мистраля. Конь смотрел, как она пересекла двор, но с места не двинулся. «И не двинется, — подумала Ли, — пока не возьмусь за повод. Еще одно бессловесное существо, зачарованное Сеньором».
Конюшня пахла морозом и сеном, ее пронизывали тонкие, не дающие тепла лучи солнца, в которых прыгали пылинки. Около ведра для корма лежала шпага в ножнах, с нее свисала перевязь. Сеньор снял их, когда тренировал Мистраля. Ли приперла дверь стулом, чтобы та не закрывалась, затем потянулась к ящику со скребницами.
Сеньор вошел в конюшню, закрыл дверь за собой и схватил ее за локоть.
— Гарем? Это и есть тот репейник под седлом, который тебя растревожил?
— Пусти меня.
Он не отпускал ее, наоборот, притягивал к себе, одновременно плотнее закрывая дверь.
— Ты ревнуешь.
— А ты — невыносимый павлин.
Звучало это по-детски, она сама это знала. Он ослабил свою хватку. Что-то новое, мягкое, появилось в его лице.
— Неужели павлин?
Ли хотела вырваться. Но вместо этого замерла, парализованная его мягким объятием.
— Я думала, ты не собираешься возвращаться туда, — с болью проговорила она. — А ты делаешь еще хуже. Ты дразнишь Чилтона, доводишь его до безумия. Привез сюда эту девушку. Что мы будем с ней делать? Что мы будем делать с ними обеими?
— В четверг из Хексхэма отправляется почтовая карета, — пробормотал он. — Я уже интересовался этим. Девушек можно отправить с ней.
— Куда?
— Не знаю. Спрошу. Туда, откуда они пришли.
Его рука поднялась к ее вороту. Один палец просунулся между полотном и ее шеей.
— Тебе так нравится?
Ли стояла неподвижно, ощущая его ласку на своей коже, тепло его тела рядом с собой. Он собирался поцеловать ее.
— Не знаю, — прошептала она.
— Скажи, что мне сделать? Ты знаешь, я сделаю все, что ты попросишь.
Она закрыла глаза.
— Тогда сделай то, что я прошу. Не езди снова туда.
Он поцеловал ее в глаза, щеку. Само дыхание его — ласка.
— Не бойся за меня. Я знаю, что делаю. Я могу уничтожить Чилтона для тебя. Я могу поднять против него весь город. Ты ведь ради этого пришла ко мне, Ли, разве ты забыла? Я делаю то, что ты просила. И у меня есть опыт в таких вещах.
— Говорю тебе, говорю тебе… все изменилось. Я не хочу…
«Не хочу потерять тебя из-за него, — думала она. — Будь ты проклят! Я этого не вынесу».
Он гладил ее волосы, легкими поцелуями осыпал ее щеки, подбородок. Теплое его дыхание согревало ее в морозном воздухе, его тело было так близко, — от него исходили сила, запах сена, конского пота и его собственный влекущий запах.
— Что ты хочешь? — прошептал он.
— Я больше не хочу мстить! Все изменилось. Он уничтожил всех, кого я любила. В мести больше нет смысла. Мне не надо мести. Не хочу, чтобы ты мстил. Ты понял? Ты мне больше не нужен! Забудь о Чилтоне. Возвращайся во Францию. Не хочу, чтобы ты что-то делал для меня. Отправляйся в свой замок — к своим картинам и своему чесноку.
Мгновение он стоял неподвижно, прислонившись к перегородке.
— Чесноку? — повторил он таким тоном, будто это слово было смертельно оскорбительным.
— Ты вообще понимаешь, что я говорю?
— Понимаю. Ты считаешь, что я не в силах довести месть до конца? Я смогу, — сказал он, и слова были полны горечи. — Я смогу это сделать и сделаю, черт тебя побери! Я долго разбойничал, годами, черт побери! Меня ни разу не поймали, и в последний раз тоже. Я знаю, что мне делать. У меня самый могучий конь на свете. Со мной моя шпага и моя сноровка. Я могу это сделать. Не смей сомневаться во мне!
Она вся содрогнулась, обняла руками колени.
— Не хочу, чтобы ты делал это.
— Ну конечно, ты хочешь отправить меня домой к моему чесноку. Так, что ли? Я должен думать, что тебе теперь наплевать на Чилтона, на твою семью, на все, что ты потеряла.
— Нет! Не наплевать!
— Чушь! — Он с такой силой ударил каблуком в перегородку, что вся конюшня загудела от этого звука. Ее лошадь, стоявшая через два стойла от них, с тревогой забила копытом. — Ты превращаешь меня в сумасшедшего.
— Ладно, тогда убивай себя. Иди и убей себя.
Какое-то мгновение он смотрел на нее. Затем он медленно покачал головой.
— Ты просто не веришь, что я сумею все сделать. Ведь правда?
Она не ответила. Гнедой шумно задвигался в своем стойле, пытаясь заглянуть за перегородки.
— Бесконечно признателен, — произнес Сеньор с мягким сарказмом.
Она услышала легкий скрип конюшенной двери. Широкая полоса света потемнела и засветилась снова, когда он прошел мимо нее.
Он оставил ее одну.
Она сидела на колоде и играла скребницей, вертя ее в руке. Потом перестала вертеть, прислушалась.
Откуда-то издалека, приглушенный стенами конюшни, раздался стонущий зов. Дикий призыв — клич Немо начался с низкого звука, постепенно шел вверх, ширился и, становясь пронзительнее и резче, достигнув пика тоски и одиночества, душераздирающе звучал в пустоте. Глубокое уныние передалось ей, сжало сердце.
Ли остановила свой взгляд на брошенной шпаге Сеньора — легком оружии для честного поединка, когда поражает лишь кончик шпаги в отличие от смертельных, режущих ударов плоским лезвием сабли. Потом протянула руку к оружию и перетащила к себе на колени.
Рукоятка шпаги совсем простая, не похожая на сложный красивый узор чашеобразной гарды его сабли. Узкая гарда шпаги, стертая до блеска, только прикрывала руку и светилась тусклой радугой металлических переливов — красного, зеленого и синего.
Уперев кончик шпаги в землю, застегнула на своей талии пояс, как это делал он. Ей пришлось подтянуть кожаный язык еще на три дырочки, чтобы пояс удержался на бедрах. Лезвие шпаги, неудобное и длинное, выступило далеко за спину и билось о стены, когда она поворачивалась.
Подойдя к беспокойному гнедому, Ли стащила с него попону и занялась работой — стала яростно скрести его в полумраке. Он приседал, дрожал, заряжаясь силой и жаром ее движений. Потом положила на него седло. Гнедой возбужденно встряхивал головой.
Взобравшись на коня с колоды и стараясь управиться одновременно с лошадью и с неуклюжими ножнами, она еле успела пригнуться, как гнедой вырвался из конюшни на волю. Был ли Сеньор рядом с Мистралем во дворе или нет, она не знала. Лягнула гнедого пяткой и послала его бесшабашным галопом через дорогу в сторону пустынных болот.
Облака, надвигавшиеся с севера, постепенно поглощали солнечные лучи, низко простираясь над дикой безрадостной местностью, хорошо знакомой ей своим холодным безмолвием. В детстве она очень любила Римскую стену даже в такую холодную унылую пору, когда камни черными призраками стояли на фоне неба. Мать брала ее с собой на прогулку, позволяла ей взбираться по каменным грудам. В этих краях кавалерия Цезаря держала оборону против варваров севера. Ли находила здесь монеты; однажды попался древний глиняный светильник, в другой раз — грубый металлический предмет, оказавшийся бронзовыми щипцами.
Ли пробиралась скрытыми путями к месту, которое когда-то было ее домом. Проселочная дорога прорезала стену и проходила вдоль утесов с северной стороны. Гнедой шел сильным размашистым галопом, высоко подняв голову, и нервно выдыхал воздух. Они приблизились к пролому в стене, плавно спускавшейся с холма. От коня шел легкий пар.
Натянув поводья, Ли остановила коня, повернулась к ветру лицом, запрокинула голову и завыла. Конечно, это было жалкое подражание тому глубокому сильному вою, который раньше донесся до нее с болот. Она до предела напрягла горло, не обращая внимания на беспокойное движение лошади.
