Пока ты со мной - Желоховцева Л. И. (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Миссис Гаунер вскинула голову и велела кучеру трогаться.
Энджи стояла на улице, глядя вслед экипажу, пока он не скрылся за поворотом. Потом она схватилась за голову.
Люси и Дейзи не были похожи на Сэма, потому что они не были его дочерьми. Прибытие Энджи не сделало их незаконными, потому что они были рождены в законном браке. И у Сэма не было в запасе пяти лет, чтобы сделать операцию Дейзи. Дейзи родилась до того, как Сэм встретил Лору. Сэм не был с Лорой все восемь лет, как ревниво полагала Энджи, он не присутствовал при чуде рождения своих дочерей, как она воображала.
Позже, когда девочки уже были в постели, а Энджи подоткнула их одеяла, она вышла на улицу посидеть с Сэмом на ступеньках крыльца в темноте, она глядела на силуэт его палатки, пока он рассказывал ей, что ему не придется строить школу.
– Мне жаль. Я знаю, как важно для тебя было строительство школы.
Когда ночью он залезал в свою палатку, думал ли он о ней? Эта нечаянная мысль явилась неизвестно откуда, и она отвела глаза от палатки.
– Ты будешь ждать другого предложения?
– Не хочу больше ставить клиентов под угрозу.
Сэм изложил ей свою теорию, почему, с его точки зрения, дом Драйфуса уцелел.
– Нельзя сказать, что Гаунер совсем уж лишен принципов, он почти лишен их. Не думаю, что он собирался сжечь дом Драйфуса дотла. Скорее это было предупреждение для меня.
– Но все-таки его дом мог сгореть.
– Если бы это случилось, я полагаю, что Гаунер анонимно возместил бы преподобному убытки, чтобы Драйфус смог отстроить дом заново. Слишком рискованно мне брать еще одного клиента. Во всяком случае, до тех пор, пока наши разногласия с Гаунером не будут улажены.
Сэм принялся созерцать город.
– Но возможно, я не прав. Может быть, пожаров больше не будет. Герб, вероятно, верит, что уже выиграл.
Обычно это было лучшее и самое любимое время для Энджи. Когда вся домашняя работа бывала окончена, а девочки уложены в постель, она и Сэм выходили на воздух посидеть на ступеньках и поболтать. Иногда они вспоминали свое детство в Чикаго и говорили о городе, который так вырос и изменился, рассказывали друг другу эпизоды из того времени, когда жили врозь. Часто обсуждали минувший день, девочек, своих соседей и последние городские сплетни.
Сидя рядом с Сэмом, Энджи прислушивалась в темноте к его интонациям, чувствовала его надежность, тепло и близость. Ей трудно было забыть о его страстных поцелуях и прикосновениях его рук, ласкавших ее. И о его губах. О Господи! Его рот, дразнивший ее грудь и исследовавший сокровенные места на внутренней поверхности ее бедер. При одной мысли об этом ее обдавало жаром.
Но сегодня вечером беседа приняла другой оборот, и все пламенные воспоминания вылетели у Энджи из головы. Грудь ее сдавило, а во рту вдруг пересохло.
– Если ты не будешь работать, как мы станем оплачивать счета? – Под этим вопросом крылась охватившая ее паника. – Денег в баночках хватит только на одну-две недели. А что потом?
– Я буду продолжать идти по своей сильванитовой жиле. Она, похоже, многообещающая. Через пару дней, когда я получу результат анализа руды, все станет яснее. Продавать малые количества золотоносной породы невыгодно, но все-таки хватит на оплату счетов. Если жить экономно.
– Я думала, ты уже получил результат анализа.
Энджи казалось, что она постоянно перекладывает деньги из банки в банку, чтобы скопить на следующий анализ породы.
– Хотел бы я, чтобы одного анализа было достаточно. Но содержание золота может увеличиваться или уменьшаться на расстоянии всего нескольких ярдов. И постоянные анализы необходимы.
– Сэм? А что, если содержание золота в породе сойдет на нет?
Несколько минут он молчал.
– Мы не будем голодать, Энджи. Я этого не допущу. Ты ведь ничего не понимаешь ни в руде, ни в минералах, ни в горном деле. Поэтому я не стану просить тебя поверить в успех моей работы. Но прошу тебя верить в меня. Я ждал такого места, как это, с тех пор как приехал на Запад. Там есть золото.
Десять лет назад она сделала выбор – она недостаточно поверила в него, чтобы последовать за ним. Теперь у нее не было выбора. Верила ли она в него или нет, их судьба была связана с этим месторождением. Он не станет искать нового строительного подряда.
С минуту она наблюдала за тем, как лунный свет скользит по ее обручальному кольцу, потом обхватила ноги руками и оперлась подбородком на приподнятые колени.
– Сэм? Почему ты не рассказал мне о девочках?
– Не рассказал чего?
– Что ты их удочерил. Я думала, что ты их отец.
– Я и есть их отец.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Я встаю ночью, чтобы укутать их потеплее, я готовлю им завтрак и вожу их в школу. Я тот человек, кто дал им кров над головой и башмаки, которые они носят. Я беспокоюсь об их оценках и о том, что они едят и с кем играют. Я горжусь Люси, и у меня болит сердце, когда я вижу, как бегает Дейзи. Я учу их не лгать, не грубить и пользоваться салфетками. Когда-нибудь я буду тем человеком, кто станет отваживать недостойных поклонников. И наступит день, когда я поведу их по церковному проходу между скамьями к алтарю и передам в руки мужчинам, достойным их.
Это была самая длинная речь, какую Энджи довелось услышать от Сэма.
– Если это не называется быть отцом, то тогда, черт возьми, я не знаю, что значит им быть.
– Тебе незачем сердиться. Я на твоей стороне.
– Правда?
Она почувствовала его пристальный взгляд даже в темноте.
– Сегодня вечером, возвращаясь домой, я столкнулся с почтмейстером. Можешь мне объяснить, почему мы платим за два почтовых ящика?
Сердце Энджи упало.
– За свой ящик я плачу собственными деньгами.
Его молчание она поняла правильно – корень его недовольства крылся в другом.
– Я переписываюсь с несколькими друзьями, живущими в Чикаго, – ответила она наконец.
– Включая и Питера Де Грута?
– Да.
Она решила, что не станет лгать ему.
– Не буду извиняться, Сэм. Ты отнял у меня последние десять лет, но не сможешь отнять мое будущее.
– Ты все еще винишь меня за эти десять лет?
– Может быть, теперь я лучше понимаю твою точку зрения. – Она поколебалась, прежде чем продолжить. – Может быть, мы оба виноваты. Но дело в том, что ничего не изменилось.
Это не было правдой. Та ночь, что они провели вместе, преобразила все. Мир Энджи перевернулся. Она теперь не могла смотреть на Сэма, как раньше, да и на себя тоже. И к ее ужасу, лицо Питера, его черты постепенно изглаживались из ее памяти. С каждым днем они становились все более зыбкими и туманными.
Но преобразился только ее мир, и она не видела причины, почему должен был стать другим мир Сэма.
– Я не пожертвую своим будущим, оттого что несколько писем ранят твое самолюбие.
Она хотела услышать, что и мир Сэма тоже изменился. Но он не сказал ничего. В тишине слышен был стрекот сверчков. Слабые отзвуки веселья доносились из города. Где-то далеко залаяла собака. Сосед играл на гармонике какую-то печальную мелодию.
Сэм встал.
– Можешь писать кому хочешь, черт тебя возьми. – Он прошел мимо нее, спустился по ступенькам и направился к своей палатке. – Мне все равно, что ты делаешь.
– Хорошо. Я собираюсь продолжать переписываться с Питером.
Но ей хотелось бы, чтобы Сэму не было все равно.
Запрокинув голову, Энджи смотрела на луну сквозь набегавшие слезы. В день, когда она приехала в Уиллоу-Крик, все казалось предельно ясным. Тогда она знала, чего хочет.
Теперь же все стало непонятным и сложным.
