Южная страсть (Черная маска) - Блейк Дженнифер (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Действительно, было очень тепло. Если бы это не было таким немыслимым, таким абсолютно невозможным, она бы сняла свою тяжелую ночную рубашку, швырнула ее на пол и спала на высокой постели нагой.
А что, если бы она поступила так, а Шип вернулся? Боже правый, страшно подумать, что бы могло с ней случиться!
Как глупо! Ее чувства к человеку, известному как Шип, и к Рэнсому Тайлеру легко было объяснить происшедшим здесь с. ней событием, непривычностью ее положения среди незнакомых людей. К этому нужно еще добавить и ее ужасную усталость от трехдневного путешествия.
Потянувшись, Летти вытащила, густой шелковистый сноп волос из-под спины и расположила его сбоку на подушке для большей прохлады. Она закатала длинные рукава ночной рубашки и расстегнула две пуговицы у шеи. Некоторое время она тихо лежала, закрыв глаза и вытянув руки по бокам. Легкий ветерок, влетавший в окно, касался ее лица. Он приносил с собой сладкий запах магнолий и какой-то другой аромат. Ей показалось, что так пахнет жимолость.
Летти нахмурилась, повернулась на бок, поджала ноги. Проходили минуты, они превратились в час, затем в два. Где-то в доме пробили часы, распространяя в тишине еле слышный перезвон. Длинные ресницы Летти дрогнули. Она вздохнула. Медленно ее рука потянулась вниз и нашла фланелевый подол ночной рубашки. Она подняла его на несколько дюймов, открывая щиколотки свежему воздуху. Еще несколько дюймов, и открылись ее колени. Еще выше. Чудесно. Но жар и тяжесть, сковывавшие грудь, были невыносимы. Прошло еще несколько минут. Часы отбили полчаса.
Летти села. Быстрым, еле уловимым движением она стянула ночную рубашку. Аккуратно, нащупывая швы в темноте, она вывернула рубашку на лицевую сторону. Затем расправила ее и положила рядом с собой, чтобы быть готовой надеть ее в любую минуту. Снова опустилась на гладкое полотно простыни и вытянулась во весь рост. Еще раз откинула волосы с шеи и закрыла глаза. Она облегченно вздохнула, тихо и сладостно. И заснула.
ГЛАВА 2
Завтрак в Сплендоре не был обусловлен формальностями и подавался, когда обитатели дома вставали или когда у них пробуждался аппетит. Так сложилось потому, что, как сказала тетушка Эм, питались они без ладу и складу. Часто они с племянником садились по утрам за стол в летней кухне, чтобы не тратить зря времени и поесть без лишних хлопот. Летти может поступать так же. Или же она может сходить на кухню и сказать поварихе, чего ей хочется. Мама Тэсс подаст ей в столовой все, что она пожелает.
Чтобы добраться до кухни, надо было пройти через длинный вестибюль, который делил дом на части, а летом использовался как гостиная, и выйти через двойные двери на заднюю веранду. Затем надо было пересечь веранду и спуститься по лестнице на один пролет, во двор. Дорожка с двумя полосками травы по бокам, сложенная «елочкой» из кирпичей, между которыми рос темно-зеленый мох, вела к небольшому кирпичному домику, где размещались кухня и прачечная. Кухня была построена отдельно, чтобы жар при готовке, а также запахи, дым и опасность пожара оставались подальше от дома.
Когда Летти шла по дорожке в золотистом утреннем свете, ей навстречу вышел пестрый кот и стал тереться о ее ноги. Теплый воздух был наполнен запахами жарящегося бекона, готовящегося кофе и чего-то пекущегося в духовке. Еще вокруг чувствовался тягучий запах смолы, а невдалеке слышен был равномерный стук топора — кто-то рубил дрова.
У двери кухни Летти остановилась, чтобы заглянуть внутрь. Крупная черная женщина в белом платке, повязанном вокруг головы, белоснежном фартуке поверх выцветшего голубого платья сновала между чугунной плитой, кирпичной печью и массивным деревянным столом с изрезанным верхом, который скребли так усердно и так часто, что дерево было белым. С одной стороны располагался огромный, почерневший от дыма открытый очаг с набором вертелов и решеток. Он выглядел так, как будто его при необходимости можно использовать, когда плита занята, хотя сейчас в нем была только зола. У другой стены находился посудный шкаф с открытыми полками, на которых расположились огромные блюда, чаши, супницы, фарфоровая и стеклянная посуда, которой было достаточно, чтобы обслужить целую армию гостей.
Негритянка обернулась:
— Не смей входить в мою кухню! Летти моргнула и отступила на шаг.
— Простите.
— Господи, мэм, я же это не вам! Я это коту. Этот плут пытается пробраться сюда десять раз на день, а я гоняю его метлой, пока не дохожу до полного изнеможения.
— Надеюсь, я не слишком опоздала на завтрак?
— Нет, мэм. Булочки уже пора вынимать из печки, и подливка почти готова. Вы будете есть на кухне, с мастером Рэнни?
— Я… Да, если вы не против. — И решение, и учтивая фраза вырвались инстинктивно.
— Против? Почему я должна быть против?
Летти хлопнула ладонями, чтобы отогнать кота, перед тем как войти.
— Могу я чем-нибудь помочь?
Повариха, это, должно быть, была Мама Тэсс, о которой говорила ей хозяйка, удивленно нахмурилась:
— Что вы! Нет, мэм, вы же на пансионе. С улыбкой Летти покачала головой:
— Я не люблю бездельничать, когда другие работают.
Рука Мамы Тэсс с ложкой застыла в воздухе. Она оглядела Летти с головы до ног. На ее круглом лице появилось неодобрение.
— Вы странно говорите. Может, вы из этих радикальных аболиционистов с Севера?
— Нет, — сказала Летти осторожно. Она никогда не одобряла рабства в любой его форме, но сейчас был неподходящий момент, чтобы говорить это.
— Хорошо. А то я не выношу этих людей. Они тут мутят воду. Если вы действительно хотите помочь, сходите на кухню, к поленнице, и скажите мастеру Рэнни, что завтрак почти готов.
Понимая, что, с одной стороны, ей была оказана честь, а с другой, что это был подходящий предлог уйти, Летти сделала так, как ее просили.
Рэнсом Тайлер колол дрова для кухни. Он ставил дубовые чурбаки на колоду и раскалывал их пополам одним мощным ударом топора. Он снял рубашку и отбросил ее в сторону. С каждым могучим ударом мышцы его плеч и спины сходились узлами, а потом растягивались под бронзовым загаром кожи. Когда он нагибался за очередным чурбаком, брюки обтягивали его длинные, сильные ноги и бедра, обрисовывая то сжимающиеся, то расправляющиеся мускулы. Штабель годных для топки поленьев рос, а рядом с ним была куча сосновой щепы, отколотой от пня, истекающего смолой.
Колыхнув юбками, Летти резко остановилась у угла кухни, когда увидела, что мужчина по имени Рэнни гол по пояс. Поколебавшись, то ли вернуться, то ли сделать вид, что не замечает, будто он не совсем одет, она не сделала ни того, ни другого. Летти стояла и наблюдала, как лучи солнца отсвечивают на его мягких волосах, ниспадающих на лоб, как блестит пот на коже, подчеркивая скульптурные узлы мышц его корпуса, сверкая в узком треугольнике золотистых волос на груди и вдоль крепких мускулистых рук.
Было что-то зачаровывающее в той легкости, с которой он работал, — в точности, сосредоточенности и грациозности движений тела. Это странным образом действовало на Летти, вызывало тянущее, стягивающее ощущение в нижней части живота. Наблюдая за ним, трудно было поверить, что его рассудок помутнен, что смертоносное орудие в его руках может быть опасным.
Рэнсом заметил Летицию Мейсон с момента, когда она обогнула угол кухни. Что ей нужно, он не мог и представить. Она выглядела такой взволнованной, такой добропорядочной в своем сером утреннем платье с наглухо застегнутым высоким воротничком и дополнительной застежкой, в виде брошки с камеей, что он решил выждать момент и все прояснить. Ждать было нетрудно. На нее было приятно посмотреть — розовый румянец на щеках от жары, волосы, уложенные венцом тяжелых кос вокруг головы, грудь, вздымающаяся от дыхания и натягивающая материю корсажа. Ее появление в Сплендоре было для него серьезной помехой, но это могло быть отчасти компенсировано.
Летти все ждала, что владелец Сплендоры поднимет глаза и. признает ее. Она готова была поклясться: он знает, что она здесь стоит. Но проходило время, а он ничем не проявлял этого. Ей стало неловко от мысли, что она стоит и глазеет на Рэнни. Уйти, не сказав ни слова, показалось ей слишком заносчивым, если не проявлением нелюбезности. Она откашлялась. Как обратиться к нему? Если ей и суждено ошибиться, то пусть это будет, по крайней мере, в рамках приличий.
