Тайная наследница - Девениш Люк (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Мистер Харгривз из Кайнтона, — войдя в гостиную, объявила Ида голоском, который едва ли подходил для того, чтобы сообщать о посетителях.
Со времени похорон минуло два дня. И Сэмюель, и Баркер одинаково отреагировали на ее писклявый голос. Ида подумала, что надо бы принести бренди. Она отправилась за напитком, однако совсем позабыла о посетителе, дожидавшемся в прихожей, и Харгривз Купер сам прошел в гостиную и предстал перед Сэмюелем Хакеттом.
— Харгривз! — Светловолосый красавец Сэмюель пожал широкую ладонь седеющего солиситора [3]. — Вы, должно быть, изнываете от зноя. Вам пришлось проделать верхом изрядный путь.
— Примите мои соболезнования, Хакетт, — произнес Купер.
Камердинер Баркер переводил взгляд с мужчин на Иду и обратно. Он привычным жестом убрал спадающие на глаза волосы. Возможно, все дело в освещении, но сегодня он выглядел менее мрачным, чем в прошлый раз. Так, по крайней мере, показалось Иде. Она решила, что демоны (если они и впрямь донимают камердинера) сегодня его не тревожат. В узком черном костюме Баркер выглядел более опрятным. Темные глаза еще выразительней сверкали из-под копны волос. Но, как бы то ни было, по сравнению с Сэмюелем Хакеттом он ничего собой не представлял. Ида по-прежнему считала, что Сэмюель — самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала. При виде него у девушки слегка кружилась голова. Тех трех случаев, когда мистер Хакетт заговаривал с ней за прошедшие два дня, ей не забыть никогда… Так, по крайней мере, казалось Иде. Он снился ей ночами.
Сейчас на ней была не та одежда, в которой она работала в первый день. Теперь на Иде была форма старшей горничной: креповое платье с турнюром [4] и фартук. Ее повысили буквально на второй день, и хотя она считала, что Саммерсби или, по крайней мере, мистер Хакетт, заслуживает лучшей прислуги, спугнуть свою удачу ей не хотелось. Мама часто повторяла Иде, что девушки, обделенные умом, должны знать хотя бы какой сегодня день, а если тебе известно, какой теперь месяц или год, это просто отлично. Ида понимала, что она получила шанс добиться чего-то в жизни. Вряд ли такая возможность представится ей еще когда-нибудь, а посему глупо ее упускать.
Ида принесла Сэмюелю и солиситору бутылку бренди, не забыв присовокупить к ней стаканы. Купер уже уселся в кресло. Сэмюель, обнаружив, что Иде не хватило ума налить бренди в стаканы, сам принялся разливать его.
— Смерть всегда печальна, — сказал он Куперу, — однако на этот раз мы оба знаем: я был предупрежден заблаговременно.
Солиситор взболтнул налитую в стакан жидкость, приподняв брови.
— Ну а разве не так? — произнес Сэмюель.
Ида огляделась в поисках Баркера и поняла, что он уже ушел. Она вышла из гостиной через большие двустворчатые двери и неплотно притворила их за собой. Чрезмерная любознательность заставила ее замереть с противоположной стороны двери. Девушка понимала, что это нехорошо, но все равно не смогла удержаться. Люди, живущие в Саммерсби, полностью занимали ее мысли, но никто из них до сих пор не удосужился уделить ей достаточно времени, чтобы она могла хорошенько обо всем расспросить. Лишенная радости общения, Ида чувствовала, что у нее нет другого выхода, кроме как подслушивать. Она оглянулась, пробежала глазами по вестибюлю, но камердинера нигде не было видно. Ида заглянула в щелочку между дверями.
— Когда вы объявили о своей помолвке, Сэмюель, мисс Грегори выглядела абсолютно здоровой, — донесся до нее голос Купера из гостиной.
— У меня есть отчет врача, — произнес Сэмюель.
— Фоул — хороший врач… как для Кастлмейна.
— Вот только он, к сожалению, склонен писать никому не нужные отчеты, — сказал Сэмюель. — Моя невеста, как вы уже, я уверен, уяснили, была какой угодно, только не здоровой, а я оказался простаком, думая иначе. Со стороны Фоула было весьма любезно изменить свое мнение, по крайней мере, после появления коронера.
Ида оставила довольно широкую щель и теперь через нее увидела, что солиситор находится в легком замешательстве, а Сэмюель доволен этим, хотя лично она понятия не имела, о чем они говорят. Кажется, речь шла о том, что мисс Грегори была не совсем здорова, вот только ее болезнь была не из тех, что легко может определить врач.
— Ее недуги, если таковые и были, имели не физическое происхождение, — напомнил ему Купер.
Сэмюель промолчал.
— Фоула нельзя ни в чем винить. С физической точки зрения мисс Грегори была вполне здорова.
— Я ни в чем не виню Фоула, — возразил Сэмюель. — Я виню во всем себя.
— С какой стати, ради всего святого?
— Виню себя за то, что полюбил ее.
Сердце Иды екнуло в груди.
— Бедняжка, — прошептала она.
Купер еще больше смутился. Ида решила, что, возможно, он увидел слезы на глазах собеседника.
— В любви к своей избраннице нет ничего предосудительного, — сказал солиситор.
Сэмюель взмахом руки дал понять, что не хочет об этом больше говорить.
— Вы приехали, чтобы огласить завещание моей покойной невесты. Неприятная формальность, однако я весьма благодарен за то, что вы сюда явились, Харгривз.
Он отставил стакан с бренди. Ида с опозданием вспомнила, что не принесла подставки под стаканы.
— Я думал, что дело может подождать еще неделю или около того, пока я не соберусь с силами и лично не приеду к вам в контору, — сказал Сэмюель, — но, повторяю, я весьма уважаю ваш профессионализм. В прошлом году, когда я и моя невеста составляли завещания, он произвел на нас большое впечатление.
Ида удивилась. С какой стати они отдали предпочтение юристу из Кайнтона, если есть местные солиситоры?
— Однако имеется еще одно, более позднее завещание, — сказал Купер.
Сэмюель оторвал взгляд от стакана с бренди.
— Я и Матильда подписали наши завещания в вашем присутствии…
— Да, однако спустя несколько дней после этого мисс Грегори поручила покойному Герберту Уолшу, моему коллеге, составить для нее другое завещание.
От любопытства Ида прикусила язык. Она не знала, в чем дело, но ей казалось, что услышанное весьма интересно. Сквозь щель девушка видела, как на лице Сэмюеля отразилось полнейшее изумление.
— Моя невеста поручила вам составить другое завещание? И это было сделано уже после того, как она подписала первое после нашей помолвки?
— Не мне, а Уолшу, — уточнил Купер. — Мисс Грегори сама решила встретиться с ним и, как я полагаю, попросила его составить другое завещание.
Судя по всему, Сэмюелю трудно было в это поверить.
— Но почему она ничего мне не сказала?
Купер не смог ответить на этот вопрос.
— Почему она даже словом не обмолвилась?
— Я не знаю.
— Но ведь у вас с Уолшем была общая контора на двоих?
Солиситор, кажется, начал обильно потеть. Ида также почувствовала влагу под мышками.
— Общие комнаты и мебель, но отнюдь не информация, — сказал Купер Сэмюелю. — Я ничего не знал об этом, Хакетт. О существовании этого завещания мне стало известно только в июне, после смерти Уолша, когда его дела перешли ко мне.
Сэмюель начал терять терпение.
— И вы ничего мне не сказали?
Купер, казалось, боролся с сильнейшим желанием продеть палец под высокий, туго накрахмаленный воротничок рубашки.
— Вы высоко отзывались о моем профессионализме, поэтому, полагаю, должны отдавать себе отчет, что я очутился в весьма щекотливом положении, — произнес солиситор. — Когда я узнал о существовании этого завещания, мисс Грегори была еще жива. Я не имел права уведомлять вас о том, что, воспользовавшись услугами моего покойного коллеги, она составила другое завещание. Только она могла сказать вам об этом, а не я… Как я понимаю, она предпочла ничего вам не говорить…
Солиситор запнулся.
— Пожалуйста, покажите мне завещание, — попросил Сэмюель.
Купер вытащил из стоявшего у его ног портфеля покрытый штемпелями и восковыми печатями конверт. Ида постаралась получше разглядеть его в щель, но не смогла.
