Танец мельника (ЛП) - Грэм Уинстон (е книги txt) 📗
— Благодарю тебя, Джейн, — произнес Росс, когда та уходила, и она удивилась тону его голоса.
Демельза тоже удивилась, но не стала спрашивать.
— Если вдруг мне снова понадобится отправиться в Лондон, ты поедешь со мной? — спросил Росс.
— Мне нельзя. Категорически нельзя. Только если я возьму с собой Клоуэнс, но я точно знаю, что пока она не хочет уезжать из Нампары. В любом случае, пока здесь обосновался Стивен, она бы только временно сбежала от проблем, а по возвращении вновь бы с ними столкнулась.
— Мы не можем распоряжаться жизнью детей, Демельза.
— Именно это мы и делаем! — с негодованием отозвалась Демельза. — Может быть, чуточку вмешательства только пойдет ей на пользу!
Он не стал перечить, зная, что сам применял двойные стандарты по отношению к ней и к детям.
— Мне кажется, Стивен и Клоуэнс видятся довольно редко.
— Но когда встречаются, нельзя не увидеть, насколько он ее волнует. Даже когда она делает вид, будто его не замечает.
— Как ты считаешь, она сожалеет, что отказала Фитцморису?
— Нет... Только немного всплакнула в первую ночь. Я ведь уже рассказывала! Я очень сочувствовала ей. Для девушки ее возраста это ужасное решение. Отвергнуть такого достойного молодого человека, что даже мне хотелось зарыдать... Не знаю, поняла ли она, от чего отказалась. Боюсь, она унаследовала от нас надежды на успешный брак по любви. Нам удавалось скрывать от нее все наши проблемы, и она видела только хорошую сторону брака, в которой немало чудес. Мы никогда не препирались, не ссорились по мелочам, а когда она выйдет замуж, ей захочется того же!
— И она думает, что так у нее будет со Стивеном? В деревне о нем ходят странные слухи.
— Знаю, вероятно, это просто слухи о человеке, которому все нипочем... По крайней мере, она умеет быть сдержанной. И она влюблена в него — пожалуй, даже сильнее, чем я думаю — чего она не испытывала с Эдвардом Фитцморисом.
Наступила звенящая тишина, поскольку каждый хотел высказаться, но пока сдерживался. Затем Росс поднялся и подошел к верхнему ящику бюро, вытащил последнее письмо от Джеффри Чарльза Полдарка, подошел и снова сел рядом.
— Пора бы ему домой, — произнесла Демельза. — Мне бы хотелось, чтобы он взял отпуск. Мог бы погостить у нас и навестить на досуге Тренвит. Дому это пойдет на пользу.
— Мы уже говорили ему об этом.
— Перечитай мне его, Росс, а то я уже забыла половину.
Он прищурился над письмом, осознавая, что только гордость останавливает его от покупки очков для чтения.
Сабугал, 3 ноября 1811 года
Дорогие дядя Росс и тетя Демельза!
Я затянул с ответом на ваше письмо от 12 августа, но меня задержали дела. Теперь мы вернулись на зимние квартиры, которые заслуживают отдельного описания, и будем предоставлены сами себе до следующих сражений с французами, которые начнутся в новом году.
Вы просили меня взять отпуск и навестить вас в Нампаре. Когда я вернусь в Англию, в Корнуолл, то мне прежде всего хотелось бы навестить вас, поэтому если ваше щедрое предложение все еще в силе, то я остановлюсь у вас до тех пор, пока не иссякнет ваше терпение. Спасибо за ваше приглашение, поскольку Тренвит, похоже, населен лишь призраками. Буду очень рад увидеть всех вас и как следует все обсудить, ведь с нашей счастливой встречи перед Буссако прошло больше года. Что касается службы, для меня это был замечательный год, когда после всех отступлений и разочарований — даже после поражения при Буссако! — ситуация наконец изменилась и мы перешли в длительное и тактически великолепное наступление. Мне кажется, никто во всей военной истории не демонстрировал достоинств reculer pour mieux sauter [1] лучше Веллингтона. Оно напоминает мне прилив на пляже Хендрона, который мы так часто разглядывали вместе с Морвенной: вода то прибудет, то схлынет, но ее наступление неизбежно.
Уехать прямо сейчас и провести с вами Пасху кажется мне заманчивой идеей, но я вынужден от нее отказаться. Между выжившими офицерами и солдатами установилось такое товарищество и родство, что мне неловко покидать их сейчас, даже на полтора-два месяца. Сказать, что сейчас здесь царит взаимоуважение — это ничего не сказать!
Но после спартанских условий нашей последней летней кампании — а они были и впрямь спартанскими — в зимнее время мы не терпим недостатка в комфорте и развлечениях. У нас в планах несколько праздников, танцы, новомодный спорт — скалолазание, и старомодный — охота на лисиц, волков и диких кабанов, соревнования по боксу, гонки на ослах, несколько любительских концертов и «торжественных» ужинов, которым, возможно, будет недоставать элегантности Лондона, который я когда-то так хорошо знал. Но по удовольствию, которое они доставят нам, им точно не будет равных.
Кстати, мои дорогие, здешние дамы очень милы и гостеприимны. Они делятся на тех, чья теплота сдерживается целомудренностью поведения, и тех, чья нет. Но все они одинаково любезны, даже сестры милосердия! До моего приезда на Пиренейский полуостров я опасался, что португальские дамы менее привлекательны, чем испанки, но, честное слово, разница почти незаметна. Возможно, следующим, что вы обо мне услышите, станет моя женитьба на какой-нибудь из них. Жаль, что они исповедуют папистскую религию.
Прежде чем отправиться зимовать, мы поучаствовали в великолепной стычке с маршалом Мармоном в местечке под названием Эль-Бодон. Полагаю, к тому времени как вы получите это письмо, газеты уже расскажут все об этой деревне и плато. От себя лишь добавлю, что, хоть мы и оказались на поле боя несколько позже — в чем нет нашей вины — это одна из самых замечательных стычек, в которых мне приходилось участвовать. Разумеется, это была обычная кровавая резня, но она послужила наглядным уроком того, как можно победить, когда на стороне соперника численный перевес. Думаю, в будущих руководствах по военному делу Эль-Бодон займет достойное место.
Я в прекрасной форме — за целый год сражений не получил ничего серьезней болей в животе и нескольких царапин. Многие мои друзья погибли, но, как я уже писал, достаточно и тех, кто поддерживает меня в товариществе и согласии.
Шлю всем вам свою любовь.
Искренне ваш,
Джеффри Чарльз
PS: Есть ли какие-то новости о моем отчиме Джордже? Когда мы виделись в последний раз, ты упомянул, что он подумывает о женитьбе, но теперь об этом ничего не слышно. Кроме писем от вас я иногда получаю весточки от Валентина. В одной из них, пришедшей в прошлом месяце, он упоминал об ухаживании за чьей-то молодой женой, но ни слова не сказал о мачехе. Так что, полагаю, Джорджа постигла неудача? Или он до сих пор в процессе?
PPS: Я сказал неправду! Еще в июне пришло письмо от Дрейка. Они счастливы, и это так прекрасно. Я обязан повидать его и Морвенну, когда приеду домой.
Демельза забрала у Росса письмо, подержала его, а затем встала и положила обратно в ящик.
— Может, если Джордж снова женится, Джеффри Чарльзу захочется вернуться домой, опять поселиться рядом с нами.
— Вряд ли это случится, пока война не закончилась.
— Что ж, слава Богу, Джереми все еще здесь.
— Да...
Услышав его тон, Демельза обернулась:
— Ты ведь правда не хотел бы, чтобы он уехал? Так ведь?
Росс нахмурился от неудобного вопроса:
— Конечно нет! Он — мой единственный сын. Но я, как ты уже поняла, в смешанных чувствах. Это ведь не колониальная война вроде той, в которой участвовал я — такая война была ошибкой с самого начала. Это война за выживание. За наше выживание. А на таких войнах стоит сражаться. Ты знаешь, если бы я был моложе...
— Знаю. Но Джереми не боец — по крайней мере, не в этом смысле.
— Да, не в этом смысле.
— Но ведь он усердно трудится на благо шахты!
— О да, верно! Не могу к нему придраться в этом плане. Он делает больше, чем от него требуется. Мне следует восхищаться им.
