Рыцарь-ворон (СИ) - Крымская Диана (читаемые книги читать txt) 📗
- Я... я не знаю, ваше величество, - наконец, пролепетала Эдель. И с надеждой посмотрела в глаза королевы: - Быть может, вы... посоветуете мне?
Та, похоже, только этого и ждала, потому что довольно рассмеялась:
- Ах, милая моя мадам Карлайл, конечно, я помогу вам! И знаете, что я скажу? Клод д’Антраг очень красив, он изощрен в манерах и куртуазности, но едва ли он будет хорошим мужем. У него при нашем дворе сложилась репутация большого ветреника. К тому же, он еще слишком молод для женитьбы.
- Значит, остаются Турнель и Буажи...
- О де Турнеле скажу так - он вам тоже не подходит.
- Почему? - невольно вырвалось у Эдель. - Потому что он... по слухам... позволяет себе выпить лишнего?
- И поэтому тоже, - сказала королева. - Есть и еще причины. - Она стала очень серьезна и и продолжила, тщательно подбирая слова: - Я не знаю наверное, но поговаривают, что он... нездоров. Заразился в крестовом походе от какой-то восточной девки. И болезнь эта такова... что может печально сказаться на вас. Вы понимаете?
- Кажется, да. Значит, остается... - медленно произнесла Эдель, - остается только герцог де Буажи?
- Вот именно, - подбадривающе улыбнулась королева. - И что можно сказать тут против? Он - любимец короля. Самый мужественный, самый красивый, самый доблестный! О его славных победах на войне и рыцарских турнирах слагают песни и стихи... А вы знаете, что он очень богат? В Нормандии и Бретани у герцога много земель и замков. Так что вы можете не сомневаться - он выбрал вас не из корысти, а из чувств, гораздо более приятных женскому сердцу... В отличие от других претендентов, которые, хоть и принадлежат к знатным семьям, но бедны. К тому же, Буажи говорит по-саксонски, конечно, не так хорошо, как Турнель... Я уверена, Филипп сделает вас счастливой. Ну, что скажете вы теперь?
- Право, я не знаю, государыня... Герцог де Буажи... он... - Голос Эдель предательски задрожал.
Тонкие брови королевы сошлись на переносице, тон ее стал неожиданно холоден:
- Ваши колебания мне понятны, мадам, но, по-моему, после того, как я дала вам свой совет, они становятся бессмысленны. К чему этот детский лепет? Возьмите себя в руки. Вы не ребенок, вы женщина. Примите свою судьбу. Выберите достойнейшего. Иначе это сделает сам король.
- Что мы сделаем, моя женушка?
Эдель вскочила и низко склонилась перед внезапно вошедшим в залу королем. Тот коротко кивнул ей:
- Садитесь, мадам Карлайл, - и игриво ущипнул королеву за щеку: - Так что мы сделаем, любовь моя?
Королева улыбнулась:
- Мы обсуждали женихов баронессы, государь. И, поскольку она все еще ничего не решила, я сказала ей, что, в таком случае, мужа для нее выберете вы...
- Вот как? А мы, женушка, нашли гораздо лучшее решение. И как раз сейчас обсуждали его со всеми пятью претендентами на руку баронессы Карлайл. Рыцарский турнир - а, черт побери? Завтра утром! Как вам это понравится? - Король зычно расхохотался, и большой живот его заколыхался в такт смеху.
- Турнир? - спросили в один голос королева и Эдель.
- Именно так. Пусть пятеро женихов продемонстрируют мадам Карлайл свои храбрость и мужество. И она выберет достойнейшего. Что скажете, любезная баронесса?
Эдель вновь низко присела:
- Ваше величество, что можно тут сказать? Я безмерно благодарна вам за вашу благосклонность... И ваше решение, бесспорно, мудро и справедливо.
- Аминь, - ухмыльнулся король. - Пусть будет так. Кто из рыцарей покажет на завтрашнем турнире больше доблести, тот и станет вашим мужем. И послезавтра же, черт побери, сыграем свадьбу!
Послезавтра!.. Сердце Эдель провалилось в низ живота. Но она мужественно улыбнулась и еще раз поблагодарила их величества за оказанную ей честь. Королева вновь обрела хорошее расположение духа и простилась с милой баронессой Карлайл, горячо расцеловав ее в обе щеки...
3. Турнир
Сидя в разукрашенной флагами и цветочными гирляндами королевской ложе, Эдель со все возрастающим отчаянием и страхом следила за ристалищем, дававшимся в ее честь. Многие из присутствующих на турнире дам и девиц поглядывали на нее с завистью. Сегодня сама монархиня Англии уступила ей свою корону, сказав, что в этот знаменательный день Эдель получает все прерогативы монаршей власти; сегодня за честь получить руку королевы турнира бились самые отважные и сильные рыцари... А несчастная однодневная королева с превеликой радостью поменялась бы местами с любой из присутствующих здесь женщин, пусть даже самой бедной и уродливой...
Она нервно комкала вышитый серебром рукав своего зеленого платья, - именно этот рукав, по обычаю, должен был стать даром для того, кого она сочтет самым достойным на турнире... И для того, кто станет ее супругом.
Впервые со дня похорон Родерика она надела платье не черного цвета, - и, когда служанки облачили ее в наряд цвета спелой травы, едва не разрыдалась. Когда-то она обещала себе никогда не снимать траура по мужу. Она почувствовала, что как будто изменяет ему этим, - хотя она и так была изменницей, она была страшно грешна перед Родериком, и не было ей прощения...
Королева, рядом с которой сидела Эдель, то и дело обращалась к ней, с нежнейшей улыбкой, то делая комплименты ее внешности: "Ах, дорогая, как вам идет зеленое!", "Любезная баронесса, наконец-то мы увидели ваши волосы. Какого они красивого русого цвета! Право, скрывать такую красоту под вдовьим чепцом было преступлением!", то угощая напитками, фруктами и сладостями: "Вы очень бледны, мы понимаем, это от волнения. Скушайте засахаренный персик или грушу, и сразу станет легче!", "Попробуйте это превосходное вино, милая моя, оно придаст вам сил!"
Совсем недавно Эдель отнеслась бы к милостям ее величества совсем иначе: она была бы безмерно благодарна и смущалась бы постоянно от такого внимания к себе. Но вчера вечером, гуляя по королевскому саду, она случайно услышала разговор королевы с двумя приближенными дамами. Эдель не была склонна к подслушиванию, но, когда из беседки в саду раздались голоса, и она услышала свое имя, она не смогла не остановиться и не прислушаться, - впрочем, слишком напрягаться ей не пришлось, так как говорили громко.
То, что обсуждали королева с дамами, поразило Эдель; она и представить себе не могла, что станет предметом пересуд, да еще таких грязных. Оказывается, и ее величество, да и весь двор, были уверены, что баронесса Карлайл, притворяющаяся такой скромной и тихой вдовой, и сэр Лайонел Мэтлок - любовники. Хихикая и отпуская весьма недвусмысленные шуточки, троица перемывала косточки мадам Карлайл и Лайонелу и злословила об их отношениях. Королева старалась больше всех и больше всех веселилась и смеялась, что особенно возмутило Эдель, - ведь буквально два часа назад ее величество с таким вниманием, с такой искренней поддержкой выслушивала рассказ своей протеже!
Эдель сначала хотела ворваться в беседку и потребовать у королевы и ее дам немедленно прекратить их мерзкий разговор. Но здравый смысл пришел ей на помощь и убедил уйти незаметно. В конце концов, королева была слишком юна; Эдель вспомнила себя в пятнадцать лет: она тоже была глупенькой девчонкой, с удовольствием готовой перемыть кому-нибудь косточки.
Она уже повернулась и пошла по тропинке, как вдруг услышала, что сплетницы начали обсуждать ее сына... Она снова остановилась, - но лучше б этого не делала. Это был еще больший удар.
«Говорят, у мальчишки с головой не все в порядке», - сказала одна из дам.
«Да-да, - подтвердила вторая, - я слышала, что он с рождения такой. Придурок, да еще и глухонемой. Бедненькая мадам!»
«Бедненькая не мадам, а Филипп де Буажи, - томно протянула королева. - Кто знает, какие дети родятся у нашего прекрасного герцога от баронессы?.. - И строго добавила: - Но вы обе должны молчать, помните об этом! Никто из женихов мадам Карлайл не должен узнать, что ее сын - дурачок!»
«Конечно, конечно, ваше величество!» - хихикая, отвечали дамы.
