Клятва рыцаря - Хауэлл Ханна (мир книг TXT) 📗
Алистер выругался, обратив на себя удивленные взгляды остальных.
– Значит, ты выбрал Изабель?
– В тот момент я думал только о своей клятве, хотя Элспет надеялась на меня. И что самое ужасное, я не остановил ее. Как я мог? Я все еще считал, что надо держать свое слово. Вероятно, ома вернулась в Донкойл и теперь проклинает тот день, когда встретила меня.
– В Доккойл? – Алистер нахмурился, затем глаза его широко раскрылись. – Элспет? Девушка из клана Мюрреев? Та, что спасла тебе жизнь десять лет назад? Боже, Кормак, только не говори, что ты соблазнил ее.
– Да, это та самая Элспет, и я не соблазнял ее. Она сама соблазнила меня. – Кормак не удивился, увидев презрительные и недоверчивые взгляды своих родственников. – Я не отрицаю, ей не пришлось тратить много усилий, чтобы осуществить свое намерение, хотя я старался держаться с ней как благородный человек. – Он пожал плечами: – Это трудно объяснить.
– Почему бы тебе не попытаться? – строго произнес Уильям.
Кормак хотел сказать брату, что это его не касается, но только тяжело вздохнул. Так или иначе, его отношения с Элспет касались всех его родственников. Если Элспет захочет, она может доставить массу неприятностей как ему, так и всей его семье. Кроме того, он был в долгу перед Мюрре-ями. Честь небольшого клана Армстронгов окажется под угрозой, если Мюрреи сочтут, что он нанес им оскорбление. За этим может последовать длительная и кровавая вражда. Хотя Кормак не думал, что Элспет способна повернуть дело таким образом, но он не мог забыть выражения боли и гнева на ее лице.
– Я обо всем расскажу вам, как только оденусь, – наконец произнес он, вставая с постели.
Не скрывая правды от своих родственников, Кормак рассказал им всю историю, начиная от момента, когда обнаружил, что сэр Колин насильно удерживает Элспет, и кончая днем, когда она ушла. Ему трудно было вспоминать, но он изложил все, что было сказано и сделано в тот последний, роковой, день. Хорошо еще, что они не слышали, каким тоном Элспет говорила с ним.
– Похоже, ты совсем запутался? – Уильям покачал головой.
– Но любовь не исчезает в мгновение ока, – добавил Дэвид, не сводя с Кормака своих черных глаз.
– Тебе только шестнадцать. Что ты знаешь об этом? – резко оборвал его Уильям.
– То, что любовь не умирает так быстро. Не надо быть старым и опытным, чтобы понимать это. Ведь Элспет говорила, что любит его.
– Любила, – поправил Кормак. – Когда-то, но не теперь.
– Думаю, в ней говорил гнев. Она все еще любит тебя, если, конечно, ей свойственно постоянство.
– Да, Элспет очень преданная девушка.
– Так отправляйся к ней и посватайся.
– Я думал об этом, – сказал Кормак, хорошо помня страсть, которую он делил с Элспет.
– Нет, ты всего лишь спал с ней во время путешествия, направляясь на встречу с другой женщиной. Готов спорить, ты никогда не рассматривал серьезно возможность нарушить клятву, данную Изабель, даже если в душе и хотел этого. Моя сестра говорит, что только глупая женщина довольствуется одной лишь страстью мужчины, не рассчитывая при этом на его любовь. А разве Элспет глупа?
– Нет. – Кормак был немного удивлен мудростью Дэвида. – Хотя теперь, возможно, она считает себя глупой. Я очень обидел ее. Она отдала мне все, что может женщина дать мужчине, а я наплевал на это. Элспет знала, кем была Изабель, и потому ей было особенно тяжело сознавать, что я променял ее на шлюху ради сохранения мнимой чести.
– И эта обида останется, если она будет продолжать думать, что тебя влекла к ней только похоть. Поезжай и посватайся к ней. Элспет должна узнать, что она для тебя нечто большее, чем только теплое гнездышко для твоего кола. Что ты от этого теряешь?
Прежде чем Кормак успел ответить, раздался громкий стук в дверь. Малколм открыл ее. На пороге стоял юноша. Кормак сразу напрягся, узнав одежду, в которую Изабель облачала своих слуг. Неужели эта женщина думает, что может снова привлечь его после всего, что он узнал о ней?
– У меня сообщение от леди Изабель, – сказал юноша и боязливо отступил назад, когда все четверо родственников Кормака сурово посмотрели на него.
– Чего она хочет? – спросил Кормак.
– Миледи просит прийти к ней. Она говорит, что должна открыть вам тайну, которую хранила долгие годы. Вам следует пойти со мной. Я знаю, где ее содержат.
Все четверо родственников Кормака громко запротестовали, но он остановил их резким движением руки. «У лэрда все-таки есть некоторые преимущества», – подумал Кормак.
– А она не сказала тебе, о чем собирается поговорить со мной? – обратился он к пареньку.
– Нет, сэр. Сказала только, что вы должны прийти к ней. Если не придете, то будете жалеть об этом до конца своих дней.
– Подожди меня внизу.
Как только за мальчиком закрылась дверь, Уильям сказал:
– Надеюсь, ты понимаешь, зачем она зовет тебя.
– Да. Полагаю, она попытается уговорить меня помочь ей в последний раз, снова взывая к моей чести. Не бойся, у нее ничего не выйдет. Клянусь, теперь с ней покончено. Зная, какая она хитрая, как глубоко погрязла в жутких заговорах, я только хочу понаблюдать за ее игрой, если, конечно, смогу вытерпеть. Если Изабель попытается поколебать мое мнение о ней, по-прежнему считая меня глупцом и рассчитывая на давнюю клятву, то это лишний раз убедит меня в необходимости дать показания против нее.
– Мне кажется, что тобой движет еще и любопытство, – заметил Уилл.
Кормак усмехнулся:
– Конечно. А разве тебе не было бы интересно узнать тайну, о разгадке которой ты мечтал всю жизнь?
Следуя за юным слугой б глубь тюрьмы, Кормак испытывал тревогу. Ему казалось странным, что после десяти лет страстного стремления к Изабель теперь он видел в ее призыве некую угрозу. И то, что Дугласы поместили ее в такое глубокое и темное место, лишь усиливало это ощущение.
Те же двое мужчин, Раналд и Джеймс, которые, как и Кормак, подслушивали откровения Изабель у двери ее спальни, теперь сторожили камеру, куда ее поместили. Очевидно, сэр Раналд доверял это дело только своим людям. Подойдя к камере, Кормак остановился, осматривая новое жилище Изабель. Она встала с койки и подошла к нему с некоторой осторожностью. Хотя здесь было холодно, сыро и помещение освещалось только факелом, камера выглядела самой уютной из всех, какие ему приходилось видеть. Узкая койка с подушками была покрыта мягким мехом, на стенах висели гобелены, на полу лежали ковры, а необходимое ведро скрывала занавеска. Помещение было очень чистым, как и сама Изабель. Очевидно, ей доставляли воду для мытья и чистую одежду. Кормак подозревал, что к ней регулярно допускали ее служанок. Такал учтивость и обходительность, должно быть, вселяли в нее уверенность, что ей удастся избежать правосудия – надо только найти какую-нибудь подходящую уловку. Кормак чувствовал, что Изабель не собирается покоряться судьбе до самого конца. Но на этот раз ей не помогут ни ложь, ни попытки соблазнить его.
– Кормак, любовь моя, я боялась, что ты не придешь! – Изабель протянула к нему руки сквозь железные прутья и нахмурилась, когда он спрятал свои руки за спину, не давая ей возможности коснуться его.
– Напрасно стараешься, Изабель. Я пришел сюда только из любопытства, – сказал он. – Что ты хотела мне сообщить?
– Ты так холоден со мной, – тихо промолвила она дрогнувшим голосом. – Неужели ты так быстро забыл все, что было между нами?
– Мне трудно теперь вспомнить что-нибудь, кроме твоей попытки отправить меня на виселицу за совершенное тобой преступление. Подобные воспоминания убивают в мужчине всякую страсть. – Кормак слегка улыбнулся, а стражники громко рассмеялись.
– Меня заставлял сэр Кеннет. – Изабель замолкла под презрительным взглядом Кормака, затем заговорила, едва сдерживая гнев: – Ты встал на сторону сэра Раналда. Вот уж не думала, что ты предашь меня, Кормак. Они обманом настроили тебя против меня.
– Я знаю, что ты делала все по своей воле. Я сам слышал твои слова и видел, как ты охотно использовала свое умение проститутки. «Если бы она сейчас была свободной, – подумал Кормак, видя, как Изабель крепко сжала прутья решетки, – то, наверное, выцарапала бы мне глаза».
