Жар твоих объятий (Отвергнутая) - Паркер Лаура (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Филаделфию сразу же охватило ни с чем не сравнимое удовольствие, которое возникало каждый раз, когда он дотрагивался до нее. Однако напряженность момента заставила ее забыть, что это ощущение уже стало для нее привычным. Внезапно она почувствовала, что его рука, переместившись на спину, начала расстегивать ей платье.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Я хочу видеть тебя обнаженной.
Филаделфия отпрянула от него, и охватившая ее радость сменилась прежним раздражением.
— Ты пьян!
Он улыбнулся ей, и на его щеках появились соблазнительные ямочки.
— Самую малость, menina. Помимо тебя, я нашел в Америке еще одну вещь, которая мне очень нравится. Кентуккийский бурбон. Ты непременно должна попробовать его.
— Мне казалось, что ты лишен по крайней мере этого мужского недостатка.
Эдуардо усмехнулся, но, когда ее слова дошли до него, нахмурился.
— Что еще за мужские недостатки? У меня нет никаких недостатков.
— А как расценивать то, что ты едва держишься на ногах?
— Мужчина может выпить при случае.
— Похоже, что у тебя сегодня было с дюжину таких случаев. Теперь я понимаю, что напрасно наряжалась, чтобы пойти в оперу. Твое место в постели.
Черные глаза Эдуардо загорелись огнем, и он снова притянул ее к себе за талию.
— Да, мое место в постели, menina. Идем со мной, и я докажу тебе, до чего же я хорош в постели.
— Я не это имела в виду, — ответила Филаделфия, упираясь руками ему в грудь.
— А я это самое. Я хочу раздеть тебя и перецеловать каждый дюйм твоего тела. Это займет много времени. Я все делаю основательно, как тебе известно.
— Я приняла другое решение — пойду в оперу одна. А ты можешь оставаться тут и слоняться весь вечер по номеру.
И Филаделфия оттолкнула его. К ее удивлению, он не потерял равновесия. Схватив ее за запястье, Эдуардо самодовольно улыбнулся.
— Я совсем не пьян, menina. Мне просто нравится, что алкоголь будоражит кровь, но я не размяк и могу исполнить любое твое желание. Мы пойдем в спальню, как это принято у цивилизованных людей, или займемся любовью прямо здесь, на ковре? Лично я предпочитаю ковер. Видеть тебя лежащей здесь обнаженной и удовлетворенной — это мне по душе.
Раздражение боролось у Филаделфии с удивлением, и она, обхватив лицо Эдуардо ладонями, крепко его поцеловала.
— А сейчас, — сказала она, отстраняясь, — послушай меня внимательно, синьор. Сегодня вечером мы приглашены в оперу. Это для меня прекрасная возможность продемонстрировать твои украшения. Разве не для этого мы здесь?
Эдуардо наблюдал за ней с нежностью в глазах.
— Неужели тебе так хочется пойти туда? Наверное, ты чувствовала себя очень мерзко, оставаясь одна в этом номере?
— Да, и еще раз да.
— А позже, когда мы вернемся из театра, ты ляжешь обнаженной на ковер.
— Посмотрим, — ответила Филаделфия, покраснев. Эдуардо улыбнулся и прижался к ней щекой.
— Ты будешь размышлять, а я только об этом и буду думать.
— Ты не хочешь переодеться к обеду? Мы уже сильно опаздываем.
— Мы могли бы и опоздать. Во всяком случае, я очень этого хочу. — Эдуардо протянул к ней руку.
— О нет! — Филаделфия отодвинулась от него. — Я потратила изрядную сумму денег на горничную, которая помогла мне одеться, и поэтому не хочу идти в театр вся измятая и всклокоченная.
— Но позже, menina, позже я тебя всю изомну, зацелую и залижу…
— Синьор!
— Хорошо. Но ты меня разочаровала. В конце концов, это наша последняя ночь здесь. Завтра мы уезжаем из Саратоги.
— Почему? Ведь ты потратил такие деньги в надежде продать драгоценности.
— Я выиграл больше, чем стоят все они. — Он улыбнулся ей такой очаровательной улыбкой, что все в ней перевернулось. — Ты не хочешь поцеловать победителя?
— Нет. Боюсь не устоять.
Филаделфия довольно быстро догадалась, что опера не относится к числу любимых развлечений Эдуардо. К концу второго акта она услышала за спиной его ровное дыхание и поняла, что он задремал. Она виновато улыбнулась Бичемам, в чьей ложе они сидели, и обратила свое внимание на сцену. Она ничуть не удивилась, обнаружив, что публика Саратоги проявляла к опере ничуть не больше уважения, чем в Нью-Йорке. Люди расхаживали из ложи в ложу, вполголоса делясь друг с другом новостями.
Не удивило ее и то, что самое большое внимание уделялось их ложе. Ее появление рядом с Эдуардо вызвало настоящий фурор. По частым вспышкам отраженного света она видела, что многие лорнеты и бинокли направлены в ее сторону. Она ощутила смутное беспокойство, подумав о том, что тот неприятный незнакомец, который днем остановил ее, сейчас сидит в полумраке театра и наблюдает за ней.
Филаделфия вздрогнула, вспомнив его прозрачные, почти бесцветные глаза, невольно поднесла руку к горлу и потрогала массивное изумрудное ожерелье, которое Эдуардо надел на нее перед походом в театр. Закрыв глаза, она вызвала воспоминание о его прикосновении, когда он застегивал ожерелье. На какое-то мгновение его пальцы с нежностью коснулись ее шеи, и она, как всегда, снова забыла обо всем на свете. Во время антракта, прогуливаясь в фойе театра, Филаделфия не могла сдержать радостной улыбки.
— Что сделало тебя такой счастливой, дорогая? — спросил Эдуардо, обнимая ее за плечи.
— Все и ничего. Я счастлива, когда ты рядом.
Его глаза вспыхнули черным блеском и стали нежными, как бархат.
— Поехали домой, — сказал он.
— А как же Бичемы? — неуверенно осведомилась она.
— Мы молодожены. Неужели ты считаешь, что им надо что-то объяснять? — Увидев выражение ее лица, Эдуардо рассмеялся. — Если хочешь, я могу сказать им, что ты плохо себя чувствуешь.
— Нет, — возразила Филаделфия, вспомнив, что они произвели на Бичемов впечатление несчастливой и далекой друг от друга пары. — Не надо ничего говорить. Давай поспешим, а то я…
— Замерзла? — уточнил он.
— Нет, не замерзла, — ответила она, с трудом выдерживая его пристальный взгляд. Она сделала открытие, что флиртовать на публике приятно, хотя и немного стыдно.
— Я все еще помню о твоем обещании насчет ковра, — проговорил Эдуардо, ведя ее к выходу. — Такие вещи делают жизнь мужчины гораздо приятнее, menina.
Чета Бичем появилась в ту минуту, когда они уже подходили к двери.
— Посмотри-ка, — сказал Оран, когда пара исчезла в ночи. — Они ушли. Наверное, им надоело.
— Я так не думаю, — ответила миссис Бичем, от взгляда которой не укрылось, как нежно Эдуардо обнимал свою жену за плечи. — Возможно, мы помогли им сблизиться, Оран.
Щелчок замка был почти неслышным, но Эдуардо сразу насторожился. Вихрь мыслей пронесся в его голове, когда дверь в их номер открылась. Кто это мог быть? Воры, которые видели на Филаделфии изумруды, горничная, забывшая, что номер занят, или соседи, которые ошиблись дверью?
Он схватил свою рубашку и накрыл ею Филаделфию, спавшую обнаженной на ковре. В этот самый момент кто-то легко повернул выключатель, и гостиную залил свет.
Мужчина, стоящий в дверях, ухмыльнулся, увидев открывшуюся перед ним сцену.
— Доброй ночи, Эдуардо. Я так и знал, что ты не в постели. Когда оденешься, загляни ко мне в номер триста пятьдесят шесть.
Не беспокоясь о том, что он голый, Эдуардо поднялся с пола, но мужчина захлопнул дверь перед его носом. — Тайрон!
