Любовь вопреки (СИ) - Прибыльцова Елена (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
– Никогда я не приму Катерину как свою дочь! Даже и не проси! – сердито сказала Анна Николаевна, вытирая слёзы платочком. – И я не хочу, чтобы её нога переступала порог этого дома! Если ты позволишь, я бы желала жить здесь с Софьюшкой. Думаю, ей со мной будет лучше, чем вернуться в родительский дом…
– Да разве я гоню её?! – вспыхнул Прохор. – Пускай живёт! Я куплю нам дом с Катериной. Но ты должна понимать, что когда Софья получит развод, вряд ли она останется здесь! Поэтому, матушка, не привязывайся к ней особо. Как она, кстати?
– А сам-то что думаешь? После того, как она от вас приехала тогда, так считай в себя и не приходила. Доктор сказал: лихорадка на почве сильнейшего нервного срыва. Ведь как она тебя любит, Проша! А ты даже не желаешь зайти к ней!
– Ну, хорошо, я зайду, – смутился Волгин. – Но всё равно она меня не узнает, раз в таком состоянии…
Прохор осторожно вошёл в спальню, и увидев Софью, почувствовал, как его сердце болезненно сжалось. Девушка спала, но выражение её лица ему совсем не понравилось. Плотно сжатые губы, тревожно нахмуренные брови, лихорадочный румянец на осунувшихся щеках – всё это говорило о том, что даже в забытьи её терзали мучительные кошмары. И он тому виной.
Волгин подошёл к постели и присел на краешек. Его вдруг охватило какое-то смутное томление. Вспомнились счастливые дни и ночи, проведённые здесь с Софьей. Промелькнули перед глазами их ласки и поцелуи, радостный смех и слёзы блаженства. Неужели всё было обманом? Ведь ему казалось, что он любит её. Повинуясь внезапному порыву, Прохор склонился над спящей девушкой и поцеловал её в горячие губы.
Он вздрогнул и поспешно отстранился, когда Софья распахнула глаза. Но девушка была очень слаба и не смогла отличить сон от яви. Улыбнувшись ему, она устало опустила ресницы и тихо произнесла:
– Проша, ты снова снишься мне. Тогда я не хочу больше никогда просыпаться. Хоть во сне ты снова со мной и всё хорошо…
Прерывисто вздохнув, она замолчала. Прохор взял её руку в свои ладони и принялся успокаивающе покачивать её.
– Спи, Соня, я здесь. Я с тобой, – шептал он.
Дыхание девушки стало гораздо спокойнее и ровнее, а Волгин вдруг ощутил необъяснимое желание остаться здесь. Не хотелось никуда идти, а тем более уезжать в столицу. Да и зачем, если ему и здесь хорошо? А как же Катерина? Прохор тряхнул головой, чувствуя, что всё больше запутывается в своих мыслях. В голове плыл сплошной туман. Но при воспоминании о Катерине, которая сейчас ждёт его и уже наверняка беспокоится, он мгновенно отрезвел. Поспешно положив руку Софьи на кровать, он вскочил на ноги. Ему вмиг стало нестерпимо жарко и душно, горло словно обручем сдавило. Прохор рванул ворот рубашки и отшатнулся в сторону от постели с Софьей. Ни разу в жизни он не испытывал такого странного чувства, будто его душа разрывалась на две половинки. Одна нестерпимо хочет остаться здесь, подле жены, а другая тянет прочь, тоскуя о Катерине.
Прохор огромным усилием воли взял себя в руки и быстро вышел из комнаты. В коридоре ему сразу стало легче. Вытерев со лба выступивший пот, Волгин вышел на крыльцо и жадно глотнул свежего воздуха. Нужно скорей ехать к Катерине, она небось Бог весть что уже думает. Сколько он времени здесь торчит? И что за наваждение с ним случилось у постели Софьи? Сейчас при лучах яркого солнечного света он всем сердцем, всей душой стремился к Катерине и был твёрдо уверен, что только она – единственная любовь всей его жизни.
Глава 34
Прошла уже неделя с тех пор, как уехали Прохор и Катерина. Софья поправилась, но почти не выходила из своей комнаты, превратившись в молчаливую тень. Анна Николаевна не знала, как можно помочь ей, у неё вся душа изболелась за девушку. Ничего никому не сказав, женщина тайно побывала у Кузнечихи, но только всё напрасно. Ни мольбами, ни угрозами не добилась она от старухи признания. Анфиса лишь отмахнулась от неё, сказав, как отрезав, что колдовством она уже давно не занимается, и что никаких дел с Катериной не имела. Так, не солоно хлебавши, и вернулась Анна Николаевна домой. Оставалось надеяться только на Бога и молить Его, чтобы Он наставил Прохора на путь истинный.
Лоренцо Моретти появлялся в их доме каждый вечер, справляясь о здоровье Софьи, но девушка не желала его видеть, и Анна Николаевна лишь разводила руками, с сочувствием глядя на молодого человека. Акулина говорила, что по городу уже вовсю разнеслась молва о том, что Волгин бросил свою новоиспечённую жену, а Катерина богатого мужа, и что живут они теперь во грехе, зато в любви большой. И Анна Николаевна грешным делом всё чаще начинала подумывать, что и в самом деле ошиблась Акулина и приворот здесь ни при чём.
Софья проводила взглядом из окна удаляющуюся коляску с Лоренцо. Неужели он не понимает, что она никого не желает видеть? Не желает, чтобы её жалели и смотрели на неё сочувствующими глазами, словно её жизнь кончена. Но ведь так оно и было на самом деле. Кто она теперь? Ни баба, ни девка, ни мужняя жена. Попробуй-ка за порог выйди – засмеют и в глаза и по за глаза. Не иначе как брошенкой и звать не будут. И это в восемнадцать-то лет, после полугода замужества! Софья сжала кулаки и закрыла глаза на пару секунд, чтобы не разрыдаться. Она должна оставаться спокойной и хладнокровной, ведь она уже всё решила.
В этом доме и в этом городе ей больше нет места! Её матушка приходила вчера, осторожно расспрашивала, правда ли то, о чём все судачат. Отец гневается, что снова его доброе имя оказалось замешано в неприятную историю. Когда Софья ответила, что это чистая правда, и Прохор с Катериной уехали в столицу, Мария Петровна зарыдала, сетуя о том, как же ей теперь на глаза мужу показываться, прибьёт ещё ненароком за такие-то новости. А уж Софье и подавно в родительском доме нечего делать. Девушка горько усмехнулась, все заботились только о себе и о том, что скажут люди. До её чувств никому не было дела.
Она была очень благодарна Анне Николаевне за её искренние заботу и участие, но понимала, что Прохор её сын, и она рано или поздно смирится с его выбором. Значит, и в этом доме ей не место. Наверное, всем стало бы легче, если бы она умерла или растворилась в воздухе. А, в первую очередь, Прохору. Но Софья не собиралась становиться ни для кого обузой. Да и как она сама сможет жить здесь, когда вернутся Прохор и Катерина? Разве не мучительной пыткой будет для неё смотреть на их счастье?
И девушка приняла единственное верное решение. Она уйдёт в монастырь. Теперь это уже не казалось ей каким-то страшным наказанием, как раньше. Напротив, там она обретёт покой и спасение. Софья не жалела ни о чём. Если бы её вновь поставили перед выбором стать женой Прохора или Золотова, и она бы уже знала о последствиях, она бы снова сбежала с Волгиным, не раздумывая ни секунды. С ним она испытала настоящее счастье, пускай и столь короткое. Наверное, она и сама виновата, что не смогла удержать его. Она ведь прекрасно знала, что Прохор по Катерине сохнет, и глупо было надеяться, что он позабудет про неё. Ну а Софья, несмотря ни на что, любила Волгина пуще прежнего и будет любить до последнего вздоха. Разве имеет право она судить? Силой милому не быть. Видать, судьба у неё такая горькая, ничего не поделаешь.
Внутри неё всё кипело и кричало о несправедливости, сердце разрывалось на части, не желая мириться с подобными мыслями. Но Софья запрятала поглубже своё негодование, убеждая себя, что иного выхода у неё нет. Пусть даже она получит развод. Зачем ей нужна свобода, если её сердце навеки отдано Прохору? Пусть лучше он разобьёт его, растопчет и выбросит, чем отпустит на свободу. Ведь это равносильно тому, что выпустить из клетки птицу со сломанными крыльями и приказать ей лететь.
Софья написала Анне Николаевне небольшое письмо и оставила его на прикроватной тумбочке. Прощаться с ней и объяснять, почему она так поступает, у девушки не было никаких сил. Она уже договорилась с Тихоном, что он довезёт её до постоялого двора, когда стемнеет. А там она наймёт коляску, чтобы добраться до монастыря под Царицыным, где игуменьей была её тётка Евдокия. Девушка надела скромное тёмно-синее платье, собрала небольшой саквояж вещей. Там, куда она направляется, они ей не понадобятся. Взяла с собой немного денег, ровно столько, сколько ей было нужно на дорогу. Ну, вот кажется и всё. За окном совсем стемнело, в доме воцарилась тишина. Софья присела на кровать напоследок. Господи, как же ей горько было покидать этот дом, а от мысли, что она больше никогда не увидит Прохора, не услышит его голос и весёлый смех, глаза её наполнились жгучими слезами. Сердито вытерев слёзы, девушка вскочила на ноги. Схватив саквояж и накинув на плечи шаль, Софья стремительно вышла из комнаты.
