Любимая жена - Сэндс Линси (первая книга .txt) 📗

При виде того, как девочка расцвела, Эвелин улыбнулась и ощутила тепло на душе от ее слов.

– Но я должна и Пэну рассказать.

– Не думаю, что это необходимо, – возразила Эвелин.

– Ты будешь держать это в тайне от него? – Приподняв брови, Диаманда покачала головой. – Нет, не удастся. В один прекрасный день ты обронишь случайную фразу, она повлечет за собой все подробности, и Пэн рассердится, что ему так долго ничего не рассказывали. И потом, имеет же он право знать, что ты не такое бедствие, как ему казалось.

– Я вообще не бедствие, – заверила ее Эвелин. Диаманда взглянула на нее с недоверием. Через секунду Эвелин быстро спросила:

– Ты не могла бы с Пэном посидеть недолго? Мне нужно сходить и кое-что проверить.

– Да, конечно, иди. Если он проснется, мне будет гораздо удобнее рассказать ему все наедине. После этого я сразу схожу за тобой.

Эвелин хотела снова попросить ее обойтись без покаяния Пэну, но потом решила, что пускай будет как будет. В конце концов, Диаманда была права – однажды все выяснится, и это повлечет за собой ненужные обиды. Кроме того, Пэн совершенно точно будет мягко с ней разговаривать.

– Хорошо. Я не сильно задержусь – нужно посмотреть кое-что на стене. Если Пэн очнется, пришли кого-нибудь за мной, когда закончишь говорить с ним.

Очутившись на парапете, Эвелин осторожно провела пальцами по месту, на котором находился упавший камень, затем перегнулась и посмотрела на землю, где он теперь лежал. После разговора с Диамандой она поверила в несчастный случай, но решила, что проведет осмотр. Она снова потрогала поверхность, но не нашла никаких признаков того, что кто-то намеренно перекинул камень.

С другой стороны, казалось невероятным, что камень без посторонней помощи упал именно в момент, когда Эвелин проходила мимо. Вдруг ее палец наткнулся на маленький выступ. Наклонившись и проведя еще раз, она увидела, что на внешней границе поверхность чуть приподнята. Камень мог вывалиться наружу, только перекатившись через этот бугорок; если бы этот каменный блок на самом деле ослаб, то он повалился бы в другую сторону – туда, где она стояла сейчас…

Эвелин медленно выпрямилась. Никакого несчастного случая не было – камень сбросили на нее. Намеренно. Таким же было падение сквозь пол – ее толкнули в дыру, и от гибели спасла только зацепившаяся за край юбка.

Уставившись вниз, на двор, Эвелин начала лихорадочно соображать. Когда она упомянула в разговоре упавший камень, Диаманда выглядела настолько растерянной, что в ее искренности можно было не сомневаться. Но если не она, то кто?..

Лорд и леди Джервилл не могли желать ей смерти… Эвелин перебрала в уме другие возможные варианты, но ни на ком так и не остановилась. Истинный повод был только у Диаманды, но Эвелин отказывалась признать ее вину.

Справа послышались шаркающие шаги. Выпрямившись, Эвелин увидела перед собой тетю девочки. Леди Хелен.

Глава 19

Пэн открыл глаза и, пошевельнувшись, издал шипящий звук от боли, пронзившей голову. Он вспомнил, как споткнулся о сливу, и злобно нахмурился, укоряя себя за неуклюжесть. Со стороны окна раздалось тихое всхлипывание, и, повернув голову, он увидел Диаманду. Девочка сидела на подоконнике и плакала, закрыв лицо платком.

Первой реакцией при виде ее было раздражение – очевидно, от нытья он и проснулся. С такой головной болью он предпочел бы спать, нежели терпеть это безобразие. Затем возник вопрос: что случилось, почему девочка плачет? Не из-за него же – он ранен, но поправится. Умирать пока не собирался.

А что с Эвелин… У него чуть сердце не остановилось при мысли о том, что Диаманда плачет, потому что его жена снова в беде… или на этот раз даже убита. Эвелин пережила ряд несчастий, из которых смогла выйти целой и относительно невредимой, но судьба могла в конце концов и отвернуться от нее.

– Где Эвелин? – обеспокоенно спросил Пэн.

Прекратив плакать, Диаманда изумленно посмотрела на него и, соскочив с подоконника, пошла к постели.

– Ты проснулся…

– Я спрашиваю, где Эвелин? Она ранена? Ты поэтому плачешь?

– О… – Глаза девочки расширились от осознания того, какие мысли пришли на ум Пэну из-за ее слез. – Нет! Пэн, с ней все в порядке. Правда.

Он успокоился и лег обратно, только сейчас сообразив, что, разнервничавшись, даже привстал. Скорчившись от ощущения боли, вызванной движением, он вздохнул и утомленно спросил:

– Тогда чего ты плачешь? – Диаманда присела на краешек кровати.

– Из-за… того, что должна тебе рассказать.

Пэн принялся ждать, но она снова начала всхлипывать, и тогда он нетерпеливо сказал:

– Ну, что это?

Опустив глаза, Диаманда пробормотала:

– Ты возненавидишь меня…

Пэн понял, что она хочет, чтобы ее заставили говорить, но он сейчас был не в том настроении.

– Диаманда, давай ты мне просто все расскажешь.

– Это я погубила тунику и шоссы, которые Эвелин шила тебе, – грустно призналась она.

– Э-э… которые?

– Оба комплекта. – Диаманда перешла на полушепот. Когда Пэн открыл рот, чтобы ответить, она затараторила: – Эвелин потушила свечу в палатке. Это я нарочно снова зажгла ее, чтобы постель сгорела вместе с недошитой одеждой. Потом, уже в Джервилле, когда она почти закончила вторую пару, я стащила с ужина немного свинины и вымазала ею всю тунику. Затем изрезала ее, сделала дырки и оставила у собак, зная, что их обвинят. – Девочка начала нервно мусолить и рвать платок в руках. – Эвелин я уже рассказала и попросила прощения. Обещала, что и тебе скажу. Она говорила, не надо, мол, каждый ошибается, и она меня простила…

– Простила?!

– Да. Она оказалась очень понимающей.

Пэн пораженно уставился на девочку. Он, конечно, радовался, что жена у него такая хорошая, только ему самому пока ничего не было ясно.

– Но почему ты это сделала? Зачем подожгла первый комплект одежды, почти не зная Эвелин? Более того, она была так добра к тебе, несмотря на то что в день свадьбы ты якобы не со зла говорила всякие гадости про беременную кузину…

Диаманда скривилась и призналась:

– На самом деле со зла. Я нарочно оскорбляла ее, только она этого не знает. Я забыла сказать ей сейчас.

– Почему ты так поступала с ней? – резко спросил Пэн. Его замешательство постепенно сменилось гневом.

– Я завидовала. – Она подняла голову, смотря на него полными мольбы глазами. – Пэн, я люблю тебя. И всегда любила. Приехав в Джервилл, я знала, что должна выйти за Адама, но ты… ты всегда был сильнее, умнее и… – Диаманда беспомощно покачала головой. – Я люблю тебя. И эта зависть от того, что ты достался ей… – Она вздохнула. – Наверно, мне хотелось, чтобы она чувствовала себя таким же ничтожеством, как и я. Или я заставляла тебя увидеть, какая она неуклюжая, ничего не умеет…

– И то, и другое неправда, – угрюмо сказал Пэн.

– Я знаю! Но ее кузены сказали мне другое, поэтому я еще больше разозлилась, решив, что она недостойна тебя. Потом, через какое-то время, я узнала Эвелин поближе, поняла, какая она на самом деле умная, добрая, веселая… Я так надеюсь, выйдя замуж, стать хоть немного похожей на нее! Она понравилась мне… И после приезда сюда я перестала делать плохие вещи, очернившие ее в твоих глазах. – Диаманда поморщилась. – Хм, конечно, с этой чередой несчастий мне и стараться не пришлось бы, но я в любом случае не хотела. Пэн, она правда нравится мне. И я очень сожалею обо всем, что натворила.

Пэн медленно и тяжело выдохнул. Голос девочки звучал вполне искренне – по крайней мере в последнем предложении. Сначала он даже не поверил, что она на самом деле любит его. Всего лишь детская влюбленность – это проходит. Однако ее поведение с Эвелин было ужасным, и Пэн не знал, как ему следует поступить.

– Так. Эвелин обо всем узнала и простила тебя?

– Да. Она была очень добра ко мне.

– Я удивлен, что ты вообще призналась.

– Она заставила меня, – сказала Диаманда. – Что?