Однажды в лунную полночь - Финч Кэрол (книги хорошего качества TXT) 📗
— Люсьен! — вскричала Микаэла, работая веслами, точно ветряная мельница крыльями. В этот момент перед ее глазами возникла злополучная мачта тонущего корабля.
Она увидела, как Люсьен резко повернул голову. Заметив надвигающуюся, словно демон из глубины, волну, он разразился потоком проклятий.
— Назад, Вэнс! Побереги Микаэлу! — Придерживаясь одной рукой за мачту, Люсьен другой рукой показал на надвигающуюся водяную стену.
— О Господи! — выдохнул Вэнс, проследив за его взглядом.
Микаэла, не отводя глаз, с ужасом смотрела, как Люсьен яростно пытается разорвать веревки, захлестнувшие ногу матроса. Она понимала, что до катастрофы осталось всего несколько секунд, но не в ее силах было предотвратить трагедию.
Последнее, что бросилось ей в глаза, — ее муж, который эти последние секунды тратил на то, чтобы освободить попавшего в беду моряка. В этот момент налетевшая, словно безжалостный дракон, волна потащила шлюпку в глубокую воронку. Раздался оглушительный треск, и небольшое суденышко раскололось надвое. Микаэлу потянуло вниз.
Разъяренная стихия тащила ее бог весть куда, но вдруг ей в ногу ткнулся обломок шлюпки, и она поспешно ухватилась за него.
Перед слабеющим взором Микаэлы неожиданно возник образ Люсьена: волосы его прилипли к окровавленному лбу, рубаха вымокла в крови, ноги запутались в веревках. Она просто обязана выплыть! Люсьен прикован к тонущему кораблю, который вместе со своим хозяином уходит под воду; надо спасти его во что бы то ни стало!
В конце концов обломок дерева, в который вцепилась Микаэла, вынырнул на поверхность. Тяжело дыша и отплевываясь, она постаралась покрепче ухватиться за этот неожиданный якорь спасения. Дождь обрушивался на нее яростными потоками, ночную тьму сотрясали удары грома, соленая морская вода заливала глаза.
Оказавшись в очередной раз на гребне волны, Микаэла подняла голову и поспешно огляделась. Увиденное заставило ее сердце сжаться; она с трудом подавила крик ужаса.
Судно Люсьена, эта изящная гордая птица, некогда бороздившая моря во всем своем королевском великолепии, ушло в мрачную пучину вод; даже поломанной мачты, на которой находились Люсьен и зацепившийся за нее моряк, не было видно.
Только теперь Микаэла по-настоящему поняла, что почувствовал Люсьен, увидев мертвое тело Сесиль на громадном валуне под обрывом. Боль, подобную которой она ранее никогда не испытывала, пронзила ее грудь. Люсьена больше нет, а скоро и она окажется на пороге вечности.
Но неужели она уйдет в мир иной, зная, что ненароком разбила вдребезги мечту Люсьена, сказав под воздействием спиртного слишком много? Бог ей судья! Она не могла сдержаться, требуя развода и проклиная Люсьена за обман, но не сказала, что ждет от него ребенка, что по-прежнему любит его — и всегда будет любить, даже убедившись, что он любит не живого человека, а память о другой.
И все же одно утешение ей еще остается, думала Микаэла, погружаясь в черноту вод: на один-единственный, но по-настоящему прекрасный миг они с Люсьеном испытали неизъяснимое блаженство. Тела их, души, сердца слились воедино, и все, что их разделяло, утонуло в страсти, которую ничто не могло сдержать.
В грохоте волн Микаэле слышался голос Люсьена, взывающий к ней, как и минувшей ночью, когда она покачивались на других волнах — волнах счастья. Стоило ей закрыть глаза, как Люсьен вновь оказывался рядом. Слова, которые он нашептывал, превращаясь в пожирающее ее пламя, эхом отдавались в измученной душе Микаэлы: «Мне не нужно видеть тебя, чтобы знать, что ты рядом. Я узнаю тебя повсюду, даже во тьме тысячи безлунных ночей. Я услышу тебя даже в непроницаемой пелене молчания. Я дотянусь до тебя, где бы ты ни была…»
При виде очередной надвигающейся на нее водяной стены Микаэла вдохнула побольше воздуха. Она тянулась к сверкающим голубым глазам, черным, как вороново крыло, волосам, лукавой улыбке, которая всегда проникала ей прямо в сердце. Даже ледяная вода не могла потушить пламя памяти о Люсьене. Она тянулась к нему сквозь тьму вод, зная, что он там, что его любовь преодолеет все границы, даже саму смерть…
— Микаэла! — слабо прозвучал и тут же замер в разъяренных порывах ветра голос Вэнса. Крепко держась за обломок шлюпки, сделавшейся его спасением, он вновь и вновь повторял ее имя.
— Капитан Кэвендиш!
Вэнс резко повернул голову — освещая себе путь чудом уцелевшим фонарем, к нему изо всех сил гребли Тимоти Тоггл и Джереми Ивз. В свое время они из предосторожности привязались к мачте, что позволило им избежать участи Вэнса и Микаэлы.
— Держитесь, капитан, — Тимоти приналег на весла, — сейчас мы подберем вас.
— А где Микаэла? Вы видели ее? — прокричал Вэнс, стараясь держать голову над водой.
Ответа не последовало. Моряки, с трудом добравшись до Вэнса, протянули ему весло. Едва он перевалился через борт, как оба изо всех сил заработали веслами, направляясь к уцелевшему судну, угрожающе раскачивающемуся на неутихающих волнах.
— Кто-нибудь видел Микаэлу? — повторил Вэнс, с трудом поднявшись на палубу и вглядываясь в угрюмые лица своих товарищей. Схватив фонарь, он бросился к одному борту шхуны, затем к другому, тщетно вглядываясь в непроницаемую тьму. Он повторял имя Микаэлы, пока не охрип, но все было тщетно.
— Капитан, — Тимоти положил тяжелую руку на плечо Вэнса, — это бесполезно. Они погибли, все погибли — капитан Сафер, Микаэла и еще двое. Вы сделали все возможное, чтобы спасти их, но…
— Мы никуда не уйдем отсюда, пока не обыщем каждый квадратный фут, — резко проговорил Вэнс.
— Никому из нас не хочется верить в худшее, сэр, — мрачно возразил Тимоти, преграждая своей могучей фигурой путь капитану, который, казалось, готов был начать поиски немедленно. — Но вы ведь сами отлично понимаете, что шансов уцелеть в такой шторм у них просто не было. Вы видели, как ушел под воду капитан Сафер, привязанный к мачте, а Микаэла… — Тимоти опустил голову и посмотрел себе под ноги. — Она всего лишь женщина, капитан: даже если у мужчин, которых мы вытащили из воды, сил уже не осталось, то на что же рассчитывать ей? А если кто и уцелел чудом, ветром и течением их отнесло бог весть куда. Их нет больше, и ничего тут не поделаешь.
У Вэнса защемило сердце. Проклятие, каким же дураком надо быть, чтобы позволить ей забраться в эту чертову шлюпку и броситься на помощь Люсьену! Этот героизм стоил ей жизни… А Люсьен… Вспомнив, как друг просил его присмотреть за женой, Вэнс вовсе упал духом. Выходит, он подвел их обоих…
— Капитан, — голос Тимоти вывел его из тяжелых раздумий, — у нас на борту многим нужна медицинская помощь. Некоторым совсем плохо. О живых надо подумать, капитан, мертвые могут подождать.
Вэнс понимал, что моряк прав, и все же никак не мог примириться с ужасающей реальностью. Он потерял своего лучшего друга, он потерял женщину — само воплощение жизни, единственную, которая по-настоящему тронула его сердце. Боже всемогущий, а ведь ему придется еще обо всем рассказать Адриану! При мысли об этом у Вэнса руки опускались. Одной штормовой ночи хватило, чтобы превратить в пыль наследство Саферов и лишить жизни их предполагаемого владельца.
— Капитан, вас ждут, — настойчиво повторил Тимоти, подталкивая Вэнса к мостику. — Судно изрядно потрепало, нужно принимать срочные меры, иначе мы все отправимся на корм рыбам.
Это было правдой: живые должны были помогать живым. И все же, машинально отдавая необходимые команды, Вэнс невольно прислушивался к зазываниям ветра в надежде различить слабый голос, который поможет найти пропавших; но все было тщетно — до него доносился только рев набегающих волн, удары грома, скрип обшивки и одинокий шепот призраков, кружащихся в ночной мгле…
Глава 20
Очнулась Микаэла на деревянном плотике, который стремительно уносило в океан. Ее поразила собственная способность выживать в любых обстоятельствах, хотя никаких усилий к этому она почти не прилагала. В самом деле, какой смысл жить, если на сердце тяжело так, будто его камнем придавило, а будущее столь мрачно и призрачно, что о нем и думать не хочется?
