Возвращение в рай - Хенке Ширл (книги онлайн TXT) 📗
— А что ты мне предлагаешь, идти пешком?
— Почти что так. — Он обнял Рани за плечи и повел от дороги в сторону холмов.
Рани не понимала в чем дело, но принялась упираться на глазах изумленного Веро.
— Ты сам продал мою кобылу. Не заставляй меня снова украсть ее! Бенджамин, ты несчастный гадьо, ублюдок, сукин сын…
— Заткнись, а то я отмою не только твое тело, но и твой язык, — пробормотал он. — Пойдем, найдем в ручье место поглубже и почище, правда после тебя он заметно помутнеет.
Рани решила, что пора позвать на помощь Веро и заставить его разорвать обидчика на куски. Она взглянула на простирающуюся внизу равнину. Позади лежал город, где им могли отрубить руки по ее глупости. А впереди Альпы и путь в Марсель… и в дом Бенджамина. Поднимая ногами тучи пыли, она попыталась увернуться и спрятаться за лошадь. Верный волк был уже рядом с Аверроесом…
Солнце поднялось уже высоко над горизонтом, и Бенджамин отвел коня в заросли орешника. Ручей здесь становился шире, образуя между деревьями нечто вроде небольшого озерка. Он посмотрел назад на Рани, мокрую от пота и покрытую слоем пыли. Она весь день тряслась в седле позади него, недовольно ворча, но не просила пересадить ее вперед.
Он проклинал ее упрямство и думал о том, как ему все же заставить ее вымыться. Прошлой ночью на постоялом дворе он не захотел насильно заставлять ее купаться, боясь, что она поднимет крик. Но он не мог уже ехать с ней на лошади. Невыносимый запах грязного тела убивал его, а пешком до Марселя не дойти. Им просто необходимо миновать Альпы до зимы!
Размышляя, Бенджамин спрыгнул с Аверроеса и подвел дикарку к воде, потом расседлал коня и позволил ему напиться.
— Ты можешь начинать разводить огонь. — сказал он, протягивая Рани седельную сумку, в которой лежал кремень.
Она пробормотала по-цыгански какое-то ругательство, но послушно принялась за дело. Бенджамин достал флягу с вином, буханку темного хлеба, голову сыра и большую гроздь винограда, разогревшегося под весеннем солнцем. Рани голодными глазами смотрела на еду; Бенджамин услышал, как бурчит у нее в животе, и улыбнулся.
— Прежде чем есть, ты должна вымыться.
— Почему ты так хочешь расправиться со мной? Так отплатить мне за то, что я спасла тебе жизнь? Солнце скоро сядет, и я могу замерзнуть. — Она отступила, когда он сделал шаг в ее сторону.
— Поэтому я и велел тебе развести огонь. До заката еще далеко, а день сегодня теплый. Ты не простудишься.
— Ну, значит, утону. Я не умею плавать!
— Зато я умею. И не дам тебе утонуть, Paни — Он протянул ей руку.
Она умоляюще мотала головой и снова отступила, готовясь убежать, но он опередил ее, не давая ей опомниться, он обнял ее за талию одной рукой, приподнимая над землей.
— Боже мой, ну и зловоние!
Рани принялась брыкаться и царапаться, пытаясь вырваться и зовя на помощь Веро. Но зверь спокойно сидел рядом, наблюдая за этой странной игрой.
Бенджамин поспешно сжал ее пальцы с длинными ногтями и прижал ее руки к телу, потом перекинул через плечо и понес к воде.
— Если ты выцарапаешь мне глаза, я не смогу довести тебя до Марселя, — сказал он грозно.
В воде она истошно заверещала, пытаясь достать ногами дно, и все время изворачивалась и брызгалась. Бенджамин поспешно скинул сапоги, стянул штаны и тунику. Рани стояла по пояс в воде и выглядела растерянной и несчастной, как обезумевший от страха котенок. Наконец-то она видела целиком его прекрасное тело. Густые золотистые волосы на его груди переходили в легкий пушок на животе. Она недоуменно разглядывала его половой орган. Неужели то, что рассказывают про иудеев, правда? Прежде чем она успела хоть что-то сказать, он принялся тереть ее жесткой рукавицей с мылом, весьма решительно настроенный отмыть ее; а не заниматься любовью.
— Сними свои украшения, если не хочешь потерять их в этой луже.
— Цыганки никогда не расстаются со своими украшениями, — сказала она гордо. Он пожал плечами.
— Это дело случая. Если они потеряются, я не виноват. Она снова выругалась и принялась колотить его кольцами, браслетами и монисто. Он сердито принялся снимать их с нее, и в конце концов половина ее украшений оказались на берегу, а половина — под водой. Только один медальон она отказалась снимать.
Он ждал объяснений, потом сказал:
— Сними его, потеряешь.
Она сжала медальон в руке и опустила голову.
— Этот амулет дала мне Агата — он защитит меня от тебя.
— Что-то он не очень эффективно действует, я прав?
— Ты слишком хитрый, на тебя не действует собачье…
— Молчи, а то мне придется держать твою голову под водой до тех пор, пока твой маленький грязный ротик не отмоется как следует.
Рани замолчала, поглубже погрузившись в воду, все еще сжимая амулет в руке. Но дно ушло у нее из-под ног, и она беспомощно барахталась на поверхности воды, захлебываясь и вереща что было сил.
— Ты хочешь утопить меня! Ты сделал это, чтобы я лишилась моего амулета! — Ее голова оказалась под водой.
Бенджамин поспешил на помощь и поднял Рани на руки. Потом поспешно понес ее, отбивающуюся и верещавшую, к более глубокой воде. Она снова напоминал ему мокрого котенка. Он собрал в пригоршню ее волосы и попытался вымыть, в то же время стараясь удержать ее.
— Ну вот, теперь ты не тонешь и можешь успокоиться. — Он принялся методично снимать с нее одежду, пока она не осталась совершенно обнаженной. Его глаза сияли, как два голубых огня, а по лицу пролегли недовольные тени, когда он принялся намыливать ее волосы душистым мылом.
— Да, чтобы отмыть твои волосы, понадобится целая дюжина щеток. А чтобы отмыть всю грязь с тела, тебя нужно с недельку вымачивать в уксусе.
В глазах Рани стояли слезы. И только отчасти они выступили от попавшего в них мыла. Он считал ее такой грязной и уродливой, в то время как он ей кажется таким прекрасным. Она больше не сопротивлялась и стояла неподвижно, позволяя мыть себя.
— Закрой глаза. Мыло кончается, а мне еще хочется вымыть твое лицо, — сказал он, заметив, как грязные ручейки стекают по ее щекам. Он осторожно коснулся пальцем ее маленького носа, провел по бровям, потом по щекам и изящному рту. Ее совершенно не напоминало грубые лица ее братьев. Он вспомнил истории, слышанные им в Италии, о том, как цыгане крадут детей. Может, и с ней произошло когда-то то же самое?
— Рани, ты помнишь своих родителей? Ты похожа на Джанго и Развана только цветом волос. — Вытирая ее лицо, Бенджамин удовлетворенно заметил, что его труды не напрасны, и слой грязи сошел с ее лица, хотя кожа осталась смуглой, темно-оливкового цвета.
Рани осторожно открыла глаза, почувствовав, что Бенджамин уже больше не моет ее лицо.
— Моего отца звали Занко. Разван и Джанго похожи на него, хотя Агата говорит, что им далеко до его красоты. Он умер, когда я была младенцем. — Должна ли она говорить Бенджамину о своей матери? Наверное, не стоит. Факт того, что мать отказалась от своей дочери, казался Рани настолько личным, что она не захотела обсуждать это с Бенджамином.
— Ну а твоя мать?
— Она умерла при моем рождении. — В конце концов, женщина, которая считалась ее матерью, действительно умерла при рождении дочери.
— А среди твоих родителей случайно не было не цыган? — спросил Бенджамин. Глаза Рани вспыхнули.
— Я цыганка, гадьо. Хоть тебе это, естественно, не нравится.
Он не ответил, поглощенный сложнейшей задачей мытья ее волос.
— Теперь закрой глаза и зажми нос. Я собираюсь смыть мыло с твоей головы.
Он попытался погрузить ее в воду с головой, но она не поддалась.
— Слушай, нам ведь в любом случае надо смыть мыло. Его нельзя оставлять так.
— Тогда зачем ты вообще меня намылил? — Рани не на шутку рассердилась.
Когда он наконец выпустил свою жертву, Рани грязно выругалась и плюнула на его широкую, волосатую грудь. Он спокойно смыл плевок, опять взял мыло и принялся намыливать ее спину и руки. Рани же была занята исключительно тем, что старалась пнуть или ущипнуть Бенджамина при любом удобном случае.
